— Слушай, прекращай свою браваду! — Кассетто, казалось, впервые с момента их встречи вспылил, он даже снова вскочил со стула.

— Это не пустые слова, — Стого был сейчас на удивление серьезен. — Я действительно сильнее его. Вы с Завой с ним точно не справитесь, у Голге есть некоторые шансы, а для меня он не представляет угрозы.

— С чего это ты решил? Вы что, знакомы? — вмешалась Зава, мягкостью тона пытаясь разрядить обстановку, но это у нее не получилось.

— А что вы вообще знаете про Исполнителей? — невозмутимо ответил вопросом на вопрос Стого.

— Они сильнейшие воины короля, мне этого достаточно, — отрезал Кассетто.

— Этого недостаточно, — резко возразил Столсен. — К примеру, «Драксон» — сильнейшая преступная организация, но мы бросили ей вызов. Не стоит бояться кого-то только из-за его репутации, сначала нужно изучить вопрос. Я вот, в отличие от вас, кое-что знаю, так что мотайте на ус. Магическая особенность Исполнителей, да будет вам известно, состоит в подавлении способностей членов других орденов, поэтому-то у тебя и Завы нет против него шансов. Может, сами они ничего этакого не могут, зато в обращении с магическим оружием действительно мастера. Вот потому у Голге и есть шансы — он не член ордена, полагается не на магию, а на свой лук, поэтому может подстрелить Исполнителя и победить. Но расклад будет не в его пользу — этот слуга короля сильнее Ронтера раза в три. А вот я магией не наделен, но в мастерстве его превосхожу.

— И откуда тебе это знать? — возмутился Кассетто.

— А разве ты не видишь ауры людей? — поинтересовался Стого. — Я думал, опыта и способностей на это тебе должно хватать.

— Какие еще ауры? — удивился Багряный немного успокаиваясь.

Стого вздохнул.

— У каждого человека есть аура, по ней можно определить текущий уровень силы и потенциал развития. Я вижу их последние несколько лет, поэтому могу оценить, насколько кто силен. Конечно, некоторые знающие люди умеют менять ауры, и тогда я могу допустить ошибку. Поэтому я знаю, что Зава и Голге сейчас примерно на одном уровне, ты, Кассетто, немного сильнее их, а я мощнее тебя раза в три. Кстати, чего я действительно не понимаю, так это почему орденом руководит Каллея.

— Причем здесь она? — нахмурилась Зава, готовая заступиться за свою наставницу.

— Потому что она крайне слаба, Шая и то сильнее. Во всем ордене практически нет хороших бойцов, есть лишь одно исключение.

— И кто же? — робко поинтересовался до сих пор отмалчивавшийся Голге.

— Баба Гаста, — хмуро буркнул Стого. — Сложно определить уровень, аура ее непостоянна, но порой эта старушка на моем уровне, иногда ее сила опускается до уровня Шаи, а иногда… Она становиться мощнее меня раза в два, ума не приложу почему и как это происходит, но крайне не рекомендую переходить ей дорогу. Понял это еще когда мы в башню входили. В тот момент, когда она сказала, что на стенах смерть моя висит, ее аура вдруг резко изменилась и уровень силы вырос в несколько раз. Никогда такого не видел…

Зава и Голге задумались, а внутри Кассетто бушевал гнев. Раньше Багряный его контролировал, но теперь сдержаться не смог.

— Значит, считаешь себя сильнее меня в три раза? Тогда почему и в Горте, и в Фашене у тебя возникло столько проблем? Почему нам все время приходится выручать тебя из неприятностей?

— Потому что моя сила зависит от подбора оружия, — спокойно пояснил Стого. — Каждое из них лучше использовать в бою против определенного типа врагов. А оба раза — и в Горте, и в Фашене, я проявил недальновидность — того необходимого оружия, что давало бы мне перевес, под рукой не оказалось. Но свой урок я выучил, можете не сомневаться. Раньше думал, что справиться с «Драксоном» — плевое дело, но теперь понимаю, что недооценил их. Именно поэтому в следующий раз я возьму полный комплект, и ты сам все увидишь…

Последние слова парня окончательно выбели Кассетто из равновесия. Он каждый день усердно тренируется, пытается стать сильнее, а этот бездельник баклуши бьет, да еще и задается! Гнев требовал выхода, и Багряный взорвался:

— Не собираюсь ждать прихода «Драксона», хочу увидеть сейчас. Я не верю, что между нами такая большая разница и докажу это! Вызываю тебя на поединок!

Стого спокойно посмотрел в глаза Багряному. Зава вздрогнула, за время этого разговора они оба разительно изменились. Столсен — всегда веселый, добродушный и несущий чепуху, сейчас собран, говорит четко, спокойно и серьезно. Кассетто же, всегда хмурый, молчаливый и холодный, наоборот, взорвался и потерял над собой контроль. Мужчины меряли друг друга взглядами, Зава хотела вмешаться и все уладить, но Стого, как будто прочитавший ее мысли, предостерегающе поднял руку, не давая ей ничего сказать.

— Прости, Зава, но мы должны сделать это, — серьезно произнес он. — Нам обоим нужен этот урок. Ты, пожалуйста, вылечи его потом, хорошо?

Девушка послушно кивнула. Кассетто хотел разразиться возмущенной тирадой, что еще неизвестно, кому потом помощь понадобится, но выслушивать его Стого был не готов. Выходя из столовой, напоследок он бросил:

— Через пятнадцать минут в центральном дворике. Буду ждать.

Кассетто ничего возразить не успел, и, подумав, что кричать вдогонку ниже его достоинства, медленно последовал за Стого к выходу из столовой, спустился на первый этаж и двинулся в сторону небольшого дворика. Зава и Голге переглянулись, но как разнять друзей, придумать не смогли, поэтому решили, что лучшее, что они сейчас могут — быть рядом и, если надо, помочь. В глубине души оба согласились со Столсеном, что ничего, кроме поединка, возникшую проблему не решит.

Стого пришел вовремя. Перед этим он заходил к Шае попросить во время его отсутствия последить за воротами. Естественно, о поединке он благоразумно умолчал, иначе бы девушка из добрых побуждений наябедничала бабе Гасте, и бой бы не состоялся. Заметив, что гости спустились во дворе, вокруг начали собираться сестры. Кто-то смотрел из окон, а кто-то рискнул спуститься вниз. Они пока не знали, почему путники так напряжены и зачем сюда пришли, но чувствовали, что вот-вот должно что-то произойти, и им было любопытно. Кассетто демонстративно не замечал всеобщего внимания, зато пришедший Стого в своем стиле театрально раскланялся. Аккуратно сняв и сложив свой черный плащ, он отдал его Голге. Кассетто оголил верхнюю часть торса и встал в боевую стойку.

— И чем ты меня бить собрался? — спросил Багряный скучающим тоном. — Какое твое оружие против таких, как я?

— Такое использовать я не буду, — покачал головой Столсен. — С тебя хватит и ножа с вилкой.

Это звучало оскорбительно и Кассетто зарычал. Голге, несколько минут назад назначенный судьей поединка, спросил, готовы ли они, а потом дал сигнал к началу боя. Зрительницы поняли, к чему все идет и возбужденно зашептались. Сестры ожидали зрелища, но все закончилось быстрее, чем они думали и совсем не так, как предполагали. Стого легко ушел от первого удара Багряного, потом атаковал, оставив небольшой порез на боку противника, как бы примеряясь. Так повторилось еще несколько раз, и Кассетто начал терять самообладание. Его раздражало, что у него ничего не выходит, а Стого так легко уклоняется и как бы играет с ним. Столсен же, боявшийся случайно убить товарища, наконец, примерился. Еще несколько секунд они покружили в центре импровизированной арены, а потом Багряный оказался на земле, понимая, что встать уже не сможет. Стого нанес несколько точных ударов, по одному в каждую руку и ногу, надрезая сухожилия, не давая Багряному возможности подняться или атаковать. Увидев, что Кассетто лежит и не может продолжить бой, Голге поспешил закончить поединок и объявил Столсена победителем. Кассетто попытался возразить, что еще может сражаться, и попробовал подняться, но неожиданная оплеуха от Завы наконец-то отрезвила его. Он опустил голову и покорно дал Светлой залечить свои раны, а пока садился, заметил, что Стого уже взял свой плащ из рук Голге и собирается покинуть дворик.