Улица встретила прохладой и шумом ночного города. Где‑то кто‑то коротко вскрикнул, в другой стороне послышался топот, а за спиной, из приоткрытой двери, раздался дружный гогот. Забитый слив, тянувшийся вдоль дороги, блестел под лунным светом жирными отходами. Он отразил скрипучую телегу запоздавшего работника. Мужик вел мсита под уздцы и бормотал ругательства под нос. Охарс суетились у крыльца, освещая потертые ступеньки. Я постояла несколько долгих секунд, вспоминая дорогу от постоялого двора хотя бы к центру города. Повернуть назад – и в мыслях не было.

Как и в прошлые визиты в Заводь Ал’лирта, меня тянуло туда, где хранилось мое бесценное сокровище. И я не могла устоять, чтобы не воспользоваться моментом и не пережить заново все чувства, какие оно рождало во мне.

Неспешным шагом я дошла до развалин, которые оставила после себя Анья и удивилась. Через каждые сто‑двести метров на нетронутой территории стояли палатки, горели костры, находились существа. Возле одной палатки я остановилась, прислушалась, но собравшиеся говорили на незнакомом мне языке.

– А ты кто будешь? – спросил на общем языке эльф, болтыхая чем‑то в бурдюке и сидя на небольшом возе, заваленном сеном, шкурами и разным тряпьем.

– Я так… Не из ваших точно, – решила не врать. Приближаясь к костру, заговорила громче: – Я тут не так давно была, но никого здесь не видела. Что‑то опять произошло?

Крупная эльфиорка недовольно хмыкнула и за ухом почесала. Сидящий рядом с ней фангр произнес:

– Вот уже сколько случается, а все до сих пор вопросы такие слышу. Случилось и случается, а объяснить никто не может. Все эти похождения Повелителей в Фадрагос…

– Зачастили же они, – протянул тощий человек, кутаясь в плащ и не отрывая взгляда от костра.

– Снова сюда приходили? – насторожилась я.

– Язык свой завяжи, – обозлилась на меня эльфиорка.

– Полегче, – осадил ее эльф. Он же и понятней пояснил: – Никто сюда больше не приходил. Да и кому надо это? Земля ж мертвая, а Повелителям жизнь нужна. Это нас сюда высшие гильдии направили.

– Зачем?

– Да много поселений уничтожено, размещать выживших где‑то надо. И чтобы от нечисти защитить, то в крупных городах и деревнях селят. А тут, глянь, какая территория пустует. Мало, конечно, постояла, кровь плохо впиталась, но что поделать? Мы расчищать все будем, а потом сюда строителей пришлют. Пусть земля и мертвая, да дома построить в городе – пойдет. А тебе чего нужно‑то?

– Да так… У меня тут… – Я поежилась, обдумывая слова и вспоминая, что связывает меня с этим местом. – Прихожу сюда близкого человека вспомнить.

– Пусть Солнце будет ласковым с ним, – с жалостью произнесла эльфиорка.

– Солнце? – взбудоражился тощий. – Так тут же Анья прошлась, она ж и души… Ай!

Эльфиорка заткнула его увесистым тычком в бок и тихо проговорила, но я все равно услышала:

– Дурень ты! Кто ж тебя за язык‑то тянул?

– Так правду же… Ай!

– А можно я туда пойду? – спросила я у эльфа, как у того, кто первый ко мне обратился. – Мне там… даже не знаю, как сказать, лучше, наверное.

– Иди, иди! – замахал он рукой в нужном направлении. – Иди, пока есть, где вспоминать. Иди. И это…. Постой, девица! – Остановил меня окликом и тихо повторил за эльфиоркой: – Пусть Солнце будет ласковым с душой твоего человека.

Я не знала, нужно ли благодарить за такое сочувствие и как, поэтому просто кивнула и отправилась к уцелевшей лестнице. Вскоре углубилась в молчаливую тьму ночи, укрывшую разрушения. Добрела до места, где мы столкнулись со Стрекозой и ее людьми. Вспоминая, как Кейел прикрыл меня собой, посидела на обломках каменной стены, а после пошла к подвалу.

В густую темноту спускалась фактически на ощупь, скользя пальцами по нагретому за день камню, скидывая носами сапог камешки с лестницы. Там, где лунный свет вовсе исчез, позвала Ксанджей и, удивительно, они явились даже на мертвую землю. Стремительно и резко закружились вокруг меня, ожидая приказов. Свет пламени затанцевал на каменных стенах, низком потолке и земляном полу. Разглядывая знакомое помещение, я подняла руку – Ксанджи мгновенно слетелись к ней и замерли.

– Сегодня жечь никого не будем, – прошептала я, с замиранием сердца делая первый шаг в прошлое.

По углам громоздились обломки ящиков, у стены на бочках стоял пустой сундук с откинутой крышкой, но главное – две большие клетки были тут. Возможно, до разрушения в подвале дома содержали зверей. Важно ли, что тут было до нас ? Никаких следов пребывания Стрекозы я не видела, но сходства с той обстановкой было достаточно, чтобы мое сокровище забилось, как начинает биться сердце после короткой остановки. Воспоминания оживали.

Сперва я зашла в его клетку, коснулась прутьев и прикрыла глаза. Тут он стоял и видел меня своими глазами. Какую? Запуганную, слабую, наверное, такую девушку, на какую нельзя положиться.

– Прости меня, – прошептала я, открывая глаза и отстраняясь от прутьев.

Захлебнувшись стыдом, резко развернулась и ухватилась за плечо. Сжала крепко и попятилась. Ему было больно, а арбалетный болт все выскальзывал… Из‑за крови его никак не удавалось удержать. А тамон  убил Стрекозу. Что я тогда подумала о нем? Я как‑то осуждала его или благодарила за смелость? Кажется, я только и способна была бояться.

Снова обернулась и постаралась представить себя, зажатую в углу второй клетки. Это оказалось трудно. В фигуре с размытым пятном вместо лица виделось безумие, рожденное страхом. Воспоминания раскрылись лучше, напомнили о том, что должно было вот‑вот произойти. Я кричала? Он отдал мне болт и просил метить врагу в горло. А тут шел шан’ниэрд, желающий мести.

Я вышла из клетки, хотела продолжить путь шан’ниэрда, но ошеломленная, глядя на землю под ногами, застыла. Подняла голову – в памяти вспыхнул образ шан’ниэрда, и я стала разглядывать его с головы до ног. Затем перевела взгляд в другую сторону, всего на полметра – тут я стояла на коленях, выставив руки и умоляя не убивать меня.

Вздрогнула, поежилась, оцарапала неосторожным глотком сухое горло. Язык превратился в наждачку. Нутро противилось моим намерениям, но я заставила себя занять свое место. Медленно опускаясь на колени, оскалилась. Дыхание потяжелело. Ксанджи с новой силой заметались над головой, закружились в нетерпении. Колени коснулись твердой земли; выставленные перед лицом руки задрожали. «Пожалуйста» – даже с ненавистью, не удалось выдавить из себя. Слезы встали в глазах, ярость закипала. За прутьями клетки привиделся Кейел, он ждал с интересом наблюдая за мной. Я приоткрыла губы с очередной попыткой выдавить мерзкое «Пожалуйста», чтобы окунуться в воспоминания как можно глубже, но лишь скрипнула зубами. Сжав руку в кулак, отмахнулась. Вскочила на ноги и попятилась от места своего позора.

Не тратя время на размышления, заскочила во вторую клетку. Остановившись почти в самом углу, ухватилась за прутья и прижалась к ним лбом; железо охладило распаленную кожу, немного остудило злость. Усмирив ненависть к себе прошлой, улыбнулась. Ради этих воспоминаний, ради таких сильных эмоций я сюда и пришла. Вспомнить, пережить заново, заполнить образовавшуюся пустоту. Тут я едва не умерла, тут Кейел впервые признался, что ему тоже бывает страшно. Ему и страшно – звучит немыслимо. Если бы я только умела тогда взывать к таким духам, как Ксанджи…

Я усмехнулась смелости собственных мыслей. Даже под страхом смерти в тот день я не смогла бы убить ни Стрекозу, никого другого. Человечность – не просто свод законов, а границы, растущие с младенчества. Не так уж и легко вырасти над ними, еще сложнее перешагнуть их. И тогда я, вчерашняя девушка Земли, точно не смогла бы.

А сейчас?

Протянутую руку через прутья в этот раз никто не сжал в ответ, и я позволила ей повиснуть. Сейчас я наверняка знаю, что способна не только на убийства. Барьеры стерты.

– Все, как ты хотел.

Только легче не стало.

– Я все так же беспомощна, Кейел.

Стать бы такой же сильной, как он. Стать бы им.