— Значит, струи воды из чашек, не так ли? — поинтересовался Якоро, приходя в себя от болевого шока. Струя была настолько мощной, что ухо его на время перестало слышать, а голова стала тяжелой. Но не это больше всего приводило в замешательство. Как он и говорил, его булава была особой, создавалась специально для противостояния артефактному оружию. Раньше она его не подводила, но теперь что-то пошло не так. Кружки сохранили свои свойства, несмотря на то, что за последние несколько минут контактировали с палицей не единожды. Якоро не понимал, что происходит и был встревожен.

— Да, ты прав, действительно струи воды, — кивнул Стого, сейчас парень не торопился, он уже не сомневался в своей победе. — Жаль только, что ты это так поздно понял. Тебе интересно, почему они все еще работают? Да потому, что это не одна кружка, а две, вставленные одна в другую и спаянные вместе. Внешняя самая обыкновенная и предназначена для контакта с оружием и магией противника, а вот внутренняя — преобразует мою энергию в струи воды. И ты самый сильный из вас, Ноготок? Да ты не дотягиваешь по уровню даже до Мизинца, не говоря уже о Среднем!

— Ну извини, парень, — саркастически улыбнулся Якоро, теперь настало его время выкладывать козыри. — Я разочарую тебя, но коль уж смерть близка, скажу тебе правду. Я соврал, когда сказал, что Ноготок. Просто я самый сообразительный в нашей группе, вот и командую, поэтому все и считают меня самым сильным. На самом деле, Ноготок — та девушка, что вошла внутрь. И ложки твои теперь не работают, а кружки тут не подойдут. Сочувствую твоим друзьям, парень, они не жильцы, а ты теперь и помочь-то не сможешь!

Якоро явно насмехался.

— Ноготок — она? — Стого был поражен. — Но я видел ваши ауры! Ты казался самым сильным!

— А ты можешь их видеть? Что ж, значит не зря я свой фокус применял. Я умею маскировать ауры, поэтому ты и перепутал.

Стого нахмурился, все шло совсем не по плану. Он думал, что взял на себя самого сильного врага, а оказалось… Нужно спешить, его друзья в опасности!

Столсен развернулся к замку, но Якоро был не настолько оглушен, чтобы просто так дать ему уйти. Собрав последние силы, Каменс прыгнул вперед, замахиваясь палицей, целясь в голову Столсену. Да, он слабее, чем Айвола, это правда, но сбрасывать его со счетов и поворачиваться спиной — ошибка. Нельзя недооценивать противника, а то можно и жизнью поплатиться!

Но ошибся не Стого, просчитался сам Якоро, когда решил, что его списали со счетов. На самом деле, Столсен хотел спровоцировать противника, заставить его открыться и побыстрее нанести решающий удар. Стого понимал, что Каменс, хоть и ослаб, но хорошо обучен и опытен, поэтому сможет задержать его на мосту еще на какое-то время. Это в планы Столсена не входило, нужно было торопиться. Стого поймал Якоро на замахе, слегка пригнулся и ударил кружкой в грудь своего противника. От этого у Каменса внутри что-то хрустнуло, а сам он отлетел обратно к перилам. Якоро ударился спиной о поручень, на секунду завис в воздухе, а потом свалился с моста и головой вниз ушел под воду. Можно было и не проверять, от такого сильного удара мужчина не мог остаться в живых.

Столсен переживал, что его друзья не одолеют Ноготка, практически равного по силам самому Стого, но дело было не только в этом. Из своего окна, еще тогда, когда дождь только начинался, он успел заметить схватку нескольких нечетких фигур на берегу озера. Теперь из разговора троицы он знал, что один из тех сражающихся — Исполнитель, а встречаться с ним сейчас не хотелось. Подходящее против него оружие — ложки, теперь не работали, и Стого не был уверен, что сможет победить.

Не теряя времени попусту, Стого рванул к провалу, зияющему на месте ворот, и попытался угадать, куда направились блондин с дамочкой, неожиданно оказавшейся ноготком. С первым поворотом не было ничего сложного — Стого еще в начале схватки успел уловить краем глаза, куда пошли эти двое. Дальше тоже не возникло проблем — можно было идти на звуки боя, доносившиеся откуда-то слева. Пара поворотов, и перед Стого открылась захватывающая сцена: в центре зала стояли двое мужчин, кулаки их только что столкнулись, и теперь они мерялись силами, кто кого сдвинет с места. И Кассетто, казалось, проигрывал в этом споре. Увидев, что не опоздал, Стого заулыбался и прислонился к стене, ожидая, когда на него обратят внимание.

Крылья исчезли, силы на исходе, неужели все кончится так? Айвола противно захохотала и подняла плащ, выпуская на этот раз лишь несколько игл. Она целилась в болевые точки, желая немного помучить свою жертву. Но это оказалось ошибкой — откуда ни возьмись прилетело несколько стрел, раскрошивших лед и спасших Заву от ранений. От стрелы, направленной в нее, сектантка в последний момент уклонилась. Если бы Голге не пытался задеть Айволу, а стрелял на поражение, увернуться она бы не успела — принципы Ронтера сыграли с ним злую шутку. На несколько секунд воцарилась тишина, каждый старался оценить расстановку сил и готовился к следующему раунду.

— Прошу прощения, опоздал немного, — галантно раскланялся Голге. — Ты хорошо поработала, Зава, отдыхай, теперь это мой бой!

Ронтер немного нервничал, но это придавало ему даже некоторый шарм

— Значит, проскочил мимо Тумуна, парень? — кровожадно заулыбалась Айвола. — Что ж, это звучит многообещающе! Кстати, а где твой дружок, не потерялся ли?

— Он немного занят, боюсь, вашим партнером в этом танце буду я, — в тон ей ответил Ронтер, снова не в своей манере, сейчас он походил на Стого с его ребячеством, а не на себя самого.

— Потанцуем, значит? — обрадовалась девушка. — Это я люблю, только после таких развлечений мои партнеры почему-то не подают признаков жизни…

С этими словами Айвола возобновила бой, но начала с защиты, установив между собой и новым противником очередную ледяную преграду. Это никак не остановило Голге — прошлый бой научил его полагаться не только на прямые выстрелы, поэтому девушке пришлось поспешно создавать еще один пласт в виде навеса над собой. Это вынудило парня двигаться, чтобы найти хороший угол обстрела. Проносясь рядом с Завой, он на ходу подобрал те стрелы, что потратил на ее спасение. С теми, что угодили в навес, дело обстояло хуже — они прочно застряли в пласте льда, и быстро достать их он бы не смог.

Следующие несколько минут прошли в одном ритме — оба противника кружили по залу, скрываясь то за колоннами, то за ледяными стенами, то просто уклоняясь. Каждый из стрелков пытался подловить соперника на ошибке, но пока не получалось. Стремительность Голге удивила Заву. Весь предыдущий бой Ронтер провел, не сходя с места, сейчас же демонстрировал отличную физическую форму. Парень ни на секунду не останавливался, быстро реагировал на все неожиданности, при этом его точность нисколько не страдала. Что с места, что в движении, его стрелы как намагниченные летели именно туда, куда направлял их Ронтер. Но в цель пока не попадали — Айвола была сильным соперником. Казалось, это могло тянуться вечно, и сектантка уже скрежетала зубами от досады, что ей попался такой серьезный противник. Но неожиданно для нее ход боя резко переменился — если еще несколько минут назад все шло на равных, то теперь вся инициатива перешла к девушке. Сначала она не поняла, чего выжидает ее противник, но, подумав, сообразила, что дело в самих стрелах. Если у Айволы бесконечный запас игл, то у Голге боеприпасы сильно ограничены. Увидев, что непрерывный обстрел не дает результатов, молодой человек от него отказался, стараясь улучить подходящий момент. Конечно, это рискованно — чем больше уходишь в защиту, тем больше шанс проиграть, и оба соперника это прекрасно понимали. Они кружили по залу, обмениваясь выстрелами. Оба были опытными и осторожными, чтоб так легко проиграть.

Казалось, так могло длиться долго, но ход боя снова изменился. Айвола использовала не весь свой арсенал во время боя с Завой, у нее оставался еще один козырь, бесполезный тогда, но подходящий сейчас. Этот прием требовал некоторого времени на подготовку и много энергии, поэтому она использовала его только в крайних случаях. Конечно, ситуация не была особо опасной, просто девушке надоело сражаться. Айвола хотела побыстрее закончить изматывающий бой и перейти к истреблению ордена Матерей Бумеранга. Никаких усилий и рисков, только наслаждение и крики боли жертв, это все, чего сейчас хотелось садистке.