Его месть закончилась, и ненависть иссякла. Из глубины души что-то поднималось... Он забыл, как это называется... Любовь?

Варг проснулся. Он лежал там же, на берегу, где они занимались любовью. Тело холодила вечерняя прохлада. Но вокруг было светло, солнце еще не зашло... Пальцы Эды перебирали волосы на его груди. Она почувствовала движение, подняла голову, посмотрела ему в лицо. Ее глаза были такие мягкие... Он улыбнулся ей.

У нее сжалось сердце. Сейчас она не представляла, что этот мужчина мог убивать. Он улыбался ей, как ребенок улыбается цветам, матери. Она опустила глаза, ее губы и виски дрогнули в улыбке, голова легла ему на плечо. Ей снова захотелось плакать...

Нежным, но властным движением он поднял ее и уложил на себя. Она вскинула веки, и они снова встретились взглядами... Занялись любовью, в этот раз не договариваясь, кто чью силу возьмет.

— Эда, скажи мне... Что ты чувствуешь? Что ты чувствуешь ко мне? — у Варга был очень необычный для него голос — в нем не было металла. Из него исчез весь холод, как он исчез и из его глаз. — Что это? Ты любишь меня? Ты используешь меня? Скажи мне! Ты полна тайн, ты полна мудрости... Я никогда не думал, что женщина может меня чему-нибудь научить...

Эда отдыхала на его груди. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Варг вдруг показался ей совершенно беззащитным... Провела пальцем по его щеке.

— Вначале я хотела узнать тебя.

— Чтобы контролировать?

Она задержалась с ответом:

— Нет... чтобы подчинить. Чтобы доказать самой себе, что я могу подчинить такого воина — великого воина.

— Зачем? Ты ведь думала, что я ниже тебя по рождению и не образован... И я был рабом двенадцать лет.

— Если я извинюсь за эти слова и скажу, что я была не права... ты меня простишь?

Голос Эды был очень странным. Если бы Варг не знал ее так хорошо, он бы подумал, что в нем звучит покорность.

— Кое в чем ты права. Я действительно был рабом двенадцать лет.

— Возможно, именно это и сделало тебя сильнее всех. Как бы меня ни учили, каким бы искусством битвы я ни владела, но я чувствовала в тебе силу, которая была крепче моей. И я хотела этой силой овладеть. Прости меня, что я всегда старалась тебя унизить, с первой нашей встречи. Я не знала, что мы несем разные качества силы: качества мужчины и женщины. Мы не можем друг друга поработить — ни я тебя, ни ты меня. Мы можем только друг друга дополнить...

— Я извиню тебя, если ты перестанешь так себя вести, — Варг не мог оторваться от ее золотых глаз. — Не будешь стараться мною повелевать, не будешь разговаривать злым и насмешливым голосом, прекратишь мне бросать вызов каждый день.

В ее глазах промелькнуло что-то...

— А если нет?

— Тогда я не буду с тобой спать, — он постарался посмотреть на нее сурово. — И не буду давать тебе мою силу, которая дополняет твою.

— Хорошо, я больше не буду так себя вести.

Варг подавил улыбку в глазах...

— Еще одно условие...

— Условие чего?

— Спать со мной каждую ночь, — он был сейчас сильнее ее и чувствовал это.

— Да.

— Ты не все мне рассказала, — он прижал ее к себе. — Вначале ты хотела меня подчинить. А потом? А сейчас?

Эда снова положила голову щекой ему на грудь.

— А теперь я наслаждаюсь тобой. Я несу тебя, как вода несет ладью, ощущая твое тело, твою душу. И мне хорошо... Так хорошо, как никогда, — и замолчала, молчал и он. Она вскинула голову, напряженно всмотрелась в его глаза. — Это любовь? Скажи мне... Мне кажется, я никогда никого не любила... Когда-то в детстве маму, но я этого уже не помню. Ты любил... у тебя была жена, дети. Это любовь?

— Да... это любовь.

— А ты? Что чувствуешь ты ко мне? Ты попросил обучить тебя. Ты не любил меня сначала, я даже тебе не нравилась. Я тебя раздражала и чувствовала это. Ты меня опасался. Потом ты узнал, что я дочь Дра-вийского шаха и союз со мной может быть тебе полезен... Но сейчас — ты помнишь глаза твоей жены? Где ты? В прошлом, с ней? Или в настоящем, со мной?

Варг закрыл глаза. Кого он любит?

— Я любил ее... У меня была другая семья, другое имя, другая женщина... Прошлое уже не болит. Оно отвалилось, как корка от старой раны. Рубец останется навсегда, но воспоминания перестали причинять боль. И я уже не в прошлом. Сейчас я люблю тебя. Ты — мое настоящее. И я хочу, чтобы ты была моим будущим. Ты будешь моей женой...

— Ладно, — Эда все-таки перебила его, — но у меня тоже есть условие. Пусть обряд пройдет по законам Севера.

— Хорошо.

 — Варг... Еще кое-что... То, что мы сделали сегодня — это было ужасно! Надо было оставить их в живых... детей и женщин. Как требовал Изда.

— Ты же воин, великий воин, — он откинул ее голову в своих ладонях и заглянул в глаза. — Ты же знаешь, ты же чувствуешь, что я был прав! Те, кто хотел уйти, кто сомневался, покинули город. В нем остались лишь враги... жены врагов... дети врагов.

Глаза Эды вдруг наполнились слезами.

— Ты мне рассказывал про свою мертвую жену, про ваших детей, — Варг молчал, и она продолжала: — Ты бы хотел еще... иметь детей?

— Да.

— Даже если их могут убить?

— Мы сейчас делаем все, чтобы детей больше не убивали и не насиловали женщин, чтобы на землю пришли покой и мир, и люди забыли насилие.

— И это ты говоришь после сегодняшнего дня?! После того, как ты вырезал весь город?!

— Да. Потому что тех, кто насиловал и убивал до нас, надо было устрашить. Надо было показать им, что на их силу есть еще большая сила.

— А те, кто по-прежнему хочет насиловать и убивать?

— Мы им покажем другую жизнь... теперь.

— А если это их не изменит?

— Тогда мы их заставим.

— Что заставим?

— Заставим жить по-человечески.

— А если они не захотят?

— Тогда они выберут смерть.

— Варг... Пусть будет ребенок. Если я смогу забеременеть и родить, если боги так распорядятся... пусть у тебя будет ребенок.

— Ты уже не идешь на север?..

— Иду... А что, на севере не рождаются дети?

Варг опустил лоб в ложбинку между ее ключицами.

— Знаешь, что меня мучает?

— Что?

— Я страшно ревнив. Я все время думаю, что твой отец хотел отдать тебя Эрланду. Возможно, он и на самом деле мой брат. Вы были вместе много лет... Он ласкал тебя? Так? — Варг целовал ее живот.

— Нет. Клянусь... — выдохнула Эда. — Я правду сказала насчет Эр-ланда. Я никогда не давала согласия быть его женой. Его договор с моим отцом оставался для меня тайной. Я догадалась случайно.

 — А другие? Воины, которые обучались с тобой?

— Нет...

— Только женщины?

— Да...

Варг забыл, как он ревнив... К женщинам он ревновал меньше.

— Я не хочу, слышишь? Я не хочу, чтобы ты больше спала с женщинами.

— А если я тебя не послушаюсь?

— Значит, ты не любишь меня...

Она взъерошила его волосы. Они так ей нравились...

— Хорошо. Пока ты со мной, я больше не буду спать с женщинами.

Разговор о любви возвращал ее в жизнь, сворачивал перед ней долину смерти, в которой она провела весь день.

— Варг, послушай... остановись... это важно, чтобы ты услышал... Я ошиблась. Я не хочу быть воином и не хочу убивать больше. Я хочу быть женщиной... чтобы любить тебя и дарить жизнь...

Эде больше не было холодно в сердце и больно внутри. И она снова заплакала.

 — Это хорошее место для ночлега, — Тарис оглянулся. — Дубы, папоротник, ручей неподалеку...

Он втянул в себя воздух. Ему показалось, или он слышит запах крови? Вернее, два разных запаха: одного человека и другого, уже не живых, — и много мертвой, пролившейся крови... Что случилось, что он начал ощущать запахи так остро? Как будто обоняние, вернувшееся к нему через много лет после ранения, с лихвой компенсировало годы своего отсутствия...

Его спутники разворачивали палатку. После смерти Коала они оставили одну у крестьян, чтобы не везти с собой лишний груз, и спали сейчас впятером. Ара на единственную женщину в их компании даже не смотрел, а когда разговаривал, всегда опускал глаза.