Девушка отпустила его голову и отстранилась. Ему показалось, что он сказал не те слова. Эда не любила мужчин... Она не понимала, что такое любовь...

— Ты подвергаешь себя риску постоянно, — продолжал он. — Ты же воин, великий воин.

Что еще сказать? Варг не знал.

— Хорошо. Я помогу тебе, — Эда развернулась и стремительно вышла.

Он почувствовал себя совершенно опустошенным... Какие из его слов подействовали на нее?

Варг проснулся от того, что кто-то дернул его за ногу. Его всегда так будила Эда. Пора... Надо просыпаться, идти за ней в лес, к озеру. Вдруг он почувствовал, что она не ушла, а скользнула к его изголовью. Было совершенно темно... Или это кто-то другой? Он нащупал нож под собой, с которым не расставался и ночью.

— Варг...

Слава богам, это все-таки была она!

- Да?

Зачем она пришла к нему? Сколько он спал?

— Я вчера сказала лишнее.

У нее был озабоченный голос. Она нервничала. Варг не заметил, когда он начал чувствовать ее настроение, эмоции...

— Почему ты молчишь?

— Я тебя слушаю.

— Я всегда чувствую себя с тобой глупой маленькой девочкой, — вдруг пожаловалась Эда действительно жалобным голосом. — Я никогда ни с кем так себя не чувствовала — даже с моими учителями, даже с моим отцом...

Варг скользнул рукой по покрывалу в сторону голоса. Нащупал ее сапог, колено... Оно поместилось в его руке.

— Ты действительно маленькая девочка. Я в два раза тебя старше...

Эда оттолкнула его руку и сказала зло:

— Ты ниже меня по рождению. Ты не образован. Ты был рабом двенадцать лет.

— Кто тебе сказал, что я ниже тебя по рождению? Что я не образован?

Он перекатился на бок, поймал отталкивающую его руку и стиснул ее. Ему не следовало это говорить... О боги, что творится с ним? Почему он не может себя контролировать, когда она так близко от него? Стоит только протянуть руку...

— Твоя мать была простой наложницей, и даже будь твой отец шахом Дравийского царства...

Он почувствовал, как она вздрогнула. Буквально подпрыгнула на месте и замерла — сжалась ладошка в его руке... Варг стремительно сел, откинув одеяло. Вспомнил, что она о себе рассказывала: ее отец южанин... у него было много жен и детей в доме, который он не смог защитить...

В Дравийском царстве шестнадцать лет назад вспыхнуло восстание рабов, дворец южного правителя был взят восставшими, когда он сам охотился в степи далеко от дома. Мятеж потопили в крови. «Отец отомстил», — сказала она...

— Я угадал?! Твой отец — шах Дравийского царства?!

— Молчи! — Эда безошибочно нашла его рот в кромешной тьме и накрыла ладонью.

Это все объясняло. Это объясняло, откуда у Эрланда деньги, кто поддержал переворот и с какой целью. Откуда у Эды изысканная одежда, дорогое оружие, породистая лошадь... Варг резко сбросил ее руку с лица.

 — И твой отец отпустил тебя вот так — одну! После того, что случилось с тобой в детстве! После того, что случилось с его женами и детьми! Одну... с армией голодных, безродных мужчин! Твой отец отправил тебя в подземелье к гладиаторам! Отправил совершать переворот в чужой стране, подставлять себя под стрелы и мечи! Отпустил одну на север! — он не мог остановиться от возмущения.

— Молчи! — перебила она. — Мой отец отослал меня после того случая в далекие земли, чтобы сохранить мой разум и тело. Чтобы я больше не видела мужчин рядом.

— Ты росла у марут, ты говорила мне, — он вспомнил все истории о диких южных племенах женщин-воительниц.

— Вначале, первые пять лет. Потом я была в другом месте.

— В каком?

— Какая тебе разница?! Ты хочешь все про меня знать?! Но ты сам ничего о себе не рассказываешь! Почему ты меня заставляешь все тебе говорить?! Меня никто не может заставить делать что-то, чего я не хочу, — она почти кричала. — Это было мое решение: прийти к вам, проверить себя... Проверить то, чем я владею, что умею, чему научилась. Меня никто не может удержать, разве ты до сих пор этого не понял? Я делаю, что хочу! Меня не было дома пятнадцать лет. Отец не может меня заставить делать то, что мне не по нраву! Никто не может! Я не такая, как другие женщины...

Варг схватил ее руку, она вырвалась из его ладони.

— Ты будешь молчать...

— А если нет? — он больше не делал попытки дотронуться до нее.

— Ты будешь молчать, и я помогу тебе взять город, — она снова говорила привычным властным тоном.

— И ты мне поверишь на слово?

Она помолчала, перед тем как ответить:

— Тебе — да.

— Хорошо... Я буду молчать. Последний вопрос...

— Спасибо. Я тебя слушаю...

— Ты должна стать женой Эрланда?

— Нет! Я никому ничего не должна! — она делала акцент на каждом слове. — Меня никто не может ни к чему принудить. Отец сказал, что не пойдет против моей воли...

— И, тем не менее, ты пришла с Эрландом.

 — Ты ничего не знаешь... Мы были вместе — там, где я жила, где мы учились. Вместе, он и я... Мы стали друзьями. Это я отвела его к отцу, это я предложила ему помощь, это я захотела идти с ним... Боги, зачем я все тебе рассказываю? — вдруг простонала она и замолчала.

— Спасибо тебе, — Варг нашел в темноте ее узкую руку и прижал к губам.

— За что?

— За доверие. За откровенность.

— В конце концов, у моего отца много дочерей... Я всего лишь старшая — одна из четырех, которым больше двенадцати... Если не захочу я, он может жениться на любой другой. Одевайся, я жду снаружи, пойдем купаться, — Эда забрала свою руку, как будто не заметила, что он ее поцеловал.

Натягивая рубашку и сапоги, он перебирал в голове все услышанное. Тот, кто назвался наследником Давикулюсов, пришел к правителю Дра-вийского царства за помощью: захватить власть в Валласе... или восстановить Империю? И условием полученной поддержки была женитьба представителя семьи Давикулюсов и дочери шаха... Так южный властитель прибирал к рукам поверженную Империю.

 Дван вынырнул из высоко поднимающихся зеленых стеблей подсолнечника, остро пахнущих сырой землей. Крупные черно-желтые головки цветов — выпуклые, как донца грубо сработанных глиняных тарелок, не отшлифованных до гладкости рукой мастера, — поворачивались за солнцем, большие желтые лепестки загибались вниз. Местность с пологими холмами расстилалась до синеющего леса, как разложенная карта на сундуке в палатке у Варга. Над головой в высоком голубом небе кружил ястреб, и его крик разогнал поющих птиц.

Дван рванул ворот куртки, освобождая вспотевшее горло. Вот и кузница. Далеко вокруг разносился лязг металла и звон ударяющегося о наковальню молота. У коновязи стояли неказистые мохнатые лошадки с короткими спинами, свалявшейся шерстью и никогда не чесанными гривами. Те, кто приехал сюда, где они?.. Пошел широким шагом, приминая луговую траву. На всякий случай подтянул перевязь меча, сдвинувшегося, пока он, пригибаясь, отходил от лагеря, стараясь остаться незамеченным. Обогнул здание кузни. Звуки ударов молота дополнились уханьем горна и приглушенными мужскими голосами. Уже на подходе к дому увидел гостей кузнеца: четыре человека в серо-коричневых одеждах, простых и некрасивых, не по росту, рассматривали лезвия мечей.

Воин пожалел, что не дождался, пока всадники отъедут от кузни. Но поворачивать было уже поздно, Двана заметили — его рыжую шевелюру и зеленую куртку, высокую фигуру. Он еще подумал, что, наверное, надо было сказать кому-нибудь в лагере, куда он пошел... Постарался не замедлить шага и случайно не дотронуться до рукоятки меча, чтобы его поведение не могло показаться вызывающим. Четверо приехавших в кузню подтянулись в один ряд и выпрямились. Никто не прятал оружия. На них не было ни нашивок, ни каких-либо других отличительных знаков.

Пока Дван подходил, гадал, кем они могут быть... Не крестьяне, это точно, но и не люди Урвия, засевшие в Монатаване — не было им смысла выходить и так далеко отходить от замка, дабы посетить кузнеца. Ответ пришел сам: одна из банд, промышляющих разбоем на дороге... Кто же еще?