– Нет, – мигом отказала я и скрестила руки на груди.

– Аня, – низко протянул он, а в зелено‑карих глазах появились угрожающие отблески.

– Она и сама справится, – произнес Роми, прислоняясь к скале. В руках замелькал дротик.

Я искренне поблагодарила его:

– Спасибо.

Он вскинул белые брови.

– Иногда, когда ты готов рискнуть моей жизнью, я ощущаю странную гармонию наших мыслей. Какая досада, что ты родился таким страшненьким, хвостатым и рогатым. Я могла бы называть тебя братиком.

– Асфи хватит, – попросила Ив, поднимая руки к небу. – Да что он тебе сделал, что ты в последние рассветы взъелась на него?

– Ты прекрасно слышала, ушастая! – Я повернулась к ней, опуская руки и сжимая кулаки. – И не надо говорить, что птичий щебет помешал тебе разобрать его полушепот. Иногда мне кажется, что ты…

– Асфи! – Елрех притопнула, подалась вперед и за рукоять кинжала ухватилась.

Я мгновенно замолчала. Сглотнула и отвернулась, проговаривая тоном нетерпящим возражений:

– Феррари приучена к моему весу. Она со мной и с утесов прыгала, и по деревьям скакала как белка. Я спикирую к чертовому озеру и обойду там каждый метр! Кейел, тебе не о чем переживать – я найду тебе проклятый тайник!

Вздрогнула, ощутив тяжесть на плечах. Дыхание тронуло мое ухо.

– Дело не в тайнике. И ты знаешь об этом, просто до сих пор не простила меня.

Глядя на мрачное, вязкое и ужасно горячее пространство впереди, я накрыла рукой его руку. Сжала пальцы, потерлась щекой о тыльную сторону ладони, жалея, что на Кейеле перчатки, и тихо пообещала:

– Я вернусь.

Еще с полчаса мы потратили на поиск самой удобной точки для прыжка Феррари. Утес пугающе выступал над лавовым озером, но Кейел стал пробираться на него без какого‑либо опасения.

– Что это? – спросила я, разглядывая странный камень, а может, металл.

Темные изогнутые лианы торчали из скал, будто бы удерживали хлипкий на вид утес и, поднимаясь ввысь, формировали причудливый свод над этой местностью. Железные ветки отливали сиреневым оттенком и имели неровную поверхность, напоминающую резьбу, просто немного беспорядочную. Впрочем, в таком же беспорядке они торчали отовсюду и переплетались между собой, вынуждая то пригибаться, то переступать их. Тодж пританцовывал у подъема на утес, но за нами не лез, а Феррари осторожно водила мордой и изгибалась, чтобы протиснуться следом.

– Осталось со времен Войны предков, – ответила Ив, продвигаясь за Кейелом. – Его не берет ни огонь, ни сталь. Даже раутхут не способен распилить эти прутья.

– Они растут?

– Нет, любопытная Асфи, – ответила за спиной Елрех, – они просто есть.

– Слышал, что в регионе Хищного хребта через них нельзя пройти, – подал голос Роми. – Так близко они находятся друг к другу.

Кейел выбрался на свободный участок, залитый солнечным светом, поводил головой из стороны в сторону, разминая шею, а затем повернулся к нам и, глядя на Ив, проговорил:

– Тебе надо было почаще выводить Вольного в свет. Он собственного мира не знает.

Ив миновала последний, нависший над головой, прут, выпрямилась, открыла рот, но сказать ничего не успела.

– Я учился у эльфов и шан’ниэрдов, – недовольно отозвался Роми.

– И многому они тебя научили во дворцах?

Мы с Елрех тоже вылезли из‑под странного свода и потеснили Ив, пропуская второго Вольного.

– Многому. Например, той ловкости, которой недостает тебе, человек, – проходя мимо Кейела к краю ответил он, широко размахивая хвостом.

– Ни шага Солнца без ругани, – пробормотала Елрех.

Ив, скрестив руки на груди, едва заметно кивнула.

Я покачала головой и окинула взглядом серое пространство внизу. Казалось, огонь, укрывшись одеялом из пепла и сажи, крепко спал.

Огонь будить нельзя…

Феррари боднула носом мою руку, и я мгновенно опустила на нее взор. Песочные глаза девочки искрились золотом, как тогда, когда дракон Кхангатора расплавил землю под нами. Тогда лиертахон тоже наслаждался горячим воздухом, а может, парами, исходящими от жидкого огня. Пока Вольные вполголоса обсуждали островок, видимый отсюда получше, я стянула перчатку и погладила шершавую теплую шкуру малышки. Она пробудила воспоминания о том времени, когда наша дружба только завязалась. Ей пришлось пройти через кошмар, чтобы обрести …кого? Что? Она, как и прежде, несвободна. Однако если бы я не появилась в ее жизни, что сделали бы с ней в том поселении? Наверное, поумнела бы рано или поздно и стала рыть себе яму, чтобы повеситься на ошейнике, как это делал бело‑синий лиертахон.

Мудрецы тоже вырыли себе яму…

И мне заодно. Они пожертвовали собой, рискуя всем миром. Обязали меня отыскать Сердце времени и воспользоваться им, чтобы предотвратить войну. Неужели они так сильно верили в меня? И насколько же я в таком случае ужасна в глазах Энраилл, если они сделали ставку на мою ненависть и целеустремленность? Мое пламя против пламени множества фадрагосцев… Как бы Елрех ни успокаивала нас, Роми и Ив правы – жители распахнули врата, приглашая в мир войну. Она еще не вошла, но уже приглядывалась, принюхивалась, выбирала, кого заразить желанием мести. Из одной крохотной искры может разгореться огонь, а из множества таких искр обязательно разбушуется пламя.

– Ты сможешь возвести тот же мост, который когда‑то проложила для нас? – спросил Кейел, глядя на меня.

Я покачала головой, прекращая ласкать разомлевшую Феррари.

– У меня есть сила, но не знания. Тогда кристальный путь проложили духи, а сейчас духи не имеют надо мной власти. Они растворились во мне.

– Если они начнут падать, я смогу поддержать их воздухом. – Роми морщился, и это было заметно даже несмотря на повязанную ткань на лице. – Но недолго. Мне бы еще не позволить Асфи отравиться.

– Мы не будем падать, – в который раз уверенно прозвучал мой голос. Удивительно. – Я доверяю Феррари, а она никогда не рискует напрасно и замечательно ориентируется в пространстве.

Кейел набрал полную грудь воздуха, а затем, медленно выпуская его, отвернулся от меня. До скрипа сжал рукоять кинжала и опустил голову, рассматривая островок. Я нахмурилась. Мне тоже страшно: от мысли о том, что предстоит сделать, по ногам прокатывается легкая дрожь и ладони потеют, а во рту пересыхает, – но если я проявлю хоть немного слабости и страха, Кейел велит мне остаться и отправится на островок сам. Феррари может не вытянуть его, а об этом даже думать не хочется.

Я протиснулась между Елрех и головой лиертахона, подошла к Кейелу и, привстав на носочки, приобняла. Положила подбородок на сильное плечо, вдохнула запах Вольного – уже немного терпкий, но все еще разбавленный земляничным мылом, – и тихо произнесла:

– Мы не упадем, и я не отравлюсь. Отсюда островок виден как на ладони.

Он перехватил мои руки на своей талии, аккуратно сдавил их и спросил:

– А обратно? – Не позволив ответить, продолжил: – Видишь, в центре скалы? Это вершина маленькой горы. Большая часть спрятана под лавой. Тебе придется прыгать обратно оттуда. Из центра поднимаются пары. Дымок, видишь?

– Вижу, – покладисто отозвалась я и прижалась губами к колючей щеке. Прошептала убедительно: – Я буду осторожна.

Он хватанул воздух ртом, но ничего не сказал. Сомкнул губы до тонкой линии, а затем признался:

– Я не хочу отпускать тебя.

– Так нужно. Так минимум риска. В случае чего я призову всю силу Единства, и буду исцелять себя столько, сколько смогу. А духи… Твои, Роми… Духи Фадрагоса помогут мне, Кейел. Они не оставят меня.

Он чуть обернулся, склоняя голову к груди.

– Аня, ты…

– Духи неоднократно выручали меня, и я благодарна им за все. За тепло, за свет, за пищу и защиту. Я благодарна им, Кейел. Я не из числа тех разбойников, которые отказались ценить помощь духов. Они не отвернутся от меня, потому что я верю в их доброту.

И услужливость…

Кейел не ответил, просто развернулся и обнял. Пока Елрех освобождала Феррари от лишнего груза, а Ив с Роми обсуждали, что мне может пригодиться на островке, мы так и простояли с ним рядом. Я уткнулась носом ему в шею и закрыла глаза, а он прижался щекой к моей голове, поглаживал спину одной рукой, а второй перебирал волосы. Когда Феррари была готова, я вынужденно отступила от Кейела и старалась больше не смотреть в его глаза. Зачем волновать себя лишний раз, если и без того в последние дни хожу по тонкой грани? Моя выдержка на пределе.