— Неплохо, — пропыхтел бандит уважительно, расставляя ноги пошире, пытаясь сохранить позицию. — Другой бы уже кричал от боли, а ты стоишь и ничего, злишься только и ничего! Ладно, думаю, это будет интересный бой, ты далеко не так слаб, незнакомец, как я решил, но на победу не рассчитывай!

Противники отпрыгнули друг от друга, и сектант сбросил сковывающий движения плащ. Соперники начали обмениваться ударами, каждый из них успел оценить силу другого. Оба понимали, что любая удачная атака может стать решающей, поэтому пока все сводилось к блокам и уклонениям. В основном, наступал бандит, Кассетто лишь отбивался и изредка совершал контрудары. Двигались они настолько точно и быстро, что находящиеся не так далеко остальные бандиты даже не успевали следить за движениями. Эта схватка, как и перестрелка Голге с Кольто, была совсем на другом уровне и для обычного человека казался чем-то сверхъестественным, невозможным. В отличие от противника, Кассетто совсем не чувствовал боли, зато тот намного опытней и выносливей. Исход боя был совершенно непредсказуем, чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону.

Наконец, Кассетто надоело постоянно отбиваться, и он попробовал перехватить инициативу. Отбив очередной удар, Багряный провел целую серию ответных выпадов, целясь то в шею, то в солнечное сплетение, то в голову, то просто сбивая врагу дыхание. Он стремился сделать направление каждого удара непредсказуемым для противника, но бандит играючи отбил каждый из выпадов, а потом сделал один свой. Кассетто, полностью сосредоточенный на атаке, заметно снизил бдительность, за что и поплатился: кулак здоровяка попал в плечо, отчего Багряный отлетел и прокатился по земле. Удар пришелся выше той черты, где заканчивалась зона его непробиваемости. Чувствуя нестерпимую боль, Кассетто поднялся. Его рука беспомощно повисла. Да, полноценно использовать ее в этом бою уже не получится…

Толпа бандитов бросилась на Стого. Он мигом сообразил, что нож с вилкой тут не сработают, ведь предстояло блокировать удары со всех сторон, поэтому сразу взялся за ложки. Когда сектанты приблизились на расстояние пары шагов, Столсен присел и стукнул артефактами по полу, отчего в обе стороны от него пошли ударные волны. Они отбросили первые ряды противников прямо на мечи их товарищей, бежавших сзади. Этот трюк посеял сумятицу среди тех, кто подходил сбоку. Имея фланги для маневра, Стого принялся за тех, кто спускался с лестниц. Сообразив, что имеет дело не с матерыми бойцами, а с простыми головорезами, Столсен сражался без изящества, каждая отдельно взятая схватка сводилась к блокированию одной ложкой и нанесению удара другой. Причем поверженные противники отлетали в стороны, сея неразбериху и панику среди своих же товарищей. Эта бойня продолжалась недолго: когда фланги оправились, те, кто спускался с лестницы, уже были повержены. В каждый удар Стого старался вложить не больше энергии, чем требовалось. Он понимал, что впереди его ждет Средний палец, чем свежей парень будет, тем лучше. В целом, в этом бою он потратил меньше сил, чем на схватку с пятым помощником, пока все шло как по маслу.

Стого уже был на втором этаже, когда толпа с флангов смогла организоваться и броситься в атаку. Но парню не до этой мелочи, куда больше его интересовал четвертый помощник, стоявший между ним и Средним пальцем, посмевшим подчинить и запугать целый город. Чтобы избавиться от толпы вояк, Стого сменил одну из ложек на нож и, почти не глядя, метнул его назад и вверх. Как и стоило ожидать, Столсен попал в веревку, на которой висела здоровенная люстра, и она упала на сгрудившуюся внизу толпу бандитов. Повинуясь движению ложки, нож вылетел из потолка и примагнитился к ней.

— Время идет, а люди не меняются, — покачал головой Стого. — Обожаю этот трюк с люстрой, всегда срабатывает! Эй ты, Четвертый, может, хватит дурью маяться? Хватит прятаться за подчиненными, выходи сам, да покажи, за что командиром стал!

Человек с торчащими во все стороны волосами аж побагровел от гнева.

— Сдохни же! — процедил он и бросился на Стого.

Все кончилось еще быстрее, чем с верзилой Пятым. Четвертый только сунул руку под плащ, намереваясь достать оружие, но Стого даже не захотел узнать, чем его собираются отправить в объятья Сора, и метнул нож. Прямо с ложки, на которой тот все еще был. Эффект неожиданности плюс небольшое расстояние между Столсеном и его соперником сыграли решающую роль. Четвертый даже не успел среагировать, охнул и сполз на пол с торчащим из сердца ножом.

— Ну что, ребят, не ожидали? — подмигнул Стого тем бандитам, что сумели-таки добраться до низа лестницы. — Скучно мне тут с вами, пойти, что ли с мэром по душам поговорить?

С этими словами Столсен развернулся спиной к своим обидчикам и пошел дальше, а бандиты так и остались стоять, не понимая, как это все произошло. Их уважаемый и сильный командир повержен одним ударом какого-то неизвестного паренька. В холле воцарилась гробовая тишина, которую нарушил нож Стого, вылетевший из груди убитого Четвертого помощника Среднего пальца и снова примагнитившийся к ложке.

Открыв следующую дверь, Стого оказался в зале для приемов, большом и просторном помещении, куда раньше горожане приходили с просьбами, где надеялись найти поддержку в трудные времена. Но сейчас в кресле мэра, больше похожем на трон, сидел Средний палец Лапы Волка и нетерпеливо постукивал пальцами по резному подлокотнику. Стого вальяжно приближался к новому противнику, попутно изучая его. Столсен помнил, сколько проблем доставил Красковец, и уже прикинул, будь он сам при полном вооружении, даже тогда Средний палец лишь немного уступал бы ему в силе. Исход боя в большей степени зависел от типа способностей соперника, поэтому Стого внимательно его рассматривал, надеясь найти подсказку. Заметив меч, Столсен улыбнулся — кажется все проще, чем он думал, но терять бдительности не стоило. Аиш тоже не торопился, он помнил предупреждение Ленто, поэтому хотел получше узнать врага и разглядывал парня с интересом. Он не видел, что тот сотворил в предыдущем зале, но знал, что со всей его оравой и одним из доверенных помощников тот справился за пару минут. Этого времени Аишу хватило лишь на то, чтобы попрощаться с Ленто и немного собраться с мыслями. Что ж, кажется, и вправду сильный соперник!

— Слышал, ты со своими приспешниками объявил войну «Драксону»? — лениво поинтересовался Аиш.

— Не совсем так, — улыбнулся Стого, останавливаясь шагах в пятнадцати от трона. — Они не приспешники, мы партнеры.

— То есть, ты не самый сильный из них? Тогда тебе тут делать нечего!

— Ну, силушками мы не мерялись, но, можешь поверить, и меня одного хватит из тебя всю дурь выбить…

— Наша секта — третья сила этого королевства, наравне с королевской армией и повстанцами! — в гневе Аиш стукнул кулаком о подлокотник, отчего тот жалобно скрипнул. — А скоро мы станем сильнее всех их вместе взятых. Не боишься нарваться, парень? Неужели твое желание мести настолько сильно?

Стого улыбнулся.

— Мне незачем мстить вам, — покачал он головой. — Да, один из моих друзей здесь за этим, я лишь продолжаю дело своего отца!

— Отца? — поднял бровь Аиш. — И чем же он таким занимался?

— Он путешествовал и очищал мир от чудовищ. Знаешь, времена нынче другие и самые опасные чудовища сейчас — не лесные монстры, а вы со своей бандой. С удовольствием избавлю мир от этой заразы. Ну, а заодно и неплохо повеселюсь в своем первом путешествии!

— И последнем, — отрезал Аиш, вставая с трона, ему надоело слушать эту чушь. — Ты просто наивный и глупый мальчишка, решивший, что жизнь проста и прекрасна, что все будет так, как захочется тебе! Не знаю, как вы одолели Красковца, но, кажется, вас тогда было трое? В одиночку тебе со мной ни за что не справиться!

Стого приготовился, ему предстоял тяжелый бой…

Еще шаг, и Зава поняла, что допустила ошибку, не посмотрев под ноги. Не почувствовав опоры, девушка замахала руками, пытаясь сохранить равновесие, но у нее не получилось, и она начала падать. Кажется, это последний шаг в ее недолгой жизни. Последнее, что Зава увидела, была ехидная улыбка Загорто. Светлой показалось, что время замедлилось. Кажется, все кончено, она слаба, бесполезна и подвела дедушку… Подумав, что лучше отбить ноги, чем сломать позвоночник, Зава попыталась принять вертикальное положение. И вдруг, ей почему-то вспомнились слова матери-настоятельницы, сказанные в тот страшный день. «О, когда ты будешь готова расправить крылья и полететь, сама почувствуешь, можешь мне поверить!». А еще всплыло в памяти последнее напутствие: «Расправить крылья и полететь, не забудь!». Эх, сейчас бы ей те самые крылья! Крылья…