Красивый смех на секунду сверкнул звучанием среди грохота воды. Айвин стояла в толпе позади меня, но я готова была чуть задержаться в очереди, лишь бы скрасить тревожную тоску беседой с кем угодно. Вот только рядом с ней вовремя высмотрела не только Вольного, но и Сиелру. Вспомнила нашу перепалку, затем ее язвительность в столовой, и поняла, что лучше держаться подальше, как и до этого. Если не успею остановить Волтуара, то, наверное, бывшая любовница придет в большую ярость. Так зачем злить сильнее? Уже отворачивалась, когда заметила взгляд Вольного на себе. И в этот раз он отвел глаза в сторону стены, а затем незнакомый эльф переступил с ноги на ногу и заслонил его лицо.

– Духи с тобой, обездоленное дитя, – сказал мужчина, прожигая темным взглядом, когда до меня, наконец‑то, дошла очередь. Я слышала его голос так отчетливо и близко, будто звук водопада кто‑то отключал, пока он говорил. И обездоленная… Что он знает обо мне? – Принеси дары земле. И пусть твоя рука прокормит сит’тари при следующем их пробуждении.

– Прошу, Сальир, наполни мой дар своей силой, прими его, и пусть он послужит сытной пищей сит’тари, – произнесла я необходимую речь, зачерпывая рукой семена из мешочка.

По крепкому мостику подошла к воде и выбросила семена. Течение вынесет их на берег полноводной реки, где они должны взойти. Вытряхнула мешочек, а затем вытерла лицо от мороси и, огибая знакомых, отправилась к месту, где собиралась толпа для второго обряда. Путь лежал к полю, где мы с Роми когда‑то тренировались.

Помост соорудили почти в центре, на небольшой возвышенности, с которой поодаль виднелся болотистый участок. Второй обряд касался только воинов, охотников, наемников, просто мужчин, не связанных с исцелением, – любых, кто считал себя сильным до такой степени, чтобы приносить пользу Фадрагосу оружием. Птицы, размером с куропатку, чье название я не запомнила, поедали сит’тари, поэтому тут верили, что они злят Сальира, и его раздобрит их кровь, пролитая на землю. На помост вела лестница, сразу же возле нее тянулся длинный стол с луками и стрелами. Клетки с пернатыми жертвами в огромнейшем количестве стояли рядом.

Все, кто не участвовал в обряде, собирались напротив. Любовницы встали в первом ряду. Правители начинали обряд. Сегодня они были одеты в белоснежные костюмы с насыщенной голубой вышивкой. После начала обрядов к ним нельзя обращаться, как к почтенным, – только небесные.

Мои кулаки непроизвольно сжались, когда я увидела Волтуара. Как отвлечь его, как поговорить с ним? Посмотрела на метку, но не рискнула позвать его ни мысленно, ни тем более вслух. Он обменивался необходимыми фразами с верховным гильдии духовенства, а Когурун уже поднимался по лестнице, удерживая лук и стрелу. Совсем юная шан’ниэрдка поднесла клетку с птицей к постаменту, поставила ее дверцей к болоту и открыла. Птица недолго просидела внутри, выпорхнула, полетев вперед. Стрела быстро нагнала ее, пронзила. Я зажмурилась, как только клубок перьев кубарем сорвался вниз. Потом вышел Волтуар – и все повторилось. После правителей наступила очередь почтенных из близкого круга небесных.

Я одновременно нетерпеливо ждала окончания обряда и боялась начала следующего. Терла метку, обнимая себя за плечи, прислушиваясь к тихим разговорам окружающих. Они часто гадали: будут ли те, чью жертву откажется принимать Сальир? И еще хуже: найдутся ли такие слабаки, которые не смогут принести ее?

Сердце екнуло, а затем осторожно забилось снова, стремительно ускоряясь. Во рту пересохло, а ладони, напротив, вспотели. Вольный поднимался на помост. Он и оружие… Я и забыла, каким повстречала его впервые. Чумазым, пыльным, каким‑то озорным. Но даже тогда от него за версту веяло уверенностью, силой, опасностью. Может, этим приманил к себе? Тоже человек, обычный парень. Казалось бы, обычный. Однако на Земле мне не попадались такие. Успешные – да, отбросы – тоже, но чтобы в одном флаконе, без наркотиков, влияний отцов и дружков с района – нет. Одиночки, наверное, не выживают на наших улицах. Он бы тоже вряд ли выжил. Может, только если бы был совсем другим. Но каким?

Кейел зажал стрелу в зубах и одной рукой поочередно заправил непослушные темно‑русые локоны за уши. Ветер мгновенно потрепал его рубашку, снова освободил волосы. Но Вольный уже сосредоточенно хмурился, кивнув рогатой девчонке.

Я не встречу такого на Земле. Часто непонятного, пугающего… И мне не нужен другой.

Дверца клетки открылась. Неспокойная птица не вписалась, зацепилась, упала, проехалась по помосту, и только потом оттолкнулась. Взлетела, направляясь сразу ввысь.

– Трудная жертва ценнее, – донесся голосок из загудевшей толпы.

– На нас летит! – всплеснула руками эльфийка в первом ряду.

– Нельзя женщин кровью окропить…

– Сальир будет недоволен…

– …не пустит Вольный…

Перестроился быстро. И стрелу пустил. Немного напомнил Ромиара, но движения резче, отточены недостаточно.

Стрела вонзилась в птицу, какая‑то девушка дернулась, отступила, прикрываясь руками. Испугалась глупая, что птица на нее упадет. Но зря.

Я стояла, как вкопанная, и смотрела на мертвую жертву, упавшую к моим ногам. Иногда случайности преподносят странные шутки. Необъяснимые, словно окутанные мистикой, и поэтому они воспринимаются серьезнее. «Это судьба!» – наверное, сказала бы мне Светка, от души хлопнув по спине. Но это обычная случайность. Совпадение, Аня. Тогда почему так хочется поверить в судьбу? Почему сердце сумасшедше колотится в груди, оглушающе отдаваясь в ушах?

Кейел растерянно смотрел на меня, даже, казалось, виновато. Стоял до тех пор, пока его не тронула девочка за руку и не указала на следующего в очереди мужчину. Он словно очнулся, встрепенулся. Как‑то раздраженно слетел по лестнице, проскочил мимо небесных, и мой взгляд зацепился за Волтуара. Наверное, почудилось, что правитель недовольно следил за мной. Точно почудилось. Я улыбнулась в ответ на его ласковую улыбку и похлопала по метке. Поймет ли?..

Волтуар кивнул, но не подозвал. Пришлось ждать, когда самый последний мужчина принесет жертву Сальиру. Солнце уже краснело, напитавшись гневом, близилось к своему скорому концу. Толпа двинулась к озеру, и только тогда Волтуар подозвал меня к себе. Правители и их близкий круг все еще стояли у помоста.

– Здравствуй, Асфирель, – счастливо улыбался Волтуар, протянув раскрытую ладонь.

Я вложила в нее свою руку и склонила голову.

– Небесный.

Меня порывисто потянуло вперед. Я послушно прошла с Волтуаром за помост, завернула за ящики, увидела ведра с водой, шатер неподалеку… А всего через секунду упиралась ладонями в грудь Волтуара, но не смела оттолкнуть, целуясь с ним, под сильным натиском отступая в укромный уголок между ящиками.

– Как же я скучал по тебе, – прервавшись ненадолго, проговорил он в мою щеку. – Видел тебя сегодня, но подойти не мог.

Платье на бедре смялось под его рукой, тонкая ткань соскользнула с плеча, а островатые клыки оцарапали шею в очередном пылком поцелуе.

– Почт… Небесный! – вовремя исправилась, стараясь остановить его неуместную ласку. С чего вдруг такой напористый? – Я хотела поговорить с вами.

Он шумно выдохнул и погладил метку любовницы, улыбаясь словно охмелевший. Змеиные глаза под челкой сияли радостью и предвкушением. И я представила, как откажу ему прямо сейчас, как изменится его настроение… Обняла одной рукой за шею, стараясь смотреть нежно. Хотела смягчить отказ. В конце концов, Волтуар не виноват, что меня занесло в Фадрагос. И в наших первых встречах тоже жила случайность. Нелепая, никому ненужная, а сейчас удручающая.

Хотела сделать как лучше, поэтому не сопротивлялась, когда он снова прижал меня к себе и погладил вдоль позвоночника, неотрывно спускаясь ладонью ниже, к бедру, а затем – вверх, медленно поднимая подол, собирая складки.

– В последнее время ты делаешь меня счастливым, Асфирель, – довольно громко проговорил он.