— Да, милорд, — недоумевая, ответила та.

— Передай ей послание от моего друга, — и сэр Ральф вложил в её руку записку. Бросив взгляд на дверь, де Монфор увидел появившегося Филиппа Монтгомери и поспешно отступил от Тесы. Он вернулся в зал, где его ждал Рэндалл.

— Я передал твоё послание, — сказал сэр Ральф, опускаясь возле Рэндалла на скамейку.

— О, только бы Памела согласилась прийти! Я люблю ее, Ральф! Я не представлял ранее, что можно так любить. Мысли о Монтгомери не останавливают меня. Я знаю, что он жесток с врагами, но я решил бороться за Памелу!

К ним неторопливо подошёл Плат.

— Король был в восторге, — проговорил он. — И ты мне нравишься, Рэндалл.

— Я польщён, — ответил Рэндалл. — Ты считаешься великим придворным поэтом, и если я удостоился твоей похвалы, такое не может не льстить.

Плат склонился перед Рэндаллом в поклоне и удалился из зала, преисполненный собственного достоинства.

— Сегодня ты действительно был замечателен, — признался сэр Ральф, вставая со скамейки. — И я уверен, что леди Памела так же, как и все, оценила твой талант. — Он страшился оставить Рэндалла одного, но присутствие рыцаря могло смутить девушку. Надеясь, что послание Рэндалла осталось не обнаруженным Филиппом Монтгомери, де Монфор двинулся по коридорам Элтона в предоставленную ему королём опочивальню.

А Рэндалл продолжал ждать Памелу в опустевшем зале, где впервые им была прочитана поэма, которой надлежало стать самой знаменитой поэмой в Англии.

Оставшись с Памелой наедине, Теса сразу рассказала ей о разговоре с Ральфом де Монфором и, вытащив из складок платья узкий свиток, отдала его госпоже.

Развернув послание, Памела пробежала его глазами и прижала к груди.

— О, Теса! Рэндалл утверждает, что любит меня и преклоняется перед моей красотой! Он молит меня появиться нынче в зале, где он выступал, если я испытываю к нему чувство. Он просит меня о встрече! И да, я иду!

Вскочив с кресла, Памела набросила на плечи плащ с капюшоном, чтобы укрыться от сквозняков и любопытных взглядов. Теса попыталась было отговорить её, напомнив, какой знатный дворянин стремится жениться на ней, а Рэндалл — всего лишь придворный поэт.

— Пусть так, — молвила леди Памела, и её зелёные глаза засверкали из-под капюшона. — Но в нём много благородства, свойственного рыцарям. Я не удивлюсь, если его отец — дворянин.

Теса запалила факел и тоже закуталась в плащ:

— Если вы так любите его, я готова вам содействовать. Только не забывайте: всюду враги, а главный враг — сэр Филипп. Идёмте же, миледи, к вашему Рэндаллу.

Молодые женщины выскользнули за дверь и быстро направились по тёмному и пустынному коридору к лестнице.

Держа в руке факел, трепещущий от порывов ветра, проникавших внутрь замка, служанка молча шла впереди. В коридорах, где эхом отдавался каждый шорох, они не разговаривали. Спустившись по лестнице, девушки остановились у входа в зал.

— Жди здесь, — коротко приказала Памела.

— Я предупрежу вас, если кто-нибудь появится в коридоре, — ответила Теса.

Войдя в зал, Памела увидела Рэндалла, одиноко сидевшего в кресле короля. Внезапно, словно почувствовав её присутствие, он обернулся.

— Не всякий осмелится занять кресло короля Англии, воспользовавшись его отсутствием, — произнесла Памела, сбрасывая капюшон на плечи.

— Если моя леди так решила, я с покорностью повинуюсь и встану.

Она глядела, как он медленно спускается по полукруглым, почти плоским ступенькам, ведущим с возвышения, на котором стояло королевское кресло. В его голосе Памела уловила и искреннее преклонение, и страсть, и лёгкую усмешку.

— Отчего же? Сидите, где вам угодно, лишь бы это не сочли проступком, — сказала она, — и не наказали за него.

— Наказать меня можете только вы — своей холодностью, — ответил Рэндалл.

Стоя перед ней в обтягивающем его худой торс котарди с вышитыми на нём текстами стихов графа Рамбута Оранского, с нежностью в глазах, он заставил девушку смутиться. Потупив взор, она тем не менее не удержалась от улыбки.

— Я вас не накажу, но если накажет король Ричард, кто же тогда будет ставить на место Джозефа Плата?

Он засмеялся её ловкому ответу.

— Поистине, миледи, я и сам бы не смог ответить более остро.

— Увы, но мне далеко до вас, — сказала Памела, вновь обращая к нему свои зелёные глаза. — Вы блистали при дворах герцогов, прежде чем появились здесь. Я же — обыкновенная провинциальная дворянка, у которой, к тому же, за душой нет ни шиллинга.

— Ничего, — он приблизился к ней и, протянув ладонь, погладил по щеке. — Я знаю, вы многим обязаны графу Монтгомери. Но главное для меня — ваши чувства. То, что я написал в своём послании, — правда, и я хотел бы спросить, ощущаете ли вы ко мне что-нибудь подобное?

Не в силах подавить своего влечения, Памела склонила голову, прижавшись щекой к его руке.

— Да, — произнесла она.

Рэндалл привлёк её к груди и поцеловал. Держа Памелу в объятьях, Рэндалл воскликнул:

— Вы любите меня! Разве мог я рассчитывать на ответные чувства с вашей стороны?!

— Если бы вы не рассчитывали, сомневаюсь, что написали бы мне послание, — лукаво заметила она, обнимая его за шею.

— Вы считаете меня самоуверенным?

— Но разве вы не уверенно сжимаете сейчас мою талию? — засмеялась она и уже сама, поддавшись порыву страсти, припала к его губам.

Любовь, которую внушала Памела Рэндаллу, заставила его забыть о том, что их разделял не только её предстоящий брак с Филиппом, но и разница в занимаемом положении. Хотя Рэндалл и родился у графини и английского короля, в глазах вельмож он всё еще оставался обыкновенным менестрелем.

— Вы любили, должно быть, многих женщин, — сказала Памела.

— Я обладал ими, но ни одну из них не любил, — признался поэт. — Неужели вы сомневаетесь во мне?

— О нет, — ответила она. — Вчера, наблюдая за вашим приездом в Элтон, я чувствовала, как душа моя преисполняется любви. Но я была уверена, что, поскольку принадлежу другому, вы не захотите взглянуть на меня.

— И вы позволите мне и впредь любить вас? — спросил Рэндалл.

— Ну конечно. А я, обещаю, тоже буду вас любить, — и Памела доверчиво прижалась к его плечу.

Теперь она была твёрдо убеждена, что не выйдет за сэра Филиппа. Могуществу и богатству Монтгомери она предпочла изысканность Рэндалла, осознавая, что такое решение обернётся нищетой и прозябанием для её бедного замка на севере Йоркшира.

Когда наступило время оставить Рэндалла и возвратиться в опочивальню, девушка сказала:

— Вы понимаете, что, становясь соперником сэра Филиппа, вы превращаетесь в его врага?

— Понимаю, любовь моя. Вы встретитесь со мной завтра?

— Теса проведёт вас вечером в мою опочивальню. Там мы обо всём поговорим, — молвила она, вновь прячась под плащом.

Служанка ждала её в коридоре.

— Он любит меня, Теса, — сказала Памела. — Он любит меня и не боится соперничества с Филиппом!

— Не намерены же вы, в самом деле, расстаться с сэром Филиппом? — спросила та.

— Как раз это я и сделаю, — и Памела устремилась в свои покои.

Рэндалл же, постояв немного в зале, счастливо улыбнулся собственным мыслям. Он чувствовал, что хочет жениться на Памеле.

Весь следующий день придворный поэт провёл в прогулках по дворцу, надеясь встретиться с Памелой. Но вместо возлюбленной, выйдя во двор, он столкнулся с камердинером, который заявил, что ищет его по приказу короля.

Сопровождавший его на прогулке сэр Ральф встревожился, ко когда увидел, как приветливо король встретил Рэндалла, рыцарь испытал облегчение. Впрочем, за время, проведённое им при дворе, Ральф не раз убеждался в лицемерии его величества.

Король стоял у окна. На нём был тяжёлый плащ, скреплённый красивой застёжкой у горла, на руках — перчатки с широкими раструбами, а на голове — шляпа, из-под которой выбивались рыжие локоны. Ричард явно намеревался совершить прогулку.