— Я не могу, — пробормотал он. — Слишком… плотное волшебство. Мне надо…

Мужчина так и не договорил, гася заклинание. Он не казался истощённым, скорее выглядел так, будто бы достиг максимума своих возможностей и понял, что его напора не хватит.

— Не таким упрямым быть тебе надо, — раздалось за спиной. — И где ты посеял свой десяток боевых магов? Так трудно было прихватить их с собой?

Альберто, казалось, ни капельки не удивился, когда услышал её голос. Остальные просто не имели возможности возражать; Тар чувствовал в себе силы только на то, чтобы оставаться посторонним наблюдателем. Он знал многое о полуоборотнях — потому что мог много экспериментировать над собой, — но вот магия Тильды, основанная на каком-то удивительно прочном базисе, была ему неведома.

Даже поражаться не получалось. Тар просто безучастно наблюдал за тем, как девушка, говорившая мгновение назад, подошла к ди Руазу, и в полумраке наконец-то смог её узнать.

Нерисса, как обычно, избавилась при первой же возможности от раздражающей её формы и была в чём-то чёрном, вызывающем размытые, смутные воспоминания — только вот о ком? И почему, собственно говоря, простая студентка, даже если родовитая, смела в таком тоне разговаривать с могущественным магом, главой боевого отряда?

— Представь себе, он, — Альберто кивнул на Тарлайна, — не в силах протянуть десяток дураков, не умеющих открывать порталы самостоятельно.

— А где же твоя боевая пара? — ядовито уточнила Нерисса. — Где потерял?

— Моя боевая пара, — в голосе мужчины зазвенела сталь, — соизволила от меня сбежать невесть к кому! А этот невесть кто, оказывается, даже ни сном ни духом, почему она до сих пор там и не исправила чудовищную ошибку.

— Мог бы найти, — Нерисса сделала шаг к нему навстречу, — новую. У тебя была масса времени.

— Это ведь так легко! — хмыкнул он. — Ведь они валяются на дороге целыми десятками!

— Не знаю как на дороге, — девушка подошла к Альберто вплотную, — а вот в вашей постели, маркиз, мечтает поваляться едва ли не каждая, — она с такой злостью схватила его за руку, что, казалось, сейчас отдерёт её от мужчины. — Я делаю это в последний раз и только ради Бри, Берти, можешь себе ничего не придумывать, — она повернулась к двери, — и не стой столбом, как обычно.

Альберто сориентировался на удивление быстро. Вся ненависть, полыхавшая в его словах, в один миг куда-то пропала. Маркиз вновь стал сосредоточен, серьёзен, и его холодный взгляд, направленный на дверь, был готов прожечь дерево безо всякого волшебства.

Тарлайн даже почувствовал прилив сил; казалось, Альберто и Нерисса, державшиеся за руки с такой силой, словно пытались в хватке раздавить пальцы друг друга, излучали странную, но приятную, хорошо совместимую со всем вокруг энергию.

Они повторяли то самое заклинание, которое в прошлый раз читал ди Руаз. Голос Нериссы звучал несколько истерично, словно она вот-вот должна была сорваться на крик, Альберто, напротив, говорил мягче, но теперь отчётливо было слышно каждое слово. И стена, так крепко державшаяся прежде, теперь пошла трещинами, рассыпаясь на кусочки.

Нетронутой оставалась только дверь. А вот камни Змеиного Замка, осыпались пылью под ноги. Было душно, становилось трудно дышать, и магия Тильды, сконцентрировавшаяся только вокруг входа, теперь собиралась в один тугой узел. Чувствовалось, что вот-вот она взорвётся и обрушится на всё вокруг, но заклинание, сплетённое из силы Нериссы и Альберто, держало крепко.

Откуда в адептке-первокурснице взялось столько магии, не говоря уже о знаниях — это было другим вопросом. Они набрали абы кого и теперь пожинали свои плоды: почему рядом с эльфийкой-менестрелем и человечкой, разбирающейся в крови лучше любого вампира, не может быть могущественная волшебница?

В любое другое время Тарлайн задался бы вопросом, как они проворонили её умения и силу, почему не обратили на это больше внимания, но сейчас единственным, что его волновало, была Бри.

Стена наконец-то рухнула. Потолок теперь поддерживало волшебство, но было понятно, что крыша преподавательской башни существует только как временное явление.

Лукиан, не думая ни о чём, рванулся вперёд.

— Солнышко! — закричал он, мчась, не разбирая дороги.

В оседающей пыли было видно очень плохо. Тарлайн видел, как стояла Тильда, вскинув руки в попытке защититься. Её магия почти иссякла, а на стенах было видно выемки — следы боевых заклинаний, использованных ректором. Женщина с трудом держалась на ногах, застыв в миге от превращения. То, чем она была — неведомое существо, по правде, даже Тар не знал, какое, — вот-вот собиралось вырваться на свободу, но пока что Тильде хватало сил сдерживать его.

Полувампир же был воистину жуток. Он оказался куда крупнее человека, нынче больше напоминал орка — выше двух метров, с широченными плечами, когтистыми руками-лапами, клыками, выпирающими над нижней губой. Эта причудливая комбинация генов превратила его в чудовище — чудовище дрожащее и тоже обессиленное.

Бри не было видно. Только два поверженных полуоборотня, каждый из которых с трудом держался в своих хотя бы отдалённо разумных ипостасях. Но пыль плотно покрывала пол, и Тарлайн, понимая, что его участие больше не требуется, только с ужасом сделал шаг вперёд, пытаясь высмотреть её тело — он подсознательно уже и не ждал увидеть девушку живой, — среди пыли.

— Бриана… — прохрипел Лукиан, роясь в каменной пыли. — Бри, золотце…

— А что, — бодро спросили за спиной, — собственно говоря, здесь происходит?

Тарлайн обернулся и быстро-быстро заморгал.

Бриана, живая и невредимая — разве что немного в паутине, — стояла за его спиной и недоумевающе смотрела то на Тильду, то на полувампира, то на серого от пыли отца.

— Живая! — ошарашенно выдохнул Лукиан, вынырнув из горы пепла. — Солнышко моё… Доченька…

Бри невольно попятилась, когда отец бросился к ней, и предупредительно вытянула руки.

— Не стоит, — скривившись, промолвила она. — Я не уверена, что горю желанием сейчас с тобой разговаривать.

Тарлайн потянулся к ней с куда меньшей смелостью, и Бри, не желая больше тратить время на недомолвки, уверенно шагнула к нему навстречу и позволила заключить себя в крепкие объятия. Тар тяжело дышал, явно с трудом стоял на ногах, но Бриана всё равно ощущала себя в кольце его рук удивительно спокойно и тепло. Казалось, он передавал ей свою уверенность в завтрашнем дне, в том, что всё будет хорошо, и любые преграды, которые появятся у них на пути, будут преодолены.

— Ты там была, — прошептал Тар девушке на ухо. — Я был уверен в том, что ты там, за дверью.

— Была, — подтвердила Бриана, обвивая его шею руками.

Что-то ей подсказывало, что следует обернуться: наверняка отец сейчас стоял, удивлённо вытаращив глаза, и пытался что-нибудь ответить. Но портить момент воссоединения не хотелось, к тому же, в своих родственниках девушка окончательно разочаровалась, а вот за Тарлайна переживала, и сильно.

— Там был проход, — промолвила она, — в зал с Антивампиром. Когда магическая завеса упала, я смогла оттуда выйти. Но как ты? — Бри коснулась прохладной ладонью лба Тарлайна, провела рукой по его щеке. — Бледный, как стена. В чём тебя обвиняют?

Она была готова заявить во всеуслышание, что любые обвинения — сущий бред и поклёп, но не успела.

— Ни в чём его не обвиняют, — ответил вместо Тара незнакомый маг, тот самый, что забирал его тогда из вампирского подвала. — Мы уже во всём разобрались. Меня зовут Альберто ди Руаз, и я хотел бы уточнить относительно свидетельских показаний…

Мужчина не договорил. Нерисса — а что здесь вообще делала Нерисса?! — дёрнула его за рукав, оттягивая подальше от Брианы.

— Берти, — возмущённо протянула она, — потом. Ты путаешь последовательность действий. Сначала арестуй Тильду и разберись с этим диким полувампиром, а потом уже будешь брать у неё свидетельские показания. Ну дай людям поговорить по душам, а?