Поднялся гул, все зааплодировали и зашумели. Конечно же, все поняли, что Ослом менестрель назвал епископа Кентерберийского, канцлера Англии лорда Сэббери.
— Теперь памфлет примутся распевать и рассказывать в Кентербери, — нагнувшись к уху сэра Ральфа, проговорил отец Болл.
Возвратившись к папаше Терри и рыцарю, Рэндалл взял высокую кружку эля, которую поднёс ему брат Строу.
— Твой памфлет понравился бродягам. Откуда ты знаешь, что нужно простолюдинам, а что — знатным лордам? — осведомился сэр Ральф.
— Папаша Терри научил меня, — сказал Рэндалл.
С улицы донеслись протяжный звук рога, лай собак и голоса простолюдинов из Блэкхита. Дверь в донжон распахнулась, и в проёме появился невысокий рыжеволосый человек с мечом за спиной и в кугеле, сброшенном на плечи.
— Уот Тайлер! — послышалось вокруг.
Переступив порог, Тайлер захлопнул дверь и прошёл к длинному столу. Приветствуя на ходу людей, он отыскал глазами отца Болла.
— Хорошего дня, Уот! Мы рады, что ты добрался до Блэкхита! — воскликнул бывший монах.
— Да, её высочество были очень любезны со мной!
Тайлер занял освободившееся место за столом, и кто-то из простолюдинов сразу же поставил перед ним кубок с вином.
— Итак, по-прежнему ли вы хотите видеть меня предводителем? — спросил собравшихся Уот.
— Да! — загалдели все. — Ты верен своему королю и своему народу!
— Пусть все, кто считает и меня доблестным защитником, идут за Уотом Тайлером! — громко сказал Джон Болл. — Я буду вашим «неистовым проповедником», но я не умею сражаться, и то, что мы взяли Блэкхит без Уота, — удивительно даже для меня.
Так Уот Тайлер стал единственным предводителем, и мятежи грозили вылиться уже в настоящее восстание.
— Что ж, — сказал Тайлер, — завтра на рассвете выступаем в сторону Кентербери. Тем самым я хочу обратить внимание короля Ричарда на наш протест. И он встретится с нами, невзирая на всяческие увёртки и проволочки.
Подозвав брата Строу, отец Болл велел подать свиток и письменные принадлежности.
— Составим перечень просьб к Ричарду, — предложил он, — чтобы при встрече передать их ему.
Тайлер считал, что главным требованием должен быть пункт об отмене рабства.
— А потом? Что мы попросим потом? — осведомился Уилл.
— Вымолим у короля, чтобы с крестьян спрашивали за пользование землёй не работу, а установленную арендную плату. Далее, чтобы крестьяне могли свободно покупать и продавать на рынках. И, наконец, чтобы его величество Ричард, помазанник Божий и король Англии, простил нас за наши преступления, — пояснил Уот Тайлер.
Слушая, отец Болл нацарапал всё перечисленное в свитке и передал его Уоту, который тут же спрятал свиток под куртку.
— Король не согласится, — пробормотал сэр Ральф, покачав головой.
Между тем вилланы расходились, чтобы завтра с восходом, вооружившись копьями, дубинками, луками и короткими мечами, двинуться на Кентербери.
ГЛАВА 34
Утром из Блэкхита уходили восставшие вилланы, кутаясь от промозглого тумана в кугели и сжимая в руках оружие. Их сопровождали лошади, груженные поклажей.
Во дворе крепости отец Болл прощался с сэром Ральфом и его спутниками.
— Ты точно не хочешь присоединиться к нам, сэр Ральф? — спросил он.
— Нет, меня ждут другие подвиги, — ответил рыцарь.
— Поединки и битвы? — усмехнулся отец Болл.
Сэр Ральф пожал плечами.
— А ты? — повернулся бывший монах к Рэндаллу.
— Я следую ко двору.
Хлопнув Рэндалла по спине, отец Болл сказал:
— Что ж, мне нужно идти. Простите, что угощал вас в донжоне, но по-другому я просто не мог.
Сэр Ральф и Рэндалл остались во дворе, глядя, как удаляется Джон Болл. Подошёл папаша Терри, ведя под уздцы лошадь Ральфа. Вид у менестреля был мрачнее тучи — он провёл ночь ещё более тревожную, чем накануне в лесу.
— В Лондоне мы остановимся у купца Томаса Фарингдона, — проговорил сэр Ральф, медленно направляясь к широким воротам.
— Так ты полагаешь, что Ричард спрячется в Тауэре? — спросил Рэндалл. — Почему же тогда на время восстания нам не укрыться в твоём замке?
— Он находится в графстве Кент, а туда теперь сложно добраться из-за отрядов мятежников и из-за людей шерифа, — ответил Ральф.
Оставив позади гудящий Блэкхит, они двинулись в сторону густых лесов, отделявших их от Лондона. Впереди шагал папаша Терри, который прекрасно знал местность, за ним следовали сэр Ральф и Рэндалл, ведущий под уздцы лошадь рыцаря.
В оврагах парил густой туман, пасмурное небо нависало над зелёными просторами, в кронах деревьев кричали птицы. Дороги были вязкими от сырости и грязи, но путники вполне уверенно ступали по рытвинам, оставленным крестьянскими телегами.
Узнавая места, папаша Терри вновь сделался по обыкновению весел и даже затянул песню на норманнском наречии, сочинённую когда-то известным менестрелем по имени Джеймс Трюфель:
О пленник,
Что тоскуешь ты в недрах
Нортенберга?
Твоя темница холодна,
Но кровь горяча в жилах,
Коварство твоего врага
Дверь за тобой закрыло.
О пленник,
Что тоскуешь ты в недрах
Нортенберга?
Шедший рядом с Ральфом Рэндалл думал о купце, в доме которого им предстояло остановиться и, возможно, даже провести какое-то время.
— Кто этот лондонский купец, милорд Ральф? — спросил он.
— Его зовут Томас Фарингдон, и он всегда был не только моим кредитором, но и другом! А поскольку я, в отличие от королей, исправно возвращал ему долги, он позволит нам погостить у него, — ответил сэр Ральф.
— Значит, в его доме найдётся место для таких бродяг, как мы, — сказал Рэндалл.
Они всё дальше углублялись в лес, свернув с разъезженного пути на протоптанную тропинку, вьющуюся сквозь чащу.
— Признайся, сэр, — повернулся к Ральфу папаша Терри, — ты уверен, что мятежники возьмут Кентербери?
— Кентербери, может, и возьмут, а вот восстание их обречено, — вздохнул Ральф. — Король пока не воспринимает их всерьёз, а когда это произойдёт, полагаю, им не поздоровится.
— Я то же говорил отцу Боллу, но он меня не слушал, — сказал Рэндалл.
— Однако твой памфлет о Кентербери будут петь во многих графствах, — заметил Ральф.
Внезапно в голове Рэндалла всплыл образ презрительного молодого рыцаря, который, как выяснилось, приходился ему кузеном, и он спросил:
— А про сэра Филиппа Монтгомери ты что-нибудь знаешь?
— Ты знаком с сэром Филиппом Монтгомери? — удивился Ральф.
— Я встретил его при дворе герцога Ланкастера, куда он прибыл по поручению своего господина, короля Ричарда.
— Могу сказать одно: из-за жестокости он зарекомендовал себя не с лучшей стороны, ещё служа принцу Уэльскому. В своём имении Спрингроузез сэр Филипп — настоящий тиран. Даже его подневольные вилланы обязаны носить на шее железные ошейники, на коих указана их принадлежность сэру Филиппу. В Спрингроузезе никто и никогда не посмеет воске стать против хозяина! Ричард нуждается в Монтгомери именно потому, что тот действительно предан королю, при этом хладнокровен, жесток и неустрашим. Ричард всегда может на него рассчитывать.
— Известно ли королю, что сэр Филипп владеет замком и краем, которые присвоил его отец после гибели от чумы своей сестры? — вмешался папаша Терри.
— Разумеется. Все знают и об отце сэра Филиппа, и романтическую историю замка, выстроенного королём Эдуардом III для своей фаворитки. У него и графини Монтгомери даже был сын, которого, как все полагают, убили враги короля. И никто не смел пойти против брата графини, сэра Вильяма Монтгомери, который всегда отличался преданностью Англии и таким же беспощадным нравом, как у Филиппа.