— Понимаю... Я должен удовлетворить страсть женщины, а сам оставаться холодным? — он смотрел на неподвижное озеро, мерцающее в свете уходящего дня и уже начавшее отражать луну. Как она всегда находила воду! На каждой стоянке, как лоза, дрожащая от предчувствия влаги. Варг вздрогнул, вспомнив, какой влажной она сама может быть...
— Варг, тело — всего лишь инструмент, — Эда сказала это очень серьезно. — Есть законы, позволяющие его использовать максимально эффективно... Тебе надо взять меня, как прошедшей ночью, и когда почувствуешь, что я получаю наслаждение, ты должен дышать из меня в свой центр. Это трудно объяснить... Просто концентрируйся на потоках чего-то невидимого, что с каждым вдохом из моего тела пополняет твое. И ни в коем случае не потеряй семя, слышишь?!
— Эда... А ты? Завтра мы идем в Монатаван... Тебе нужна будет вся твоя сила. Я справлюсь...
— Нет. Женщина может взять силу от всего вокруг, — она повела рукой, как будто крылом огибая лес и озеро. — От деревьев, травы, земли, воды...
— А мужчина?
— Мужчина — только от женщины или в битве.
— Может, ты ошибаешься? — зачем он с ней спорит?
— Послушай, — она нервно повысила голос. — Я тебе предлагаю великий дар. Я предлагаю тебе мою силу... Похоже, ты не понимаешь ценности этого дара. Ну? Ты принимаешь его или нет?
Варг никогда в жизни не чувствовал себя так глупо. Что вообще происходит? Она предлагает ему заняться любовью, а он отказывается?
— Только не торопись, помни: ты не должен давать воли своему желанию, все время чувствуй свой центр, дыши в него, — Эда расстегивала его куртку. — Возбуди меня так, как ты делал уже... Но помни о себе. Ты делаешь это не для своей страсти, не для твоего удовлетворения, ты должен взять мою силу.
Боги, какой серьезный у нее взгляд! Сердце Варга заколотилось во всем теле. Она полностью оплела своей силой, которая была не слабее его. Но Эда казалась встревоженной.
— Боюсь, ты не сможешь... не сможешь сдержаться.
— Я не знаю... — это была явь, и ему не хотелось больше ни грез, ни фантазий. Он наслаждался каждым чувством: ощущением тепла и гладкости ее кожи под своим телом, запахом сухих водорослей у кромки озера и ночных лесных цветов, теплом летней ночи, вкусом ее губ...
— Послушай... я все сделаю сама, — Эда внезапно сжала рот. — Смотри мне в глаза. Если не сможешь ты, я буду контролировать тебя. Буду причинять тебе боль, чтобы ты не забылся...
— Ты мне причиняешь боль постоянно, — Варг не помнил, когда он чувствовал себя настолько живым. Его руки узнавали ее тело, а память подсказывала: — Ты ранила мое колено, ты хлестала меня кнутом... ты ударила меня сапогом в живот...
— Я выпустила тебя на свободу, я лечила твои раны, я учила тебя моему искусству, — шептали ее губы...
— Я не могу... — он не мог уже сдерживаться.
Острые ногти вонзились ему в спину. Она провела пальцами, безжалостно разрывая его кожу.
— Ты мне постоянно делаешь больно, ты царапаешь меня!
Варг чувствовал, как ее дыхание участилось, он видел, как темнеют ее глаза — ночь была лунной, — почувствовал удар теплой волны в затылок. Она куснула его язык слишком сильно для любовной ласки.
— Не уходи, — приказала из последних сил, начав постанывать.
Боль во рту и вкус крови вернули его в этот мир. Он весь дрожал от желания, но уже контролировал происходящее. Эда обмякала в его руках...
— Ты меня кусаешь до крови, — продолжал он, смеясь.
— Дыши... дыши, как я тебя научила, — она улыбнулась и закрыла глаза. — Ты тоже... ты тоже делаешь мне больно...
Варгу захотелось остановить это мгновение, когда она умирает в его руках, когда он чувствует, как пульсирует все у нее внутри... Когда они так живы, когда жизнь так полна. Как жаль, что невозможно навсегда остаться в мгновении счастья, и оно проходит так быстро!
Эда вздохнула и открыла глаза. Ее зрачки стремительно сужались. Облизнула губы, крепко взяла его за плечи, всматриваясь в глаза, пропадающие в надвигающейся тьме. Облако закрывало луну...
— Ты смог? У тебя получилось?
— Смог. — Варг ощущал плотный теплый шар внизу живота. Он чувствовал свой центр, как будто тот был отдельным от него существом...
Она торжествующе улыбнулась:
— Надо возвращаться. Завтра мы берем город. Нужно хорошо отдохнуть...
Когда они вернулись в лагерь, уже горели костры, и запах еды проникал в ноздри, возбуждая аппетит. Эда повернула в сторону своей палатки, достала сумку и вытащила завернутый в тряпицу твердый как камень сыр. Дита возилась у подвешенного котла. Она словно колебалась, разглядывая, как девушка кладет в рот маленький кусочек чего-то, на ее взгляд, совсем непривлекательного, вздохнула полной грудью, налила суп в миску, которая сразу стала горячей. Надо было взять тряпку, чтобы не обжечь ладони. Женщина подошла к Эде, сунула ей тарелку.
— Ешь.
— Что это с тобой приключилось сегодня? — девушка с удивлением посмотрела на нее.
— Нужно, чтобы ты поела! Ты ничего не ешь. Как будто воздухом одним питаешься!
Эда нахмурила брови и сразу стала грозной. Дван остерегался ее. Ее все побаивались. Дита подсела поближе, продолжая совать миску с чечевичной похлебкой.
— Нужно, чтоб ты немного поправилась.
— Кому нужно? — Эда вытянула тонкую шею, внимательно всматриваясь в глаза собеседницы.
Дита замешкалась. Сказать... или не сказать? Помимо ее воли глаза рыжей женщины забегали.
— Тебе нужно, Варгу нужно... то есть императору.
— Императору? Что нужно императору?.. А ну-ка постой... Это он сам тебе сказал? — Эда подcела к ней совсем близко, касаясь худым бедром. — Что он конкретно сказал?
— Ну да, он... — Дита совершенно растерялась. Она никогда не думала, какое место занимает Эда в ее жизни. Однажды утром та пришла в кузницу, спросила: «Хочешь уйти к Двану?» — о чем-то долго говорила с мужем и забрала ее. Все складывалось вокруг как бы само собой. Дита никого не замечала, кроме любовника. Как же она относится к ней? Как к госпоже? Женщина выжидала, прислушиваясь к себе. Нет, она не боится ее. Уважает? Да, уважает, но и... любит! Как она не заметила, что полюбила эту странную девушку-воина? — Император сказал, чтобы я заботилась о тебе, если уж ты забрала меня с вами.
— Повтори, пожалуйста, его слова. Вспомни точно, что он сказал.
Дита глубоко вздохнула и порылась в памяти, припоминая эпизод сегодняшнего утра.
— Варг... ой, император сказал, чтобы я тебя кормила... Что ты ничего не ешь... и худая, как голодная лисица...
— Он назвал меня голодной лисицей?!
— Да, — новоиспеченная кухарка доверительно подвинулась к ней, прижавшись пышным боком, и продолжала, приглушив голос: — Поверь мне, мужчины не любят, когда женщина слишком худая. Всегда должно быть что-то, что можно обнять, потискать... чтобы не было ощущения, что они спят с поленом.
Эда внимательно слушала, не шевелясь.
— Он сказал, чтобы я спросила, что ты любишь.
— В каком смысле?
— Ну, в смысле еды... Что ты любишь есть?
Девушка на минуту задумалась, потом неуверенно ответила:
— Рыбу... сыр... малину...
Дита уже расслабилась. И чего, интересно, они все боятся ее? Из темноты показалось напряженное лицо Двана. Эда смотрела в костер. Женщина сделала головой в сторону палатки движение, которое сидящая рядом не уловила. Воин вышел из темноты и быстро направился к ним, взял сумки с земли и ушел...
— Что... что он делает? — Эда словно только его заметила.
— И еще император приказал, чтобы твои вещи перенесли к нему, — Дита хихикнула и толкнула ее плечом. Сейчас она уже сама не сомневалась в том, что они друзья. — Он сказал, что хватит тебе спать, положив голову на седло и завернувшись в плащ у костра.
— Это все?
Дита задумалась... Ах, как она забыла! Она растерянно оглянулась. Дван уже ушел с тюком вещей.
— Ой! Еще нам надо расчесать тебе волосы! У тебя есть гребень?
