– Разверни все письма.

Твердой грудью прижался к моей спине, погладил талию, нежно целуя в шею. Я наслаждалась лаской, но отвлекало разбушевавшееся любопытство. Какую правду он сейчас сообщит мне?

Письма лежали в ряд, и Кейел тихо сказал:

– Начнем с эльфа. На чистой стороне письма запиши имя.

– Имя эльфа?

– Да, – легонько подул в затылок. Я поежилась от щекотки, тихо фыркнув. Кейел ткнулся кончиком носа за ухом и произнес: – Даже гадать не буду. И читать мне не нужно. Они писали тебе из‑за реки Истины.

Моя рука дрогнула, и рядом с именем «Эриэль» появилась клякса.

– Им было интересно, как я выжила. Разве в этом есть что‑то предосудительное?

– Теперь ниже имя человека, – прошептал Кейел. По голосу ясно, что он улыбается. – Ты права, они ведь мудрецы. Было бы странно, если бы им не было важно изучить такое редкое явление, – усмехнулся и громче приказал: – Имя рассата! Думаю, что Аклен’Ил, будь их побольше, тоже нашли бы для тебя время, но им хоть бы ведьму отыскать. Пропусти две строки. Да, вот тут пиши имя… – он задумчиво промычал, навалившись на меня. – Вообще, без разницы чье имя записывать: сестренки или братишки… Он не писал тебе?

– Нет, – растерялась я, глядя на письмо от Линсиры, – но они хотели, чтобы я встретилась с ним тут, в обители.

– Пиши «Линсар», а потом «Линсира».

Кеша успокоился, поэтому я слышала собственное взволнованное дыхание.

– Две буквы пропущены, – едва выдавила из себя, догадываясь, каких имен не хватает. – Но разве так может быть? Кейел, столько лет и…

Я попыталась повернуться, желая увидеть его глаза, но он не позволил, удержав в объятиях.

– Аня, никто не поверит. Там целые лживые истории, мифы, легенды… Правду знают соггоры, но ты ведь помнишь, как тут относятся к ним?

Рука дрожала, пока я выводила имена в двух оставшихся строках, чтобы в конце прочесть все целиком и убедиться: ошибки нет.

«Эриэль

Нелтор

Рувен

Аклен

Ил

Линсар

Линсира».

Продолжение от 01.04

– Имена никогда не менялись? – все еще не верила я.

– Менялись, но не первые буквы.

Значит, невероятных долгожителей в Фадрагосе нет. Уже хорошо, но понятнее не становится.

– И никто! Совсем никто и никогда не замечал сходства? – я все же повернулась к Кейелу, увидела его улыбку.

– Тише, Аня, – шикнул он, накрывая указательным пальцем мои губы.

– Прости, но это даже теоретически в голове не укладывается! – взволнованно зашептала я. – Основатели мудрецов – Энраилл?

– Нет.

– Что нет? – растерялась я. Зацепилась за рубашку Кейела и спросила, желая прямо сейчас во всем разобраться: – Тогда, что с их именами? Совпадение? Или они знают, кем были Энраилл?

– Успокойся, – негромко рассмеялся Кейел, положив голову на мое плечо. Смех прекратился, а дальше раздались слова, наполненные обидой: – Ты чужая в Фадрагосе, но все равно не можешь легко поверить. Представь, что будет, если рассказать об этом тем, кто чтит мудрецов, как избранников духов. Аня, мудрецы и есть Энраилл. Двое из них пожертвовали собой, ради тайны, а остальные продолжают жить, контролируя почти весь мир. Они прячутся за ложью, но она же и связала их.

Застыв в недоумении, я неосознанно поправила:

– Сковала.

– Неважно. Главное, что они не всесильны, но опасны. У вас в мире есть болезнь солнца?

– Да, – поморщилась я, – но называется иначе.

– Елрех зря боится, мудрецы не расскажут о твоем Единстве, – прошептал он, – потому что именно они отобрали его у фадрагосцев и не хотят возвращать. Именно Энраилл сделали что‑то такое, после чего в Фадрагосе появились Вольные. Мир изменился, когда Единство исчезло. Верховные мудрецы помнят все, издавна ведут записи, информацией владеют так, как никто другой. После войны они подняли вопрос о болезни солнца. Много говорили о ней и изучали ее. Потом были предположения о появлении схожих заболеваний или явлений. И одно из них, самое нелепое, обсуждали дольше других.

– Что появится существо, которое будет все помнить, не утратит эмоций, но при этом умрет, продолжая жить, – слабо кивнув, проговорила я. – Волтуар рассказывал.

– У них есть священная история о том, как была создана гильдия, и никто не смеет нарушать предписания. Если хочешь послушать красивую сказку, то я расскажу тебе ее позже. А так… Мудрецов выбирают из тех, кто болен болезнью солнца. Раса не меняется, родство шан’ниэрдов тоже остается. Во время ритуала постаревшие мудрецы запираются в храме с молодыми избранниками. Говорят, вместе со знаниями мудрецы передают молодым свою жизнь, которая исцеляет их. Однако новоиспеченные мудрецы так же наутро не помнят родных и близких, но каждый последующий день память остается при них, а память умерших и вовсе будто им принадлежит с рождения. И это вранье, Аня! – крепче сжались его руки, пальцы неприятно впились в кожу, но я поморщилась и прижалась к нему, обхватывая за шею. Он мгновенно расслабился и спокойнее продолжил: – В молодых телах души Энраилл. Ты веришь мне?

– Верю, – прошептала ему на ухо. Вспоминая о тех влиятельных, кто пытался добраться до Кейела, потерлась щекой о его щеку и полюбопытствовала: – Они не мешают тебе?

– Пытаются, но боятся выступить открыто.

– Боятся духов?

– Да. Наверное, они часто устраняли тех, кто подбирался к сокровищнице слишком близко.

– Зачем им это? Показательность, – сразу же догадалась я. – Смерть искателей сокровищницы – лучший способ отвадить остальных желающих. А сами искатели… Клятва о неразглашении мудрецов манит всех, кто начинает ее поиск. Они приходят к мудрецам за информацией, а в итоге сдают себя главному врагу. После приходят уточнять, добровольно отчитываясь о проделанной работе…

– Возможно, – выдохнул мне в шею Кейел, поцеловал в скулу. – Но со мной не все так просто. Я первый пришлый с севера, кого не смеют трогать и прогонять. Отношение к Вольным там совсем другое. Мне не нужна информация мудрецов, потому что соггоры предоставили правдивую и полноценную. И да, я первый Вольный, чья миссия коснулась сокровищницы. Мудрецы не знают, кто покровительствует мне, поэтому ищут способ наказать через правосудие. Сейчас еще общая угроза миру тоже отвлекла их. Они ведь не глупцы. Понимают, что ведьма может оказаться моей целью.

– Это какой‑то бред, – поежилась, вспоминая все, что обсуждала с мудрецами.

– Это не бред, – возразил Кейел.

Голова кружилась, а ноги совсем ослабли. Сложно принять, что кто‑то нашел способ жить вечно. Сколько знаний, жизненного опыта и… черствости. Мудрецы стали хладнокровной Луной… Они направили меня к сокровищнице. На что надеялись? Видимо, на то, что я откажусь от этой идеи, как многие другие. Или на очередную жертву в назидание другим.

Духи Фадрагоса!

И Дриэн знает, что я буду искать сокровищницу! Не об этой ли информации так беспокоилась Елрех? Но… Он никому не расскажет, что я способна отыскать ее, потому что жадный эльф захочет получить все сам, и для этого ему нужна я. Будет искать меня, устраняя конкурентов?

Твою мать! Я зажмурилась крепко‑крепко. Если раньше ложь была только в нашем тесном кружочке, то, кажется, я вывела ее на мировую арену.

Продолжение от 02.04

Обеденный зал даже днем полнился жизнью. Дальний столик в темном углу, к нашему сожалению, оказался занят, поэтому мы с Кейелом выбрали место у небольшого окна и сели напротив друг друга. К духоте и спертому воздуху я привыкла довольно быстро, даже смогла насладиться ароматом сырников. Принесла их та самая молодая девушка, получившая оплату от Кейела за то, что навестила поздним вечером пустую комнату. Она составила с подноса блюдо с горкой горячих, пухлых сырников, миску с густой сметаной, банку вишневого варенья, ложки, вилки и деревянную посуду. Кокетливо поправив толстую косу, смело спросила:

– Какие у тебя планы на вечер?

– Прости, вчера не получилось, – виновато сощурился Кейел. – Меня позвали на окраину… в старый дом. Там завелась кикимора.