— Не вопрос, дружище.

— Не обещай, если не можешь. Вдруг тебе надо кого-то спросить, — хозяин поднял грустные глаза на гостя.

— Мне не нужны советчики. Что делать — я решаю сам, — насупился тот, словно обиделся.

Ивар подавил улыбку. Еще неделю назад Варг ему повиновался...

Варг возвращался, хромая. Вот и казарма... Ему выделили отдельную комнату во дворце, но сегодня не хотелось быть одному. Повернул к солдатам. Несколько человек сидели снаружи и тихо беседовали. Он остановился. Подумал, что нельзя показываться перед ними вот таким: больным, волочащим ногу, с почти не разгибающимся коленом. Заковылял в спальню, разделся. Вытянулся на холодных простынях, позволив себе ойкнуть от боли, поморщился... Надо бы задуть свечу... Боги, как болит нога!

Эда скользнула в комнату через распахнутое окно. Варг почувствовал, как внутри поднимается злость... Он был старым больным медведем, отбивающимся от молодой здоровой рыси.

— Чего пришла? Добить? — спросил зло.

В руках у нее был дымящийся сосуд.

— Ляг, — приказала тоном, не допускающим возражения.

Варг почему-то повиновался, чувствуя на лбу испарину от боли. Ему становилось все хуже. К ночи и боль, и отек усилились. Лечение Ивара оказалось совершенно бесполезным. Девушка подошла к кровати, откинула одеяло и коснулась его распухшего колена... Надо бы прогнать ее, послать ко всем демонам. В конце концов, ему не привыкать к боли. Само пройдет, пусть убирается. Завтра он попросит Эрланда ему помочь — за колдуном укрепилась и слава лекаря.

Однако Эда не медлила, намазывала коричневую горячую маслянистую жижу на его кожу. Быстро вынула из своих одежд полоску ткани, туго перевязала ногу.

— Будет печь, терпи. Утром снимешь. Понял? И не сгибай колено. Вообще не шевели им, если хочешь ходить, а не стать калекой. Из постели не выходить. Я скажу Эрланду, чтобы к тебе приставили слугу. Если будешь меня слушаться, послезавтра встанешь.

— А кто будет тренировать моих воинов? — Варг представил, как он, с несгибающейся ногой, морщась при каждом движении, пытается учить ребят орудовать мечами...

— Воинов? — девушка презрительно подняла брови. — Какая разница кто? Сами пусть тренируются.

Он сел на кровати. Она дура или смеется над ним?

— Если их оставить без присмотра, половина разбредется навсегда, а половина будет чинить беспорядки в городе.

— Так ты настоящий полководец? — Эда не то издевалась, не то удивлялась. — В цирке ты их тоже организовывал?

— В цирке я выживал. А сейчас я пытаюсь жить.

— Хорошо, — улыбка исчезла с лица девушки. — Завтра солдат тренировать буду я, а послезавтра ты уже сам будешь способен двигаться. Согласен?

— Позови Двана. Я скажу ему, чтобы он тебе помог согнать их вместе.

— Ты думаешь, я не справлюсь? — в ее голосе прозвучал насмешливый вызов.

— Думаю, что нет.

— Хорошо. Я приведу к тебе Двана.

Она ушла, оставив его в недоумении. Зачем эта южанка травмировала его так сильно? Он был уверен, что Эда вывела его из строя специально. Или она действительно не могла победить его иначе? Он глубоко задумался.

Легонько скрипнула дверь. Варг вскинул голову, ожидая увидеть друга. Но к нему входила красивая женщина в фиолетовом платье, расшитом черным бисером. В руках у нее был довольно увесистый саквояж.

— Доброй ночи, господин, — женщина встала рядом с его постелью и с интересом посмотрела на него.

Какая красавица! Черные косы, уложенные вокруг головы, блестели, как вороново перо. Тихая улыбка, красиво изогнутые губы... У нее очень белая кожа, и пышная грудь, и такая тонкая талия... Варг задержал дыхание. Как она похожа на Веронику!

— Кто вы? — подумал, что до этого не встречал ее в переходах дворца.

— Я — астролог и лекарь. Меня зовут Кавада. А как я могу обращаться к вам?

Он забыл такое учтивое обхождение. Варг почувствовал замешательство. Что он должен сказать в ответ?

— Меня называют Варгом... Вас кто-то прислал?

— Нет, я сама пришла.

Эту фразу он уже слышал несколько дней назад... Заметил, что она задумалась перед тем, как спросить:

— Но это же не настоящее ваше имя?

— Меня зовут Варг, — в его голосе прозвучал металл, и женщина опустила глаза. Как много любопытных!

— Прошу извинить мою дерзость, — ее голос ласкал слух. — Вы позволите вас осмотреть?

— Мне... мне положили какую-то мазь, — он не знал, что делать. Откинул одеяло, обнажая колено.

Кавада наклонилась, взяв свечку с сундука возле кровати, размотала повязку, ощупала сустав, не боясь выпачкать руки. Попыталась его согнуть, чем вызвала резкую боль.

— Так больно? А так?

Варгу любое движение причиняло боль.

— Кто вам это сделал?

— Что именно? Кто повредил колено, или кто положил мазь?

Он колебался, надо ли называть имя Эды.

— Кто вас обездвижил?

— Я, — раздался знакомый звонкий голос из двери.

Эда привела Двана. Медленно, отпечатывая каждый шаг, приблизилась к Каваде, и Варг сразу понял, что женщины знакомы... и что они не любят друг друга.

— Я его ранила, я его и вылечу, — спокойно, делая паузы между каждым словом, сказала воительница.

— Вы не врач... — Кавада подняла тонкие брови. Она была очень вежлива.

— Я умею лечить так же хорошо, как и убивать, — глаза девушки смотрели холодно, в голосе была угроза.

— Я подчиняюсь. Но если он не начнет ходить через два дня, мне придется вам помочь, госпожа... Через неделю армия выступает из города, — Кавада улыбнулась, опустила глаза и учтиво присела, кланяясь им обоим.

— Он начнет ходить через день, — процедила Эда сквозь зубы.

Армия выступает из города?! Женщины оказались лучше его информированными в происходящем. Кавада еще раз склонилась в поклоне, обращенном уже к наблюдавшему все это Двану, и вышла.

Эда фыркнула, как разъяренная кошка:

— К тебе никто не притрагивается, если не хочешь ковылять на одной, понял? — резко повернулась и вышла в окно, без поклона...

— Ох, какая ж она тигра лютая, — выдохнул Дван и весело посмотрел на друга. — Ну, вот уже и женщины из-за тебя дерутся!

— Ты о чем? — насупился его командир.

— Не строй из себя младенца. Две хорошенькие женщины едва не повыцарапывали друг другу глаза за право тебя касаться.

Варг уставился на него. Ему тоже бы так показалось, наверное, со стороны...

— Послушай, мы уже не за решеткой. Пора тебе возвращаться к жизни, — Дван хлопнул его по плечу и понизил голос: — Какая тебе больше нравится? Темненькая или светленькая?

Варг беспокойно заворочался. Рыжий детина мечтательно закрыл глаза и сказал шепотом:

— А я, ты знаешь, поимел бы обеих... Вначале по очереди, а потом вместе. Распалил их так, чтобы они меня хотели, аж волосы бы на себе рвали, и смотрел, как они испепеляют друг друга взглядами...

— Светленькую ты уже попробовал... поиметь, — Варг насмешливо улыбнулся. — Чудом жив остался. Хочешь еще раз рискнуть? 

Кавада прижалась лбом к холодной каменной стене. Ей казалось, что ее отхлестали по щекам. Ощущение чудовищной несправедливости не покидало ее уже несколько дней. И только что случившееся — это просто предел! Она не может больше терпеть такого неуважения к себе! Женщина почувствовала подступающие слезы и нервно оглянулась: куда она может спрятаться, чтобы ее никто не видел? Если Тарис ждет в спальне, она туда не пойдет. Не хочет, чтобы он видел ее слезы, ее слабость. Кто придумал гордость? Кто придумал этого внутреннего монстра, терзающего и день и ночь?

Кавада знала все дворцовые ходы и выходы лучше кого-либо. Прошла во внутренний дворик, где шумел фонтан. Вот и беседка, увитая плетистыми розами. Запах цветов почему-то еще больше терзал сердце. Разрыдалась... Наконец она могла плакать громко. Здесь можно было не бояться, что кто-то ее услышит или увидит.