Вопль Паулины, по обыкновению впечатляющий, застал их врасплох. Мать, как раз проходившая мимо с огромным ведром яблок для варенья, застыла, выронила тяжёлую ношу и спешно зажала уши ладонями. Фрукты, громко стуча по полу, разлетелись в разные стороны с жутким грохотом.

Пальцы Брианы дрогнули, и она неровно нанесла мазок крови на тонкое стёклышко.

— Да сколько ж можно! — в сердцах воскликнула девушка, чтобы спустя миг с ужасом заметить, что мать отвела руки от ушей и внимательно на неё смотрела.

Паулина моментально притихла. Даром, что сестрице всего десять, она отлично знала, как заставить Леону разозлиться, а потом подсунуть ей удобную жертву. Вопреки всем приговорам местных шаманов, Бриана сомневалась в болезни девочки. Слишком уж смышлёной она была…

Когда не кричала.

— Это я спрашиваю, сколько можно?! — мигом вспылила мать. — Ты целыми сутками ничего не делаешь, просто сидишь сиднем! Варелл днями и ночами пропадает в баре, я готовлю, убираюсь за вами обеими, а драгоценная Бриана всё не соизволит осчастливить хоть одного жениха своим согласием!

Проклятье. Заметила, а значит, точно не отстанет.

— Почему ты никогда не вычитываешь Паулину? — не удержалась Бриана. — Только на меня и кричишь. Словно я виновата в том, что мы тут живём, и свататься приходят… Эти.

— Имей уважение к отчему дому! — отрезала Леона. — Варелл кормит и поит, между прочим, чужого ребёнка, а тот просто нагло сидит у него на шее! Паулина безумно одарена, и мы должны на неё молиться! Тебе уже девятнадцать, пора…

Бри нахмурилась. Больше разговоров об избранности сестры она ненавидела только беседы о предстоящем замужестве. Да, у её матери были странные вкусы в плане мужчин, но не обязана же дочь их разделять и оставаться навек в этой проклятой деревне!

До семи лет Бриана чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. У неё был любимый папа, большой дом, много игрушек и добрая нянюшка. Соседские дети дружили с нею, и они могли часами играть в куклы. Всё закончилось, когда правительство устроило очередную бездумную войну, и у них в доме поселили отряд орков…

Нет, Варелл был хорошим. Добрым, милым, если так можно сказать о двухметровом бритоголовом орке. Наверное, среди своей расы он выделялся и красотой — статный, не горбившился, и кожа насыщенного зелёного цвета, а не как то болото… Но мама-то была человечкой! И чем она думала, когда бросала красавца-баронета и мчалась в Пустошь со своим возлюбленным, ещё и дочку с собой прихватила? Явно тем же, что позволило ей родить Паулину.

Уникальная девочка, как же! Дети у человеческих женщин от орков практически не рождались, а если такое и случалось, то обязательно были особенными, одарёнными магически, но совершенно неуправляемыми. Между прочим, таких в прошлом топили в речках.

Вот и Бриана с удовольствием утопила бы Паулину. Сморщенное, зеленоватое мелкое нечто ещё в первые дни не внушало доверия, а с возрастом сестрёнка становилась только противнее и сильнее, и сравниться с нею могуществу магии не могли даже некоторые шаманы. Сумасшедшая, пусть и источник силы — как хочешь, так и уберегись.

И теперь порог их дома регулярно обивали бесполезные женихи. Но Бриана не собиралась выходить за орка! Папа обещал ей, что заберёт отсюда в город, и Бриана верила, что однажды он всё-таки сумеет — но община не позволяла. Орки твёрдо решили, что девочка, выросшая здесь, обязана выйти за кого-то из них и подарить им ещё одного одарённого ребёнка. То, что Бри выворачивало даже от мысли о том, чтобы разделить брачное ложе с кем-нибудь из них, женихов, разумеется, не волновало… Ещё и мать осуждала, требовала, дабы она быстрее определялась!

— Я работаю, — вместо того, чтобы спорить о замужестве, попыталась оправдаться Бри. — Если я справлюсь с поставленной задачей, то меня могут принять на обучение, и тогда я буду приносить деньги…

— Это не главное предназначение женщины! — Леона скрестила руки на груди. — Денег от тебя никто не просит. Ребёнка — вот что ты должна подарить этому миру. Ещё одно талантливое дитя, такое, как наша драгоценная Пау! Варелл так на тебя надеется, а ты гонишь мальчиков одного за другим. И что тебе надо? Только и знает, как в крови плескаться!

Бри хотела заявить, что она не плещется в крови, а проводит научные исследования, но не успела. Вновь раздался не то крик, не то рев, да такой, что ему позавидовала бы даже Паулина. В этой деревне было только одно существо, которое могло издавать такой звук — сам Варелл Краггар, предводитель боевого отряда деревни — и её, Брианы, отчим.

Мать, забыв в один миг о том, что рассказывала о замужестве, помчалась на улицу — ведь её супруг прибыл с поля боя и, очевидно, привёз дурные вести. Паулина бросилась следом, и было видно, как мелко подрагивало её тело в преддверии очередной истерики — девочка совершенно не умела держать свои эмоции в узде.

Можно было подождать, пока они разберутся между собой, и закончить эксперимент, но Бриана знала, что мама будет ругаться, потому отложила образцы и тоже поплелась на улицу.

С первого взгляда она поняла, что случилось что-то очень дурное. Варелл, бледный аж до желтизны, что было странно до орка, смотрел на жену обезумевшими глазами и хватал ртом воздух.

Испуганный орк — это страшное зрелище. Обычно смелый, готовый разодрать на кусочки за любое прегрешение, Варелл стоял посреди двора прямо в горе песка на коленях, возведя руки к небесам, и что-то кричал. Бриана, хотя и провела больше десяти лет рядом с орками, до сих пор не могла разобрать их говор и не понимала, о чём шла речь. Отчим молился? Проклинал кого-то? Завывания, вырывающиеся из его рта, напоминали звуки, издаваемые мертвецом, поднятым из могилы неопытным шаманом, движения казались угрожающими. Типичная орочья кожа Варелла и вправду на оттенок посветлела, и сквозь яркую зелень смелости пробивалась желтизна страха. На массивном лице мужчины застыла маска ужаса.

Паулина, стоило ей только увидеть отца, бросилась к нему. Оттолкнув по пути мать, девочка тоже возвела руки к небесам и принялась повторять за папой бессмыслицу.

Удивительно, но Варелла это успокоило. Он перестал молиться, посмотрел обеспокоенно на дочь и схватил её своими громадными ручищами за плечи.

— Доченька! — воскликнул он уже на языке, понятному и для жены с падчерицей тоже. — Моя бедная, маленькая доченька!

Бриана с трудом сдержала возмущённое хмыканье. Да уж, Паулину никто не отправит замуж. Во-первых, как большинство полукровок, она безумна, а во-вторых, надежда деревни, будет взывать к дождям и солнцу. Она и сейчас уже может разместить немалую такую тучку над огородом. А что ж случится, когда девочка станет старше? Бри же — просто приложение к матери, производительница. И домой, к папе, отпустить не хотят, и не ценят тоже.

Она мечтала о большой науке. У орков была традиция мыть руки в крови своих врагов — так они становились полноценными бойцами, — и Бриана, тогда ещё маленькая девочка, наблюдая за этим, стремилась изучать свойства алой жидкости, думала, что сумеет по ней определять болезни. И кому нужны её открытия теперь, если Паулина может замахать руками, завизжать, и вся деревня исцелится?

Если б только мама отпустила её к отцу, а не упиралась…

Мотнув головой, Бриана заставила себя сосредоточить взгляд на родственниках. Теперь они выли уже все втроём. Паулину трясло от новой волны магии. Девочка скрутилась на песке, зажмурила глаза и тихо-тихо попискивала. Это скоро должно было смениться визгом, по крайней мере, насколько Бриана знала. Ведь вот она, справедливость: могущественная Пау не могла вылечить себя саму от недуга. Её сознание отказывалось подчиняться общим правилам.

Отчим, обратно позеленевший, склонил тяжёлую голову над дочерью и запустил пальцы в короткие грязные волосы, явно порываясь их вырвать. Он тянул с такой силой, что разболелась бы, наверное, и чугунная голова, не то что обыкновенного орка.