Феррари дернулась, вскарабкиваясь на отвесную стену, и вывела меня из оцепенения. Я тряхнула головой, сбрасывая природные чары. Осмотрелась пристально и потянула поводья в нужную сторону. Надо искать у горы, которая своим горем выжгла это место.

Мы стремительно пересекли свободный участок. Феррари виляла, огибая острые камни, ямы, трещины и ломкие выступы. Послушно блуждала среди валунов, каменных арок, расселин. Воздух постепенно тяжелел, напитывался кислятиной, тухлостью и чем‑то еще, оседающим неприятным привкусом на языке. Виски стало сдавливать. Еще еле ощутимо, но уже пугающе. И только Феррари, казалось, наоборот набирала силы в этом месте, двигаясь проворнее и быстрее.

Краем глаза я выцепила среди серости и черноты что‑то белое. Мгновенно потянулась за кинжалом, но передумав ухватилась за дротик Роми. Феррари проворковала, реагируя на мою непоседливость. Я остановила ее, глядя туда, где заметила светлое пятно. Сердце забилось чаще, сильнее. Забарабанило в горле.

Тепло земли тронуло босые ноги, затекшие колени стало тянуть, но я не тратила время, чтобы размять их. Каждая секунда на счету!

У подножия горы, среди массивных скал, причудливо раскинулись высокие, похожие друг на друга, камни. Священное кольцо. Оно было спрятано от взора не только горой, но и теми непонятными прутьями‑ветками, оставшимися после войны Предков. Они формировали беседку с высоким куполом, который тянулся к небу, закручиваясь кольцами разных размеров. В самое большое, центральное, наверное, пролезла бы даже я. Быть может, эти причудливые кольца даже видны с того утеса, на котором остались ребята. И если бы их темный цвет не растворялся на фоне мрачной горы, то они могли бы служить указателем.

Отпустив дротик, я все же вытащила кинжал и ринулась к руинам. В центре кольца лежала насыпь белых плоских булыжников размером с ладонь. Я опустилась на колени перед ними; Феррари ткнулась носом в плечо, боднула меня. Я опасливо оглянулась, но никого не увидела. Девочка просто требовала ласки и внимания.

– Не сейчас, малышка. Не сейчас. – Я несильно оттолкнула ее морду.

Подняла белый камень и рассмотрела гладкую поверхность – дракон был выбит тонкой линией и окрашен зеленым. Почти изумрудный цвет, все еще яркий, будто красили только вчера. Я сняла с горки второй камень – очередной зеленый дракон.

Вскоре я перебирала камни, понимая, что на всех изображены ядовитые драконы.

«Ведь пока живет память о нем, живет и он».

О них не забыли. И даже если о них забудут, то когда это место снова станет пригодным для жизни, фадрагосцы найдут тут упоминания о былой трагедии.

Сердце щемило от тоски. Руки дрожали, а в горле вновь першило и сдавливало, будто Вестница очнулась. Словно это она селила печаль во мне, взращивала горе и торопила.

Голова уже болела, а дышать хотелось меньше и меньше. Только не этим удушливым воздухом. Проворно очищая землю от камней, я призвала силу Айссии, и стало легче. Феррари носом откатывала булыжники дальше, помогая, как умела, словно прекрасно понимала, что для меня долгое нахождение тут губительно.

Когда последний камень был отброшен в сторону, я ухватила кинжал крепче и вонзила в землю – он провалился в рыхлую, иссушенную почву. Пепел взмыл. Я спрятала кинжал за ненадобностью и стала копать руками. Вскоре щурилась от пыли, но не останавливалась. Не останавливалась до тех пор, пока руки не стали царапать твердую поверхность сундучка.

Совсем неглубоко!

Кинжал, встретившись с железом, звякнул. Скрежетнул – я передернулась. Нахмурилась, но продолжила очищать края от земли. С трудом вытащила тяжелый сундук на поверхность и осмотрела. Ржавчина до него едва ли добралась, и даже можно было разглядеть филигрань. Я снова приподняла его и посмотрела на Феррари – она уже сидела, напоминая пса, или любопытную кошку, и наблюдала за мной.

С сундуком рисковать нельзя.

Замок был небольшим, но крепким. Однако против силы Ксанджей не устоял. Раскалив его докрасна, я стала надавливать кинжалом на ушко, но успехов это не принесло. Феррари подползла, ткнулась носом в предплечье, опасно погладила хвостом руку, и я отдернула ее. Нахмурившись, хотела отругать девчонку, но прикусила губу и отодвинулась от сундука. Всего лишь легкое движение хвостом – и раскаленный замок упал в пепел.

– Ты моя хорошая, – протянула я и едва не раскашлялась. Позволила себе пару секунд, чтобы потрепать Феррари.

Помня историю этого региона и глядя на белые камни с рисунками ядовитых драконов, кинжалом, на расстоянии вытянутой, я откинула крышку сундука. Она поддалась не сразу.

На белой шелковой подушечке лежал массивный ключ, кусочек карты и свернутая подсказка. Никакого яда, или других опасностей, сундук не таил. Я непроизвольно ухватилась за карту и окинула ее беглым взглядом – опасные регионы…

Не выпуская фрагмента, потянулась за подсказкой. Не надеясь на успех, развернула ее и вскинула брови:

«Отдайся грезам. Погрузись в смерть до самого дна, и она вознаградит тебя».

Почерк корявый, но написано все на общем языке и понятно.

Я отдернула куртку, собираясь спрятать все за пазуху, но нахмурилась. Замерла. Сердце споткнулось от хаотичных мыслей, противясь им, но я перешагнула через страх.

Забрала ключ, а затем вытащила подушечку, на которой все лежало. На всякий случай хорошо осмотрела сундук, после порезала и подушку. Вытащила из нее серебристый пух, вывернула ткань и закинула в получившуюся сумочку найденное. Стянула веревочку с волос и перевязала крепко. После вскочила, подошла к Феррари и спрятала маленький сверток в нишу, где обычно лежал ремень. Зверь послушно стоял на месте, пока я проверяла, чтобы ничего не вывалилось. Если на обратном пути я сорвусь в Лавовое озеро, лиертахон обязан выжить. Он обязан принести очевидную подсказку и ключ ребятам. И Елрех поймет, почему я, как и мудрецы, рискнула собой. В этом случае она обязательно поймет, чего я хотела от нее. Фадрагос не должен погрузиться в войну, а мудрецы должны ожить. И если потом я опять появлюсь в этом мире, Елрех осознанно станет моим проводником.

Эти мысли вновь растревожили. Я сжала рукоять кинжала и ремень, который некуда было примотать и спрятать. В полете он может помешать Феррари. Еще зацепиться за какой камень… Я не имею права рисковать будущим.

Я резанула по ремню. Отбросила в сторону.

Я все делаю правильно.

Удерживаться в седле стало гораздо труднее. Не хватало уверенности. С другой стороны, так ли помогала эта страховка? Ведь если бы я сорвалась, то просто потащила бы зверя за собой.

На лицо упал песок. Я зажмурилась отворачиваясь. Мышцы ныли от напряжения и, казалось, одеревенели. Феррари карабкалась на гору по отвесной стене, пробивая камень когтями. При каждом ее рывке подбрасывало меня. От страха сводило желудок, кружилась голова, и тряслось все тело.

Я справлюсь.

Утомительное испытание прервалось на пике, но недолгая передышка не принесла существенного облегчения. Феррари быстро пересекла узкую полосу ровной поверхности и добралась до небольшого выступа. С этой высоты остров под нами открывался как на ладони, но противоположный берег лавового озера сливался в серую стену.

В прошлый раз я не позволила себе подготовиться, и в этот раз ничего не изменилось. Нет смысла оттягивать время перед неизбежным.

Феррари помчалась, набирая скорость. Когда сиганула с края, я, вцепившись в луку, пригнулась и зажмурилась. Меня тряхнуло, зубы клацнули, а сердце рухнуло. Крылья хлопнули.

Я открыла глаза и сглотнула. Отсутствие ремня селило панику и сеяло раздор в мысли.

Зачем я отрезала ремень? А если не удержусь? Нам еще приземляться…

Так было нужно. Так правильно.

Я сжала челюсть, втянула тяжелый воздух носом, ощущая жар. Роми избавлял меня не только от яда.

Феррари повела вбок, и меня качнуло. Я напряглась, выгнулась, опираясь на правую ногу. Мышцы в бедре напряглись так сильно, что их пронзила боль. Сдавила. Я скривилась, с трудом удерживаясь. Промычала тихо. Та же боль повторилась в левом плече, но вскоре остался лишь жар. Феррари выпрямила полет, и я смогла расслабиться. Перевести немного дух перед новыми поворотами.