– Зачем тебе этот брак?

У него безбедное будущее, множество забот с защитой региона. К чему дополнительные хлопоты?

– Есть такая страшная штука, Кейел, политикой называется, – усмехнулся Дес.

Я убрал волосы за уши и уточнил:

– И какие выгоды?

– Мне? Красавица жена, у которой из капризов только один, да и тот травами решаем. Зато никаких скандалов и измен. Кто на нее польстится, если она рядом воображаемого третьего видит? Что, тоже будешь осуждать мою жестокость? – Склонил голову к плечу. – Или назовешь извращенцем?

Я покачал головой.

– И правильно. Ее родители имена многих знают, и секреты их. А я люблю узнавать чужие секреты.

– Не притворяйся, – слабо улыбнулся, разглядывая задумчивые глаза друга. – Я никогда не считал, что ты во всем бессовестный ублюдок. Помогаешь им укрепиться на севере?

– Смекалистый. – Десу наверняка польстили мои слова, но он быстро продолжил тему: – Они трясутся над информацией, которая на севере никого не прокормит. Их знания о справедливости и долге чужды нам. Они бесполезны для нас. И конечно же, им страшно, что их отсюда рано или поздно попросят уйти. Многих просим, или сами уходят, когда понимают, что жить не на что. Не содержать же всех подряд. А эти… Не такие уж у них руки чистые, зарабатывать тут не могут. Попросту не умеют. Да и Альилу мне жалко. – Почесал нос, снова покачав стопами, и чуть вскинул подбородок. – Можешь считать меня уродом, но я бы убил ее, чтобы не мучилась. Видел бы ты, что с ней было, когда ей представили меня, как жениха… Я даже не знаю, кого пожалел тогда сильнее: ее, ее родителей или себя. Всякого навидался – ты же знаешь, с кем порой работаю, – но тут пробрало так, что потом ночь не спал.

Опустил голову, видимо, вспоминая встречу, или бессонную ночь.

– Если они не приживутся на севере, их убьют в теплых регионах. Кстати, полукровка балкор и эльфийка… Не считай меня извращенцем, в конце концов, я не оправдываю зелье желания и приравниваю его к дурманам, но все же… Как думаешь, кто у нас получится: эльф, такой же полукровка, как я, или длинноухий балкор? – Шумно вздохнул и полушепотом договорил: – Слышал, что нашу связь с соггорами может разорвать эльфийское прощение. В случае чего, хотя бы у моего ребенка свобода будет настоящей.

– Каким бы ты ни был, но ты романтик.

– Каким бы ни был? Опять унижаешь…

Аня.

– Дело в балансе между твоими чувствами и духов, – вкрадчиво повторил наставник, опираясь ладонью на алтарь. – Взаимоуважение у вас уже какое‑никакое наладилось, но равновесие наступит, когда вы сможете прочувствовать друг друга. Сейчас духи ориентируются на собственное мнение, а ты на свое. Ты должна «услышать» их, чтобы позже они подсказывали тебе, сколько сил ты можешь отдать без серьезных для здоровья последствий.

Сидя на твердом камне, я болтала в воздухе босыми ногами.

Нет, сейчас я явно не глупила и прекрасно понимала, о чем толкует наставник. Вчера, в конце своеобразного урока, я ощущала духов иначе. Обычно я просто знала, когда они тревожатся, когда радуются, но в те мгновения чувствовала их. Сначала массажем наслаждалась только я, а потом они переняли мое состояние, расслабились, и наслаждение стало общим. Но сегодня, как бы я ни уговаривала их, духи закрылись. И догадки, возникшие после вопроса наставника: «Куда исчезло твое доверие?» – не нравились. Либо Десиен глупец, который решил, что разбирается в Единстве, либо он меня проверял. Подозревает? Думает, что я ведьма. И даже такая очевидность совсем не помогла мне снова проникнуться к наставнику. Или не мне, а духам. Они просто не хотели ему доверять – вот и все.

– Я не смогу помочь тебе, если ты сомневаешься в моей искренности. В чем дело, Анна?

Я вскинула голову, столкнулась с пристальным взглядом черных глаз и попросила:

– Не называйте меня так. Асфирель. Лучше так. – Такое внезапное желание даже себе объяснить не могла.

– Хорошо, Асфирель. Ты злишься на меня?

Я поежилась и отвернулась. Огонь танцевал в чаше, чадил; вода скапливалась на краю трещин в потолке и капала в мелкие лужи. Спертый воздух раздражал.

– Не на вас.

А может, и на вас…

Наставник тоже нелестно отзывался о Десиене, что могло настроить меня против балкора. У них скрытая вражда? И если в таком случае намерения городского защитника более ли менее ясны, то наставника не оправданы.

– Почему в войне Предков соггоры выступили против людей? – перевела тему.

– Ты узнала об этом только вчера?

Наставник провел ладонью по алтарю – шорох едва коснулся слуха.

– Что вы делаете? – удивилась я, наблюдая, как соггор становится спиной к алтарю.

– Хочу присесть рядом с тобой.

– Вам помочь?

Уже приготовилась спрыгнуть, но наставник тихо засмеялся.

– Не стоит, дитя. Я хоть и стар, но крепче человека.

Он и вправду, легонько оттолкнувшись ногами, медленно подтянулся и, поерзав, уселся рядом со мной.

– Война Предков породила множество историй, Асфирель. Но и до войны их хватало. Кейел не рассказывал тебе о ней?

– Совсем немного. – Поджимая пальцы на босых ногах, опустила голову. Доверие к наставнику и война Предков никак не связаны, но может, послужит удачным оправданием.

Как же надоело врать и жить в вечном недоверии к окружающим…

– Соггоры не любят распространять информацию на эту тему. С одной стороны, нам стыдно, но с другой… Никто толком не знал людей.

Я хмыкнула, вспоминая все то, о чем читал мне Волтуар.

– Да, а еще ваши предки не хотели развязывать войну с васовергами.

– Ох, узнаю россказни шан’ниэрдов.

– Это не правда?

– Правда. Но как бывает с каждой правдой, правда эта отчасти.

– Фильтрация информации, – протянула я.

– Фил… – Наставник поднял голову, разглядывая потолок и попробовал повторить еще раз: – Фил‑тра‑ция. Филтрация – что означает это слово?

Я улыбнулась. Даже если этот соггор колдун и обманщик, он все же приятное существо: спокойное, любознательное…

– Просеивание. Наверное, это ближе всего по значению.

Он задумался на короткое время, а затем кивнул.

– Просеивание информации. Если кто‑то не разбирается в строительстве, зачем ему рассказывать о зависимости почвы и высоты дома? Проще не упоминать об этом вовсе.

– А если ему это нужно?

– Значит, он хочет разобраться в строительстве, а это совсем другое дело. Некоторым неинтересны причины, а важны лишь результаты. Но не будем отходить от темы, Асфирель. Ты обижена на моих предков за то, что они выступили против людей?

– Людей принимали за животных.

– Люди угодили ни к тем существам в руки.

– Но потом беловолосые шан’ниэрды хотели дать им свободу, – настаивала я, – прировнять к разумным существам, а соггоры не просто выступили против, а развязали войну, только бы оставить людей животными. Мне дали лишь эти крупицы, наставник, и я хочу получить остальные. Поможете?

И опять вернулось позабытое чувство, будто я не владею собой. В горле запершило; желания узнать правду побеждало. Духи во мне насторожились.

«Духи не правят Фадрагосом. Фадрагос правит духами. Они ведут меня мягкими тропами »…

В тишине снова капала вода, ветер тихо скулил в каменных стенах. Наставник молчал, с улыбкой рассматривая барельеф, спрятанный в полумраке.

– Доверие… Я верю тебе, Асфирель, поэтому расскажу, как было. Клятвы на севере не могут ограничить твои высказывания, твой язык, так сильно, как за пределами нашего региона, но думаю, ты достаточно умна, чтобы понять, почему эти крупицы не спешат разглашать среди тех, кто не разбирается в «строительстве», – он улыбнулся, делая многозначительную паузу, а потом, повернув ко мне голову, спросил: – Ты слышала, что эльфы до войны ненавидели людей?

– Да, мне вскользь говорили об этом.

– Ненависть балкоров и эльфов вспыхнула из‑за вашей расы.

– Не понимаю, – растерялась я. А люди тут при чем?