— А бокалы у тебя где? — обернулся он на Тарлайна.

— Пей так, — посоветовал с ласковой улыбкой мужчина. — Хотя бы на одного болтающего наглого орка в мире станет меньше.

Дрогар уже почти поднёс бутылку к губам, но не успел сделать ни единого глотка, поперхнулся слюной и громко закашлялся, уничижительно так, постоянно косясь на друга. Тот в свою очередь оставался непробиваем — он много раз предупреждал орка, что не стоит пить из первой попавшейся посудины, предназначенной в далёком прошлом для алкоголя.

— Хоть бы в колбах каких-то свои яды держал! — возмутился орк. — Ты меня бросаешь всегда, и всегда в самый неподходящий момент, и подставляешь вечно! Вот теперь пить у тебя нечего, а мне надо!

— Тебе не надо, — строго возразил Тарлайн. — Ты себя не контролируешь после третьего же глотка алкоголя. Опять залезешь на крышу замка. Или ты забыл о том, какая таинственная нетрезвая история связывает тебя с Тильдой?

Орк покраснел, вновь напомнив о своём сходстве с варёным раком, и Тар, не сдержавшись, рассмеялся. Менестрель раньше выпивал намного чаще, но как-то раз перебрал и наведался в кабинет к ректору. Что там между ними произошло, толком никто не знал, но подозрения не радовали ни ненавидевшего Тильду Дрогара, ни её саму.

— Что это мы всё обо мне и обо мне, — стараясь избавиться от смущения, музыкант вернулся в кресло и пытливо уставился на Тарлайна. — Ты мне лучше расскажи, друг, как поживает твоё проклятие. Я вижу, ты наконец-то нашёл средство избавления от него?

— Меня не устраивает такой вариант.

— Ну и дурак! — в сердцах воскликнул орк. — Был бы ты обычным оборотнем, я б понимал. Мол, мозг не желает смириться с тем, чего требует зверь… или как это у вас называется? Но ты же полукровка! Всё осознанно, всё по твоему желанию. Сработало! Так почему бы раз и навсегда не избавиться от того, что тебе так мешает? Между прочим, будь я на твоём месте…

— Ты не на моём месте, — прервал его Тарлайн. — И совершенно не умеешь нести ответственность за свои поступки. Моё проклятие мне совсем не мешает. Не настолько, чтобы я ради него использовал другого человека.

Дрогар закатил глаза. У него было своё мнение относительно использования кого бы то ни было, но никогда Дэррэйн к его мнению не прислушивался, только отмахивался или даже возмущался.

— Вот скажи, неужели тебе совсем-совсем не хочется? — устало спросил орк. — Даже соблазнов нет, что ли?

— Есть, — покачал головой Тарлайн. — В том-то и дело, что есть. Но я тебе уже сказал, что пользоваться этим вариантом не стану. И портить кому-то жизнь ради того, чтобы избавиться от мелкого неудобства, тем более. Я ж не при смерти! Парочка бесконтрольных превращений в месяц — это типично для всех оборотней…

— О да! — закатил глаза орк. — Особенно в том виде, в котором у тебя это происходит! И в таком возрасте, с таким уровнем контроля! Дурак ты, Тар, честное слово. Тебе судьба свою помощь сама предлагает, а ты от неё отмахиваешься!

— Чья б мычала, — хмыкнул Тарлайн. — Или тебе напомнить?..

В ответ орк только зажал голову руками.

— Не хочу тебя слушать! Это уже пройденный этап моей жизни, оставивший серьёзное пятно на моей репутации порядочного человека!

— Не буду напоминать, что ты не человек, — скривился Тарлайн, — но скажу точно: ты совершенно не порядочный.

Это замечание, кажется, даже не расстроило орка. Он принялся насвистывать какую-то мелодию, и Тарлайн тоскливо заметил, что вазон, уже почти заморенный отсутствием полива, ожил, расправил листву и начал расти.

Началось! Каждый раз, когда Дрогару нечего было делать, он принимался направо и налево оживлять растения. То плющом весь Змеиный Замок затянет, то Тильда проснётся под куполом из роз и на соответствующем ложе, вся исколотая и злая, и устроит внеплановый мониторинг на уроках, то ещё какую-то ерунду сделает, а потом разгребай за ним последствия…

— Прекрати! — не выдержал всё-таки Дэррэйн. — От тебя одни проблемы и никакой пользы, Дрогар. Ты станешь когда-нибудь серьёзнее или нет?

Кажется, это прозвучало в достаточной мере обидно, потому что орк вдруг замер и удивлённо уставился на своего друга. Все предыдущие резкие фразы спокойно пролетали мимо его ушей, а эта вдруг задела и заставила обиженно нахмуриться.

Маленький ребёнок, право слово…

— Я вполне серьёзен, — ответил, всё так же дуясь, Дрогар. — И вообще, у меня, может быть, серьёзные намерения. Я впервые в жизни испытываю такие высокие чувства…

— Ты рассказываешь об этом каждой своей любовнице. Кто на этот раз?

Орк не ответил. Вероятно, дама его сердца была всё-таки чуточку ценнее других. О предыдущих Дрогар трепал языком направо и налево, и о его секретной связи с одной высокопоставленной дамой знали даже глухие и слепые. И краткосрочные запрещённые романы с адептками тоже почти не скрывал, разве что позволял себе немного меньше.

Что женщины находили в этом орке? Музыкальная магия, конечно, была очень привлекательной чертой его дара, но в остальном — орк как орк. Но, впрочем, как минимум половина сильно одарённых человечек, у которых были отношения с Дрогаром, надеялись на полукровку-ребёнка. Гадкая тенденция, когда будущие матери готовы распрощаться с рассудком своего нерождённого малыша, лишь бы только он был сильнее магически. Тарлайн никогда не понимал, что именно подталкивало их к настолько абсурдным связям, но и не осуждал — в конце концов, его родители были отнюдь не примером для подражания. Особенно отец.

— Скажи, — Дрогар явно пытался сменить тему, — а ты что, так и думаешь до конца своих дней страдать от проклятия? Даже не попытаешься его снять? Может быть, твоё лекарство будет совсем не против?

— Вот когда моё лекарство будет не только не против, а даже и за, причём не только ради моего исцеления — тогда я об этом и подумаю, — Тарлайн скрестил руки на груди. — И прекрати поднимать эту тему раз за разом. Может быть, я найду возможность избавиться от этой гадости без постороннего участия, самостоятельно.

— Так а какая разница?

— Большая! — огрызнулся Дэррэйн.

— Ну, — сдался Дрогар, — будь по-твоему. Может, помочь тебе чем-то? Какого-то проклятийника хорошего найти. У меня есть знакомые из заграничных учебных заведений. Профессионалы! Особенно одна барышня… — орк вздохнул. — Отшила меня, а я ей, между прочим, часа три песенки под лютню напевал. Сказала, что мои баллады её строгую душу ни капельки не тронули… С тех пор мы остались просто хорошими друзьями, я могу попросить её приехать сюда.

Тарлайн недоверчиво изогнул бровь.

— Ты? Друг? Женщины? — уточнил он. — Не верю. Разве что она орк.

— Она — человечка, — возразил Дрогар. — И очень хорошенькая. Но у меня не было выбора. Её муж на четвёртый час музыкальных истязаний пообещал поэкспериментировать и вывернуть меня наизнанку. А если не поможет, грозился сдать местным властям как нелегального беженца. У них орков нет, так что могли возникнуть проблемы… Ну и, — Дрогар совсем смутился, — врезал он мне. Но это в прошлом! Мы просто друзья. Так звать?

— Зови.

Тарлайн знал, что согласиться было намного легче, чем спорить. Орки вообще славились своим упрямством, а Дрогар так вообще дышать спокойно не мог, если не добивался от кого-то подтверждения, что он прав. Сколько ни помнил своего друга Дэррэйн, переубедить его было практически невозможно. Даже стало интересно взглянуть на проклятийницу, не только осмелившуюся послать куда подальше орка, умеющего приворожить своей музыкой даже самую строгую слушательницу, а и действительно оказавшуюся к нему совершенно равнодушной. Либо вообще не чувствует приворотную магию, как тот самый, о котором уже четыре века слагали легенды, либо могущественная волшебница, сумевшая отразить чужую волшебную атаку.

У второго вероятность была намного выше. Вдруг действительно она знает что-то такое, что местным колдунам неподвластно, и поделится этой информацией с Тарлайном? Да, шансы были малы, но были же…