Он откупорил крышку и разлил содержимое флакона. Подхваченный ветром, кислый смрадный запах, похожий на тухлую рыбу, заполонил округу. Почуяв его, свирепые звери взревели и обезумили. Те крохи инстинкта самосохранения, что в них оставались, исчезли. И очень скоро к уже имеющимся присоединятся новые, куда более страшные твари.

В глазах Мэй отразился страх. Она знала, что это за средство. Но откуда оно у него? Оно чрезвычайно редкое и даже если найти алхимика, который сможет его изготовить, на одни только ингредиенты потребуется пятьсот золотых и еще столько же придется заплатить за работу.

Мэй знала, что ее ждет, если она не поспешит. Используя весь потенциал Громового доспеха, она прорвала ряды свирепых зверей, и понеслась прочь от этого места. Она выполнила поставленную задачу. Пускай и ценой жизни всех подчиненных.

И никто не осудит ее за то, что она сбежала. Ведь даже если она бы осталась, это ничего не изменило. Все на той поляне будут мертвы.

Мэй удалось уйти достаточно далеко, когда Громовой Доспех исчерпал энергию. Споткнувшись на ровном месте, она упала, пропахав лицом землю, и больше не шевелилась. Все ее тело парализовало. Это были последствия применения навыка.

Мэй жадно хватало ртом воздух. Ее поглотили страх и неопределенность. Она была одна и беспомощна. Найдут ее свирепые звери, а значит, выживет она или нет — это от нее уже не зависело.

— Три сотни вдохов и все пройдет. Только бы продержаться.

Прежде она никогда не делала этого, но теперь отчаянно молилась, чтобы небеса сжалились над ней.

Мэй была парализована и ничего не чувствовала. Она не заметила, как продираясь через опавшие листья, к ней тянулись отростки Кислотной Душицы. Растения-хищника, побеги которого выделяют едкую кислоту. Не почувствовала, как они опутывают ее ноги, а затем туловище, разъедая кожу и мышцы. И только когда они добрались до головы, она поняла, что все кончено и смирилась.

Группа Мэй не вернулась к закату и все посчитали их мертвыми. На следующий день сын восьмого старейшины втайне покинул город, и отправился в Черный Лес, чтобы найти тело жены и похоронить. Он искал ее три дня и три ночи, но так и не нашел.

Вернувшись, он не проронил ни слова и заперся в своей комнате. Его сердце было разбито, а ум опустошен. Он не ел и не пил. Семья всерьез опасалась, как бы он с горя не лишил себя жизни.

Прошел месяц. Вражда между кланами Ран и Джан поутихла. Старейшины обоих сект уже не раз собирались и призывали своих мастеров прекратить бессмысленное кровопролитие. Дело было не только в потерях, страдал их бизнес. А в то же время клан Юн, не участвовавший в этой войне, процветал. Война вот-вот должна была закончиться.

Ранним утром к воротам города подкатила телега, груженная пучками высушенных трав, кувшинами и мешками с мукой. Так же в углу лежало неподвижное женское тело, обмотанное пожелтевшими и дурно пахнущими тряпками. Когда охранник спросил у торговца кто это, его чуть удар не хватил. Многие горожане слышали о трагедии, постигшую семью старейшины клана Ран.

Боги все-таки услышали молитвы Мэй. В тот день группа мужчин из ближайшей к Черному Лесу деревни выходила на поиски трав и, возвращаясь обратно, случайно наткнулись на пойманную Кислотной Душицей женщину. Она была голой, одежду, как и ее кожу, разъело, было видно лишь мясо. Они посчитали ее мертвой и уже собирались уходить, когда неожиданно услышали тихий стон мольбы:

— Помо…ги…те.

С тех пор Мэй ни разу не покидала пределов этой комнаты, стыдясь своего уродства. Даже муж и сын разговаривали с ней через ширму. За пределами семьи так же ходили слухи, якобы она лишилась рассудка и ее не выпускают, дабы не позорить семью.

— Мне сказали, сегодня ты ходил на тренировочное поле и даже посещал массив. Это правда? — спросила Мэй.

— Да, — ответил я.

— Ну, лучше поздно, чем никогда, — вздохнула она. — Так же мне стало известно о конфликте между тобой и племянником пятого старейшины, и о твоем обещании встретиться с ним на турнире.

— Не сказал бы, что это конфликт. Скорее, легкое недоразумение. Все-таки мы с ним давние друзья, — припомнил я его слова и ухмыльнулся.

— Как знаешь. Но ты должен понимать, что твое развитие и навыки слабее его. Думаешь, у тебя есть шанс его победить?

— Я вполне уверен в своих силах.

— И на чем же основывается твоя уверенность?

Странно, но в ее словах я не ощутил ни иронии, ни насмешки. Не ожидал этого от женщины, которая меня, мягко сказать, недолюбливает.

Я не видел смысла и дальше затягивать этот разговор, поэтому спросил напрямую:

— Тетя, вы для этого меня позвали?

— Нет. Я позвала тебя по двум причинам. Первая, чтобы продолжить традицию. И вторая, чтобы поведать об одном важном открытии.

— Не понимаю, — и добавил для себя: — Вообще ничего.

— Наша семья почти четыреста лет располагает реликтом, найденный предком в древних руинах. Он передается по крови, от отца к старшему сыну. Твой отец получил его незадолго до смерти и когда он умер, реликт вернулся обратно к его отцу, твоему деду. Он должен был передать его тебе на твое шестнадцатилетие. Но, как видишь, судьба распорядилась иначе.

Реликт, найденный в руинах? Я был крайне заинтересован.

— Что за реликт?

— Никто точно не знает. Пять поколений семьи тщетно бились над разгадкой его тайны. Это может быть, что угодно. Он может обладать великой силой, а может быть бесполезным куском камня.

— В каких именно древних руинах он был найден, это хоть известно?

— Да, позже к ним была направлена группа ученых. Они долго их изучали, однако выяснили лишь что нация, жившая в этом городе, поклонялась богу Ли-Нежа.

— Ли-Нежа…? — задумался я, вытряхивая из памяти именами всех известных богов, и к своему удивлению не вспомнил его.

— Тебе неизвестно это имя. Его не найти в книгах.

— Тогда вам, должно быть известно, что это за бог? — предположил я.

— Известно, — подтвердила он. — Ли-Нежа был младшим богом светлого пантеона и одним из немногих, кто пережил Битву за Небо.

— Живой бог? — удивленно воскликнул я.

И ведь было чему удивляться. Имена выживших богов держались в строжайшем секрете. В прошлом известны случаи, когда люди, молившиеся им, получали благословение. Зная имя живого бога, можно было надеяться, что на тебя снизойдет его благодать. Из-за этого две тысячи лет назад кланы высшего порядка нещадно уничтожали всех последователей живых богов, сжигали книги и любые упоминания о них. Все для того, чтобы единолично поклоняться этим богам и получить их благословение. Многие мастера и старейшины этих кланов именно от них получили свои счастливые шансы.

— Вижу, тебя удивляет, что, будучи кланом третьего порядка, мы знаем имя живого бога и все еще существуем?

— Да.

— Скажем так, имя живого бога известно не всему клану, а лишь трем членам нашей семьи, включая тебя. Я надеюсь, тебе не нужно напоминать, насколько опасно это знание. Если кто-нибудь из высших кланов узнает об этом, не только наша семья, весь клан Ран будет стерт с лица земли. Они убьют всех, не пожалеют даже детей. А возможно, уничтожат весь город.

— Я понимаю.

— Этого мало. Ты должен поклясться. На крови.

Клятва на крови считалась самой страшной из всех клятвой. В прошлом я давал много клятв и все их сдержал, так что меня это нисколько не испугало:

— Клянусь своей кровь и кровью своих нерожденных детей, что ничего из сказанного сегодня не будет предано мной огласке. Ни случайно, ни намеренно.

Мэй промолчала, но за ширмой тень шевельнулась и кивнула.

— Мой муж не хотел отдавать тебе этот реликт. Знаешь, почему?

— Предположу, что он хотел передать его своему сыну. Вашему сыну.

— Именно. А знаешь, почему я не согласилась? Почему в случае отказа пригрозила рассказать обо всем мастеру клана?

— Эмм, нет.