— Понятно, сначала роды, а что дальше? Какой там следующий принцип? — заинтересовался Стого.

— Ну, второй называется «направляю дитя». Информации о нем еще меньше — говорят, что наши предшественницы могли не просто бросать бумеранги, а менять их направление прямо в полете. «Мать» могла управлять «дитем» даже не находясь рядом. Так совмещается второй принцип с третьим, который гласит: «мать наблюдает за дитем». То есть, умей я так, могла бы через бумеранг, который висит на этой стене, знать, о чем вы тут говорите, находясь в другом крыле замка или даже в соседней области. Второй и третий принцип делали из Матерей отличных разведчиц — мы могли узнать обо всем даже не приближаясь к объекту наблюдения, с другого конца страны.

— Неплохо, — это уже Кассетто приподнялся на диване. — Очень полезные способности! Уже боюсь спросить, что же это за четвертый и пятый принципы.

— Ну, на самом деле, остался только один, про последний, пятый, вы уже и так знаете, он гласит: «мать всегда рядом». Это то, что мы и сейчас умеем — я в любой момент могу перенестись к своему бумерангу, вот так!

С этими словами девушка вдруг пропала и мгновенно появилась у стены с другой стороны комнаты, где висел ее бумеранг. Рука Шаи лежала на его тупой стороне, готовая в случае чего действовать, но девушка сразу же отпустила оружие и своим ходом направилась обратно к Стого.

— А вот четвертый принцип вызывает интерес, — продолжила Шая свой монолог. — И звучит он так: «мать воспитывает дитя». В наше время никто не знает, что имеется ввиду, но есть две основные версии. По первой — эта фраза говорит об ограничениях Материнства. Это означает, что для проявления всех основных свойств требуется время и какие-то определенные действия и ритуалы. Это объяснило бы, почему сейчас никто не может использовать три первых основополагающих принципа, ограничиваясь лишь пятым. По второй версии, это не ограничение, а еще одно полноценное свойство. Мать может не просто направлять дитя и наблюдать за ним, она также может изменять его свойства. Сторонники этой теории поговаривают, что Матери прошлого могли заставить свои бумеранги становиться водяными, огненными, превращали их в ядовитый газ. При этом оружие меняло и форму, просачиваясь в мельчайшие дыры, а потом могло собраться обратно в бумеранг, но в последнее мало кто верит. Лично я думаю, что все это лишь байки, легенды. Представить только, что Матери прошлого могли делать такое! В таком случае никто бы не смог их остановить. Выглядит это так, как будто они были неимоверно могущественными, не женщины, а живые богини!

— Да, — протянул Кассетто как-то мечтательно и печально, что на него совсем не похоже. — У вас оказывается такой впечатляющий арсенал, Зава тоже не ограничивается простым лечением, только я, похоже, имею лишь непробиваемые руки без всяких там дополнительных возможностей.

И после этого беседа сошла на нет, каждый сделал свои выводы и потом их ни с кем не обсуждал. Второй интересный разговор произошел уже под конец первой недели, и завела его Шая.

— Слушайте, — в один момент сказала она задумчиво. — Вот вы интересные ребята, путешествуете, с преступниками сражаетесь, а как вы вообще такими стали? Как стали такими сильными, я имею ввиду?

Ребята переглянулись. Они раньше не особо своими историями делились, но теперь не отшутится, да и не помешает знать друг о друге побольше.

— Да у меня и истории-то нет, — пожал плечами Голге, начиная первым, скрывать или стыдиться ему было нечего. — Я жил со своим братом, все детство провели вместе. Отец был человеком добрым и справедливым, матушка иногда ворчала, но жили мы счастливо, изменилось все с приходом «Драксона». Тогда нам с братом в бега пришлось податься, а папку нашего убили за то, что отказался бандитам подчиняться. Вот с тех пор все и началось. Брат мой гений, в детстве быстро стрелять научился и делал это точно, прямо в яблочко, потом и меня научил. Оказалось, и я на что-то сгожусь. Мы постоянно играли, соревновались, когда маленькими были, и этот опыт сильно помог, как мы в леса ушли. Вы, наверное, думаете, что я меткий, так знайте, с братом мне не тягаться, он начал точно стрелять сразу, с первого выстрела. Мне казалось, что он вообще с луком в руках родился. А теперь он пропал по вине «Драксона», и я хочу его отыскать.

— Да я тоже из простых, — откликнулся Стого. — Только вот до гения мне как до столицы ползком, потому и пришлось вбивать в меня все по крупицам. Начал отец тренировать нас с братом еще лет с трех, сначала так, по мелочи, а потом пошло-поехало. От дикого кабана убеги, у волка добычу отними, медведя побори и прочее. На жакора даже ходили, да уже без брата тогда, с отцом только.

— И что? — встрял в рассказ Кассетто. — Неужто поборол?

— Не-а, — честно покачал головой Стого. — Мне тогда лет десять было, чуть не растерзал он меня, только отец вмешался, сам его убил и спас меня. Ух и влетело мне тогда! Но с жакором я-таки справился, в прошлом году мы с отцом еще раз по его голову ходили, на этот раз без его помощи все обошлось.

Кассетто посмотрел на Стого с недоверием, уж кому как не ему знать, кто такой жакор и как тяжело с ним совладать, но Столсен говорил серьезно, и Багряный поверил ему на слово.

— Тренировки были с утра до вечера, практически без выходных и перерывов. Будь я немного поспособней, сейчас бы уже не уступал в силе отцу, но вы же знаете, что я за балбес, потому как получилось, так получилось, уж не судите строго, — закончил Стого.

— У меня примерно также, — пробурчал Кассетто. — С той лишь разницей, что начал я гораздо позже. Лет до десяти жил в деревне рядом с этим злополучным лесом и хотел быть героем, защищать и семью, и местных. Родители были против, чтобы меня забрали в орден, потому что оттуда уже не возвращаются прежними. Но я проявил упрямство и познакомился с одним из Багряных, рассказал о своем желании, вот и взял он меня на обучение. С тех пор я, как и Стого, целыми днями только и делал, что работал и тренировался, тренировался да работал. Вот и вся история.

Все с интересом посмотрели на Заву, та же мялась и говорить не хотела, но под конец вздохнула и решила рассказать правду.

— А я родилась в обители своего ордена. За меня все с самого детства решили, что буду я Светлой, но мне никогда этого не хотелось. Не могла я представить себя в роли целителя, бродящего от города к городу и помогающего хворым, да и сейчас не могу. Поэтому, с самого детства я бросила вызов всем в обители. Озорничала, посмеивалась над старшими, пыталась насолить. В общем, была далеко не самой примерной послушницей. Можно сказать, у Светлых я была… Ну, как Стого в юбке…

Кассетто улыбнулся, остальные дружно рассмеялись.

— Даже в тот день, когда пришел «Драксон», я нарушила правила ордена и меня позвали к матери-настоятельнице на госпитальную беседу. Благодаря счастливому стечению обстоятельств, я и выжила… Но теперь… теперь, мне кажется, я на своем месте, делаю то, что действительно должна и что хочу. Не знаю, кем стану, когда мы победим, но пока мы в пути, мне кажется, я успею в себе разобраться!

Многое ребята уже знали, но сегодня услышали дополнительные подробности и стали как-то ближе друг к другу.

Начинало моросить. Волко Контовар ускорил шаг, не желая промокнуть до нитки. Замок уже виднелся сквозь ветки деревьев, идти оставалось недолго, но стоило поторопиться. До Волко дошли слухи об уничтожении орденов, и он решил проверить, все ли в порядке с Матерями Бумеранга. Все равно они по пути к столице области. Конечно, это в его прямые обязанности не входило, но заглянуть все-таки стоило — кто знает, может, именно ООН (Общество Особо Недовольных) замешано в этом грязном деле. Оказавшись у озера, Контовар понял, что выбрал неверную тропинку, другая вывела бы его прямо к башенке, преграждавшей дорогу через мост. Волко на будущее запомнил правильный маршрут, несколько дополнительных минут, и он уже у столика, на этот раз прикрытого зонтиком от дождя. Девушки, дежурившие там, успели лишь приподнять брови, а Волко уже представился: