Проследовав полукруглым каменным входом, который, словно длинный коридор, вёл внутрь кольца стен, гость встретился с главой стражи. Придирчиво окинув взглядом богатое, но изрядно изношенное одеяние гостя, глава арбалетчиков смекнул, что тот, возможно, и не лгал относительно своего положения при дворе.

Войдя за слугой в огромный зал со сводчатым потолком и несколькими полукруглыми окнами, закрытыми пёстрыми ставнями, озарённый факелами, полыхавшими в углах в железных креплениях, Рэндалл нерешительно остановился. С холодом, сыростью и проникавшими сквозь щели сквозняками не мог справиться даже разведённый очаг. На стенах висели восхитительные гобелены.

— Ты устал? — спросил у Рэндалла слуга.

— Я бы выпил кружку эля, — признался Рэндалл.

Вниз спустился худой человек средних лет, бывший друг Чёрного принца, а ныне — единственный преданный слуга Джоанны Уэльской. Обосновавшись в Нореме, он теперь чаще надевал бархатное котарди, нежели латы. Уже почти год он пребывал со своей госпожой в далёкой провинции, деля с ней изгнание.

Беркли сопровождали два молодых оруженосца, поступивших к нему на службу ещё до того, как он по собственному согласию отправился с принцессой в изгнание.

— Сэр менестрель, я вас сразу узнал, — сказал он. — Но где же ваша лютня?

— Я оставил ее в Лондоне, — признался Рэндалл. — И прибыл в Норем отнюдь не как менестрель. Я здесь потому, что ищу встречи с её высочеством принцессой Уэльской.

— Для чего? — спросил сэр Саймон. — Вы, как мне известно, называете себя придворным поэтом её сына. Король обожает вас, он не мог отправить вас к Джоанне из великодушия.

Взглянув на молчавших оруженосцев, Рэндалл ответил:

— Я ищу встречи с принцессой и не намерен рассказывать при посторонних то, что жажду поведать ей.

— У принцессы нет от меня тайн, она прислала меня, чтобы я поговорил с вами.

— Она не считает меня достойным беседы, поскольку думает, что я простолюдин?

— Принцесса всегда была милостива к простолюдинам и пострадала именно из-за них. Но её настораживает причина, по которой Ричард прислал вас в Норем.

— Король не присылал меня, — возразил Рэндалл. — Я прибыл сюда по своей воле.

Отослав обоих оруженосцев и слугу, сэр Саймон остался с поэтом наедине.

— Но почему, Рэндалл? Что вам нужно в Нореме? — осведомился он, приблизившись.

— Вы всегда проявляли верность Чёрному принцу, а позже — леди Джоанне. И, похоже, у вас имеется власть над людьми в Нореме.

— Замок охраняется слабо. У нас лишь небольшая свита и один отряд арбалетчиков, — сказал Саймон. — Если бы шотландцы решили напасть, нетрудно представить, что ждёт нас. Их останавливает лишь то, что они не знают, какие мизерные силы предоставил Ричард для защиты своей матери.

— Увы, я этого тоже не знал, — помрачнел Рэндалл.

— Так вы прибыли в замок, чтобы просить её о поддержке?

— Да. Мой кузен Филипп Монтгомери устроил для меня засады по всему Йоркширу, а я должен добраться до королевского дворца.

И, не обращая внимания на произведённое впечатление и удивление, отразившееся в глазах Саймона, Рэндалл сел в кресло у стены.

— Не может быть, чтобы у Филиппа Монтгомери появился кузен, — пробормотал сэр Саймон. — Ведь это означает, что вы — сын леди Эдит, верно?

— Да, милорд.

— Но сын леди Эдит был убит врагами короля Эдуарда!

— Заблуждаетесь. Менестрель, находившийся в Спрингроузезе в ту ночь, спас меня, а затем воспитал как собственного сына.

— Боже мой! Сопровождавший вас папаша Терри и есть тот менестрель?! — воскликнул Саймон, утрачивая самообладание.

В эту минуту в зал по винтовой лестнице спустилась красивая статная женщина в синем, облегающем талию и бёдра платье. Её вытянутое, усыпанное веснушками лицо с зелёными глазами, прямым носом и крупным ртом было очень благородно и красиво.

Рэндалл узнал принцессу Уэльскую и почтительно приветствовал её.

— Вы прибыли развлечь меня в моём изгнании? — спросила Джоанна.

— Нет, миледи. И похоже, я напрасно искал поддержки в Нореме. Вы и сами каждый день подвергаетесь опасности, ведь ваш сын, король, не выделил вам достаточно людей для защиты.

— Милорд Монтгомери хотел просить у вас средства и людей для продвижения по Англии, — пояснил сэр Саймон принцессе.

— Что? Милорд Монтгомери?! — изумилась принцесса, глядя на Рэндалла.

— Это кузен сэра Филиппа, граф Рэндалл Монтгомери, сын леди Эдит и короля Эдуарда. Он только недавно узнал истину своего рождения от человека, спасшего его тридцать лет назад от ворвавшихся в Спрингроузез убийц и считавшегося в дальнейшем его отцом.

— Граф Рэндалл Монтгомери к вашим услугам, миледи, — подтвердил Рэндалл слова Беркли низким поклоном.

Взволнованная, Джоанна сделала несколько шагов навстречу.

— Я верю вам, но верит ли Ричард?

— Он ещё ничего не знает. Тайну моего происхождения королю должен поведать менестрель, спасший меня в младенчестве.

— Думаю, найдутся и другие свидетели — слуги из Спрингроузеза, которые наверняка должны знать и помнить папашу Терри, — вмешался Саймон.

— Милорд Рэндалл, я верю вам, — молвила принцесса. Ей, как особе королевского происхождения, и ранее доводилось слышать легенды, будто незаконный отпрыск её дяди Эдуарда III и Великой Любовницы спасся. Если бы король Эдуард был уверен в убийстве сына, он не раздумывая предал бы своего влиятельного вассала, лорда Норфолка, казни.

Сцепив пальцы, она нахмурилась. Ей гораздо более нравилось видеть в Рэндалле менестреля, нежели кузена.

— Что же вы хотите от меня, граф? Я давно утратила всякую власть.

— Увы, я понял это, — отозвался Рэндалл. — Ваш сын, мой король и племянник, обрёк вас на унылое существование вдали от Лондона.

— Кто захочет последовать за аристократкой, обвинённой в измене своему королю? — невесело усмехнулась принцесса. — Лишь сэр Саймон остался мне верен.

Невольно Рэндалл перевёл взгляд на Саймона Беркли. В непроницаемом облике рыцаря он увидел много твёрдости и непреклонности. И Рэндаллу пришло в голову, что, должно быть, рыцарь испытывает к принцессе чувства куда более сильные, чем просто верность.

— Я преклоняюсь пред вами, сэр, — неожиданно для себя озвучил свою мысль Рэндалл.

— Почему Филипп Монтгомери считает вас своим врагом? — спросил рыцарь.

— Я тайно женился на леди Памеле, а он обожает её. Как раз тогда Норфолк наведался в Спрингроузез и рассказал ему обо мне. Воспользовавшись услугой лазутчиков, Монтгомери выследил меня и схватил. В своём замке он держал меня в темнице и намеревался казнить. То, что я его кузен, не позволило ему сразу вздёрнуть меня на дереве, точно разбойника. Лишь благодаря благородству его юного оруженосца Мориса Мервилла мне удалось сбежать из заточения.

Только сейчас принцесса увидела страшные кровоподтёки на запястьях Рэндалла. Бережно взяв его руки в свои, она осмотрела их.

— Боже мой! Сэр Филипп надевал на вас кандалы? На вас, сына короля Англии?! Как он посмел! — возмутилась она.

Смутившись, Рэндалл отстранился.

— Признаюсь, я его спровоцировал. Я предпринял попытку бежать, угрожая мечом ему и его оруженосцу Генри Ланкастеру. Но граф оскорбил меня!

— Явившись сюда, вы рассчитывали, что я пойду против моего сына?

— Не против сына, а против вашего врага — Филиппа! — пылко возразил Рэндалл.

Принцесса опустила ресницы, размышляя над решительностью гостя. В нём явно бурлила кровь государей английских, их страсть, их напор. Все великие правители и — одновременно! — венценосные ничтожества проскальзывали в его речах.

— Его величество должен всё узнать от человека, спасшего вас, милорд, — подсказал Саймон Беркли. — Иначе Филипп найдёт способ убедить его, что вы не сын Эдуарда III! Для Филиппа важно выставить вас наглым простолюдином, чтобы разделаться с вами.

— Да, он видит во мне соперника, невзирая на связывающее нас происхождение от лордов Монтгомери. Мне никогда не нужен был Спрингроузез. Но я заполучил нечто гораздо более для него важное, и он мне этого не простит, — ответил Рэндалл.