В ее словах прозвучало торжество. Сейчас она говорила чистую правду, и Варг знал это.

— Эда, извини... за то, что произошло этой ночью. Я знаю, что был жесток. Клянусь, такого больше не повторится! Я чувствую себя ужасно... Мне не нужно было притрагиваться к женщине, прости... Я потерял голову. Я сделаю все что угодно для тебя! Все, что захочешь, чтобы ты простила меня, — он говорил и сам удивлялся тому, что говорит. — Это ужасно, но и ты тоже пойми, я никогда не хотел ни одну женщину так, как тебя.

Она спросила тихо:

— Даже твою мертвую жену?

Он задумался, вспомнил Веронику. Она была совсем другой: пышные бедра, мягкий живот, большая грудь... Воспоминания уже не причиняли ему боли.

— Даже мою покойную жену.

Она помолчала, подыскивая правильные слова:

— Ужасно не то, что ты сделал. Ужасно то, что мне было так хорошо... Я всю жизнь боялась мужчин. Боялась, что меня кто-то возьмет силой, а я ничего не смогу поделать! И вот сегодня это случилось. Я совершенно не могла тебе противостоять, тебя остановить, привести в чувство. Ты был как дикий медведь — сумасшедший медведь-шатун, который не понимает, что делает. Раньше ты был... ручным. Ты делал то, что я хотела... и только так, как я хотела. Мы спали вместе, и ты не притрагивался ко мне. А вчера ты стал таким, как все. А я... я забыла все, что умею. Мои руки могли только тебя обнимать... И мне было так хорошо, — она опустила веки. Когда она их снова подняла, ее глаза улыбались. — Все, что я захочу, говоришь, чтобы простила? Люби меня каждую ночь, что бы ни случилось вокруг нас. Кто бы и как ни вторгся в то, что происходит между нами — только ты и я!

— Да, ты права, я люблю тебя. Но и ты любишь меня! — Варг вдруг понял, что он действительно с ней становится сильнее. — Иначе ты не пошла бы ночью по подземным пещерам в Монатаван и не обучила меня брать твою силу... Не спала со мной, а продолжала бояться мужчин, даже если ты их убиваешь. Мы уже говорили, ты будешь моей женой.

— Да, говорили, — Эда подняла на него свои улыбающиеся янтарные глаза. — Но ты ведь сам этого боишься!

— Я?! — Варг испугался: а вдруг она права? Вдруг это не она, а он боится сочетаться браком?

— Ты, — она подняла длинную, тонкую бровь. — Я согласна и говорила уже об этом тебе — согласна на брак, заключенный по законам Севера.

Она резко выслала вперед кобылу и унеслась в степь. Варга накрыла горячая волна... «Я люблю ее, — подумал он и сам ужаснулся этому. — Нет! Нет, это просто плотская, животная страсть... У меня слишком давно не было женщины, она распалила меня. Моя страсть, как запруженная вода, которая прорывает плотину. Я не могу любить ее... Боги, что я говорю?! Я совершенно пленен ею! Я действительно не могу без нее жить. Кто кого вообще укрощает? Я ее, или она меня? Это я хочу видеть ее моей женой, или она хочет видеть меня своим мужем? Да какая, впрочем, разница?!»

Кто-то коснулся его ноги — Дван поравнялся с ним.

— Дван! Как хорошо, что ты здесь! Отнеси сегодня вещи Эды ко мне. И никогда — слышишь? — никогда не уноси их оттуда, что бы я тебе ни говорил.

Друг возвел глаза к небу:

— Это твое последнее слово?

— Да. Последнее. Нет! Еще кое-что...

— Ну?

— Иди к Изде и Ирвену. И скажи, что сегодня вечером надо будет провести обряд свадьбы по законам Севера.

— Кого с кем? — Дван сделал непонятное движение бровями.

— Ты что, идиот?! — Варг посмотрел на друга совершенно свирепыми глазами. — Тебя и меня!

Поскольку лицо собеседника не менялось, пришлось-таки уточнить: — Эда и я.

— А если они откажутся? — Дван вздохнул.

— Тогда пригрози их убить.

— Варг... э-э-э-э... Дэв... э-э-э-э-э... Император... — друг посмотрел на него очень странным взглядом.

Теперь пришла очередь Варга возвести глаза вверх в раздражении: — Дван, называй, в конце концов, меня по имени! Тебе можно.

— Варг?.. Или Дэв?

— Как хочешь.

— Хорошо. Когда никто нас не слышит, я буду тебя называть Вар-гом, а когда рядом будут люди — императором... Хорошо?

— Хорошо.

— Варг... А это не покажется тебе наглостью, если с тобой и Эдой... будут сочетаться браком еще люди?

Он сурово посмотрел на Двана:

— Только не говори, что это будешь ты.

— Я... и Дита. И еще... знаешь, чего я не могу понять?

— Ну?

— Ты говорил, что видел Эду с женщиной, с Винтой...

— Да...

— Теперь она влюблена в тебя как кошка.

— Это заметно?

— Да. Это очень заметно. И ты тоже в нее влюблен.

— Это тоже заметно?

— Да...

— Хватит об этом! Так чего же ты не можешь понять?

— Ты выпустил джинна из бутылки, или ты посадил его в бутылку? 

 Первые дни осени оказались еще горячее, чем прошедшее невиданно жаркое лето. Казалось, что от земли, как от разгоряченной лошади, поднимается пар. Черный грунт раскалился едва ли не докрасна. Но лето не было сухим. Обильные дожди поливали благодарную почву, дарующую богатый урожай. Гремели летние теплые грозы, порождая сочную зелень и колосящиеся злаки. Наливались фрукты и ягоды. Старожилы качали головой: никто не помнил такого...

Какие яркие краски! Варг смотрел на рдевшую в закатных лучах степь. Каких только цветов и оттенков не было в этом пейзаже! Казалось, никогда он еще не видел такого разноцветия природы...

— Эда, — повернулся он к рядом стоящей девушке. Наконец-то весь вечер она была рядом, и тепло ее присутствия согревало ему сердце. — Я жил за решеткой двенадцать лет, и я не уверен в моем зрении. Мне кажется, или в этом году земля нам дарит невиданные краски?

— Какие краски? — она подняла свои длинные брови.

— Вот здесь, повсюду, — он повел рукой, указывая на степь. — Такие цвета... Я раньше их не видел! Я даже не знаю им названия...

— Странно... я сама не устаю спрашивать себя в этом году: это земля Валласа так хороша, или это просто лето благоденствия — одно из таких, которые не каждому на его век выпадают? Там, где раньше я жила, говорили, что когда на людей обрушиваются времена, несущие такие блага, это предвещает рождение великих людей.

— Ты училась в ордене Ваара...

— Да.

— Ты мне расскажешь?

— Не сегодня.

— Вы готовы? — к ним подошел Ирвен.

Сегодня, в день праздника, все постарались вычистить одежду и обувь. Солдаты куда-то удалились от раскинувшегося лагеря и вернулись с несколькими блеющими баранами, упирающимися, как будто те понимали, куда их ведут.

Дита в этот день не готовила. Они с Эдой ходили купаться, а потом, уединившись в палатке императора, отослав того погулять, расчесывали и укладывали друг другу волосы. Варг никогда не видел свою подругу с другой прической, кроме как с косой. Сегодня ее волосы были заплетены особым образом, образуя корону вокруг головы. Она выглядела очень юной и очень нежной. Ему до сих пор казалось невероятным, что при такой внешности она владеет искусством убивать так совершенно... Первый раз она не в штанах, а в платье. Где, интересно, они его взяли? Неужели нашли в глубинах желтых седельных сумок Эды или шерстяного тюка с вещами Диты?

На них обеих надеты почти одинаковые длинные белые одеяния, подпоясанные темно-красными шнурами. Дита была босиком, а Эда в своих коричневых сапогах — найти туфли ей для свадьбы не представлялось возможным.

Вопреки ожиданиям, Изда не отказался провести обряд венчания по законам Севера. С помощью Ирвена они вдвоем разожгли огонь, приготовили особенные дрова и венки из трав и цветов. Странно, что мужчины Арута умеют их плести...

Баранов зарезали и сейчас крутили с подветренной стороны на медленно вращающихся вертелах целые туши, равномерно прожаривая со всех сторон. Вина в достаточном количестве не нашлось, и его щедро разбавили родниковой ледяной водой. «Тем лучше», — подумал Варг, вспомнив выпитую им бутылку.

Все солдаты обступили кругом костер, вокруг которого с песнями ходили Ирвен и Изда, как будто разговаривая с огнем. Пламя словно слушалось их: разгоралось и успокаивалось, следуя за подъемами и спадами мелодии речитатива на непонятном языке.