Аня.

Едва ли эти объятия можно назвать объятиями – Кейел словно держался за меня, опасаясь, что я исчезну, если он расслабит хватку. Его пальцы впивались в плечи через куртку, без устали мяли плотную ткань до скрипа. Он терся щекой о мои волосы, целовал в макушку, снова и снова прижимая меня к себе. Сердце билось о грудь, рвалось к его сердцу, такому же всполошенному.

Меня никогда никто так не любил, как он. И я никогда не стремилась ни к кому всей душой так, как стремлюсь к нему. Он все еще рядом, но мне мало этой близости. Я хочу быть рядом с ним не только в настоящем. Не только в прошлом, и даже мысли о призрачном совместном будущем не утихомиривают какое‑то незнакомое, жгучее чувство в груди. Я хочу быть с ним. Хочу быть с ним вне времени, вне обстоятельств. Просто быть с ним, жить для него и жить им. Но кто мы такие, чтобы бороться за собственные желания, когда на кону судьба всего мира? Кто мы?

Избранные или просто люди, которых не жаль пустить в расход? Низшая раса. Изгои. Преступники.

Весы – символ справедливости и правосудия. И на Земле, и в Фадрагосе ими взвешивают поступки, забывая, что они сформированы вереницей событий. Событий, зависящих от нас, и событий, начало которым могли дать окружающие. Почему же тогда судят последнего? Почему вину возлагают только на него? Почему ответственность не распределяют по справедливости на всю общественность? Нет моей вины, что я оказалась в Фадрагосе. Виновата ли я, что меня избрали Вестницей? И все трагичные события, все смерти, пачкают не только мои руки. Фадрагос захлебывается кровью, Земля – насилием; Фадрагос жесток прямолинейностью, Земля привыкла к молчаливым козням; Фадрагос оправдывается духами, Земля… Это не моя вина, что Фаррд вырос сволочью; Стрекоза не оставила выбора Кейелу; В Красной Осоке сельчане были нетерпимы друг к другу. Тиналь и Фираэн осознанно шли на риск и жертвовали собой ради спасения семьи. Я ли причастна к тем обстоятельствам, что усложнили им жизнь и вынудили их пойти на убийство? Даже Феррари стала жертвой самого мира еще в тот момент, когда крохотной малышкой попала в руки разумных существ. Мы все жертвы обстоятельств, и наше желание бороться с ними нормально. И лишь от внешней силы, давящей на нас, зависит насколько агрессивно будет проявляться наша защита.

Весы судеб обречены на поломку с самого начала их изобретения.

– Я хочу быть счастливой, – на выдохе повторила я, прильнув щекой к плечу Кейела. – Помоги мне обрести это счастье.

Он молчал, лишь крепче обнял меня, будто извинялся. У Вольного опустились руки? Нет, они тоже были связаны с самого начала. Что бы ни случилось с нами и как бы сильно он ни любил меня, все равно никогда не пойдет против своего духа. Это в его крови, это в его воспитании, полученном в жестоком мире. Не страшно. Я справлюсь сама. И о Сердце времени необходимо забыть. Раз и навсегда вычеркнуть его из планов. Получится ли?..

Мы зря пришли сюда.

– Надо идти дальше, – донесся тихий голос Роми за спиной.

Наверное, не получится.

Я выдохнула, все еще перебирая в голове бестолковые варианты, как можно выйти из опасного положения с минимальным ущербом. Тщетно.

Елрех и Ив потеряли гильдию, Кейел – расположение северян, а я, благодаря Десиену, пыталась отравить Волтуара. У кого искать поддержки? У жаждущего войны и отмщения Кхангатора? У расчетливого и жадного Дриэна?

Если не использовать Сердце времени – все мы будем обречены.

Я отступила от Кейела и повернулась к высоким ступеням, ярко освещаемых жарким огнем. Высоко подняла голову, разглядывая массивные ворота.

Пора.

Ноги все еще трусили при каждом шаге, колени подкашивались слишком ощутимо и, казалось, что я могу упасть. Но Кейел помогал мне подниматься и, несмотря на осторожное прикосновение к пальцам, держал свою руку напряженно, будто готовился в любой момент подхватить меня. Словно ему самому не нужна была в эти мгновения поддержка. А ведь он слышал о жертвах, даже о чем‑то размышлял… О предначертанном. Сумбурные фразы, неясные, но просить пояснить их четче, наверное, не время. Или самое оно. Однако я не готова больше ни к каким сюрпризам, пока мы не выберемся обратно на поверхность Фадрагоса.

Не слишком ли много выпало на нашу долю в последнее время? Когда в последний раз нам удавалось поспать полноценно, без очередных подъемов на караулы? Когда в последний раз мы могли отдохнуть под крышей добротного дома? По моим обманчивым внутренним ощущениям прошла уже вечность после тех далеких зимних дней. Надо отметить, не слишком гостеприимных.

Перед дверями Кейел все же отпустил мою руку, оставляя меня на краю большой площадки, освещенной яркими всполохами огня, и направился помочь Роми отворить следующую ловушку. Если, конечно, повезет, то там нас будет ждать награда.

– Мне кажется, мы уже заслужили, – пробормотала я, когда Елрех и Ив обступили меня.

Ив поежилась, потирая раскрасневшийся нос. Только сейчас я заметила, что куртка у нее на спине между лопатками была исполосована и зияла ровными краями дыр. Нам всем хоть немного, но досталось в чертовой игре. Впрочем, нас просто потрепали наши неуемные стремления.

Мы стояли и наблюдали, как парни переводят дыхание перед тем, как взяться за огромные, украшенные худыми, но гибкими тельцами драконов, кольца и потянуть за них. Прикосновение к локтю сначала почудилось легким сквозняком, но вскоре повторилось, и я повернула голову к Елрех. Она смотрела на меня чуть пронзительно, белые брови сошлись на голубой переносице, покрытой тонкими трещинками. И фангру не щадит время – она стареет, просто я привыкла видеть проявление старости в других признаках, вот и не замечала. Теперь же огонь четко осветил ее уставшее, грязное и влажное от пота лицо. На подбородке виднелись темно‑синие росчерки – видимо, ударилась, когда выскакивала из коридора, а может, как‑то расцарапала себя когтями, или и ей перепало от монстров. Приоткрыв рот, она вздохнула глубже, перевела взор серых глаз на Роми, на своего Вольного, и прошептала:

– Я думала, что потеряю его раньше. Духи проявляют ко мне милосердие, раз умная Ив еще нужна Фадрагосу.

Я виновато опустила голову, стараясь дышать спокойнее и просто отринуть все мысли. Все. Но не получалось.

Мы с ней заключали много сделок, и всякий раз по моей вине Елрех чего‑то да лишалась. Сколько обещаний я сдержала перед ней?

«Бывших Вольных не бывает»

А если Фадрагос отберет у нас и их? Выйдем из сокровищницы, и нам придется уничтожить драконьи глаза. Возможно, вход закроется навсегда…

– Если я так нужна Фадрагосу, – тихо поддержала беседу недогадливая Ив, нервно потирая плечи, – Роми сначала придется вытащить меня отсюда.

– Готовьте оружие, – громко обратился к нам Кейел, сам проверяя, насколько легко извлекается меч и кинжал из ножен.

Они с Роми ухватились за тяжелые кольца, повисшие на крепких дверях на уровне головы, а мы оголили кинжалы и на всякий случай разошлись в разные стороны от прохода. Я крепко сжимала рукоять, слушая мягкий скрежет массивных, тяжелых створок и готовилась к худшему. Зияющая чернота становилась шире и шире, и я на миг успела представить, как оттуда на нас вырвется поток очередного волшебного огня, или еще чего хуже – сила нечисти. Опасаясь фантазии, быстро отступила еще на пару шагов и заодно оттянула следом Ив.

Мы слушали тишину. Огонь шептался с нами, шипел недовольно, дышал нам в спины, но только он и шумел. Казалось, с открытием дверей замолчали даже монстры.

Из тьмы повеяло холодом.

– Как из склепа, – поддержала мою мысль Ив, перекидывая кинжал в другую руку.

На обратной стороне золоченных дверей висели два факела. Вольные перекинулись жестами; Елрех, стоящая напротив нас с Ив, нахмурилась сильнее и подобралась. Она внимательно следила за тем, как Роми рискует подойти к своему факелу первым, не позволяя Кейелу, возможной жертве, подставляться. Он постоянно всматривался в кромешный мрак, снимая факел с крюков. Вскоре бросил его Кейелу и направился ко второму.