— Эд Коненгтон, — предводитель наемников подошел к одному из лидеров профсоюза и опять сплюнул, попав Коненгтону на штанину. — Вы, похоже, никак не можете усвоить простой урок?

— Ну что вы, Мистер Друг, — миролюбиво ответил Эд Коненгтон, разводя руки в стороны. — Я тут не причем, бастуют рабочие гильдии «Рингехот», а я работаю на компанию «Судостроительные верфи Гаррисона». Я даже живу в другом квартале.

— Ты мне зубы не заговаривай, крыса!

Мистер Друг ударил дубинкой Коненгтона под ребра. От боли тот согнулся и застонал сквозь зубы.

— Проваливай отсюда, пока не добавили, — бросил Мистер Друг, отворачиваясь от него. — Заканчивайте быстрее! Нечего с ними возиться!

— Умри убийца!!!

От неожиданности все замерли. На Мистера Друга с ножом в руках бросился чумазый пацан в оборванной одежде. Он кричал, подбадривая сам себя и бежал на предводителя наемников. Несколько рабочих попытались его перехватить, но пацан ловко увернулся от них и кинулся на Мистера Друга, неумело замахиваясь ножом…

— Вот же крысюк, — Мистер Друг со скукой на лице перехватил за запястье пацана, а другой рукой сжал его горло и легко поднял в воздух. — И откуда ты только взялся?

— Я убью тебя!!! — отчаянно завопил пацаненок, мотая ногами в воздухе, пытаясь попасть по наемнику.

— Убьешь? — усмехнулся Мистер Друг. — Ну, попробуй.

Он вырвал нож и отбросил пацаненка в сторону.

— Эй, Гарри, подержи мой пиджак. Только не запачкай его!

Мистер Друг снял с себя пиджак, отдал его Гарри и бросил нож под ноги пацану. Тот сразу схватил его и вскочил на ноги.

— Ну, давай! — усмехаясь, крикнул Мистер Друг. — Если ты так хочешь меня убить, то вот он я! Прямо перед тобой! Один и без помощников.

— Господин! Простите его! Он же еще малец совсем! — крикнула какая-то женщина.

— Я разве его трогаю? — с видом оскорбленной невинности спросил Мистер Друг. — Я его отпустил и даже не стукнул. Пусть идет! Я разве его держу? Но он, кажется, хочет что-то сделать? Я прав?

— Лесли, иди домой! — крикнул Эд Коненгтон. — Ты не справишься с ним!

— Лесли! Он же провоцирует тебя!

— Иди домой Лесли!

Лесли рукавом вытер слезы и сопли, но лишь еще больше размазал грязь по лицу. Убийца его отца стоял прямо перед ним, с голыми руками в белой рубашке и коричневых штанах с подтяжками. Стоял и нагло усмехался. В его глазах легко читалось искреннее презрение.

— Пшел вон и никогда не попадайся мне на глаза! Убить он меня собрался…

— ААААА!!!

— Лесли, нет!

На этот раз Мистер Друг не стал уклоняться. Он позволил Лесли подбежать к себе, подставил руку под нож, получил легкую царапину и только потом схватил пацана.

— Вы все видели! Он сам на меня напал! Это самооборона!

С этими словами он без малейшего усилия перекинул Лесли через ограждение. Пацаненок не успел даже испугаться, только увидел, как перед глазами промелькнули мостки и пешеходные платформы с остолбеневшими людьми на них, и упал с высоты пятнадцати метров…

— Вонючий крысюк… хорошую рубашку порезал.

Он повернулся, чтобы как раз увидеть как рано состарившаяся от тяжелой жизни женщина молча, с пугающим бешенством в глазах размозжила чугунной сковородой голову его подчиненного. Не успел Мистер Друг удивиться или возмутиться, как все люди вокруг, которые только что покорно терпели удары и оскорбления, словно по сигналу и что самое странное, молча, накинулись на наемников.

Они хватали наемников за одежду, перекидывали их через перила. Женщины плескали в лицо кипятком, били сковородками. Рабочие проламывали черепа тяжелыми молотками, кто-то даже скинул вниз стол. А потом раздались выстрелы.

Мистер Друг и несколько его подручных, встав спина к спине, открыли огонь из револьверов. Они метко убивали взбесившихся людей, но на место убитых вставали новые. А через минуту рабочие похватали оружие убитых наемников и открыли ответный огонь…

Мистер Друг не хотел умирать, даже получив три огнестрельных ранения в грудь. Он стоял и с презрением смотрел в глаза людям.

— Крысы, — сплюнул он. — Вы что думаете, победили? Вы думаете, что что-то изменится? Ха! Вы даже меня убить не можете! Крысы…

Он закашлялся и сплюнул кровь.

— Ну?! Что?! Вот он я! Убейте меня! Что? Кишка тонка?! Крысы вонючие… будь бы в вас хоть капля смелости, вы бы не были крысами…

Рабочие невольно попятились назад. Вспышка бешенства прошла и теперь они сами боялись того, что сделали. Никто из них не был убийцей и никто не мог добить раненного и безоружного человека, несмотря на то, что он сделал.

Тогда Эд Коненгтон, тяжело вздохнув, достал нож и подошел к Мистеру Другу.

— Да, мы крысы. Но знаешь что?

— Что?

Мистер Друг скривился не столько от боли, сколько от презрения.

— Ты когда-нибудь видел, как дерутся крысы, загнанные в угол?

— Крысы…

— Да. Мы крысы. И ты сам нас загнал в угол. Мы бы так и жили в рабстве, но такие как ты нам не оставили выбора.

Эд Коненгтон вогнал нож прямо в сердце Мистеру Другу, поддержал секунду и выдернул. Наемник упал на колени, он хотел что-то еще сказать, но уже не успел и рухнул лицом вниз в лужу собственной крови…

Через час счет убитых в Облачном городе пошел на тысячи. Прежде чем Риг дэ Вэга, Кара или Каев успели что-то сделать, восстали практически все рабочие кварталы в городе. Не успевших спрятаться стражников убивали на месте. Толпа бунтовщиков ломанулась наверх, в кварталы богатых людей. Комендант города растерялся всего минут на двадцать, а потом, спохватившись, бросил войска на защиту Небесного квартала и ближайших к нему престижных районов. Но этой заминки хватило, чтобы обезумевшие от крови люди перебили несколько сотен богатейших семей города. Досталось даже некоторым членам Совета торговых гильдий.

Отряды рабочих, тем временем, захватывали склады с оружием, грабили оружейные магазины и вступали в схватки с подразделениями городской стражи и Небесной стражи Облачного города. И так как большая часть флота ушла в поход, а армии как таковой в городе никогда не было, то быстро выяснилось, что подавлять восстание попросту некем.

К вечеру того же дня в городе воцарился полный хаос, а бойцы Каева, вместо того чтобы управлять восстанием, были вынуждены защищать торговцев и агентов Темной империи, в том числе и бордель Кары.

Ирвин Тродсон

Меня терзало смутное подозрение, что все просто пошло по второму кругу. Опять комфортное жилье, видимость свободы и дружелюбные демоны. Впрочем, деваться мне все равно некуда было.

Демоны, забравшие меня и Алисию из старой крепости, оказались крайне неразговорчивыми. Они нас ни о чем не спрашивали, на вопросы не отвечали и ничего не объясняли. Лишь один раз один из них вдруг спросил:

— Вы Алисия Ирде, напарница Ирвина?

Получив ответ, демон удовлетворенно кивнул и больше ничего не говорил.

Меня и Алисию сначала отправили на корвете демонов, а потом посадили в крупный пассажирский самолет и повезли куда-то далеко на юг. У Алисии опять начался жар, поэтому на какое-то время меня вообще перестало волновать все происходящее. Потом была посадка на аэродроме какого-то южного города, в самолет зашел врач, для разнообразия человек, но из Темной империи. Он осмотрел Алисию, дал лекарства и ушел. А самолет полетел дальше на юг, через океан в империю Радек.

Встреча с Илией и Фертахом меня сильно удивила, вот уж кого я точно не ожидал увидеть. А рассказ Илии о том, что все это время я пытался отомстить за смерть Серого совсем другим, в конец меня добил. Я просто не представлял, чем я теперь мог бы искупить вину перед Риесархой и её народом?

Почему-то мне вспомнился дед и его вечно суровый, осуждающий взгляд темных глаз из-под густых кустистых бровей. Чтобы он сказал, узнав о том, что я бросился мстить за побратима не тем людям? В одной из самых трагических песен моего народа, герой клана Нардсонов Ирхаз бросился со скалы, узнав о том, что он убил невиновных, пытаясь отомстить за отца…