— Вернусь к обеду, — сказала она Мозгу.

Не дожидаясь, пока сознание Базы ответит, отключила радио, развернулась и побежала.

Тихея перешла на длинный шаг, который показал ей Яшмовый Кролик: скользишь над самой поверхностью и время от времени отталкиваешься от нее носком, если надо перелететь через кратеры и камни, которых на неровном реголите видимо-невидимо.

Чтобы пуще запутать бедного чайника, она сделала длинный крюк, избегая прежних маршрутов, покрывавших почти весь склон. Обогнула по краю одну из кромешных ледяных ловушек — кратеров поглубже, не знавших солнца, — которыми буквально чернела эта сторона горы. Напрямик вышло бы куда быстрее, но костюм мог не выдержать холода. Кроме того, на Другой Луне за Дверью в таких глубоких рытвинах жили чернильные человечки.

На полпути почва под ногами содрогнулась. Тихею снесло в сторону, она чуть было не свалилась в кратер, но успела затормозить, развернула тело в прыжке и приземлилась, упершись носками в зябкий твердый реголит. Сердце стучало как бешеное. Может, это чернильные человечки подняли из глубокой тьмы что-то огромное и тяжелое? Или ее едва не сшиб метеорит? Пару раз такое случалось, и тогда рядом с Тихеей вдруг бесшумно расцветал новый кратер.

Тут она увидела лучи света в темноте и осознала, что это всего лишь песчаный червь с Базы, гигантская суставчатая машина с пастью, усеянной зубастыми колесами — ими червь размалывал твердь, чтобы извлечь из мрачных глубинных хранилищ гелий-3 и иные летучие вещества.

Тихея вздохнула с облегчением и продолжила путь. Чайники сплошь и рядом уроды, а вот песчаный червяк ей нравился. Она помогала его программировать: трудясь без устали, он забирался так глубоко, что контролировать его дистанционно Мозг не мог.

Потайная Дверь размещалась в неглубоком кратере метров сто в диаметре. Тихея спустилась по его склону мелкими порывистыми скачками и после искусного пируэта с ножным торможением оказалась прямо перед Дверью.

Две большие пирамидальные скалы забавно опирались одна на другую, образуя маленький треугольный проход: то были Большой Старик и Тролль. Две тени служили Старику глазами, а когда Тихея косилась на скалу под определенным углом, шероховатая обнаженная порода и желоб у подножия превращались в нос и рот. Тролль злился — большая массивная скала почти его расплющила.

Тихея глядела на Старика, и его лицо оживало, обретая недоуменное выражение. Она отвесила скромный поклон — по привычке, хотя в новом костюме могла сделать хоть реверанс.

«Как дела, Тихея?» — безмолвно осведомилась скала.

— У меня сегодня была Подпитка, — сказала она угрюмо.

Кивнуть камень не мог. поэтому поднял брови.

«Ох. Вечно эти Подпитки. Я тебе вот что скажу: во время оно нас подпитывали вакуум, солнце, иногда завалящий метеорит — с ними легче соблюдать чистоту. Положись на них, и ты проживешь столько же, сколько я».

«Ага, и растолстеешь точно так же, — проворчал Тролль. — Поверь, через пару-тройку миллионов лет эдакий вес становится чувствительным. Ты вообще зачем пришла?»

Тихея расплылась в улыбке.

— Я сделала рубин для Волшебника.

Она вынула красный камень и не без гордости продемонстрировала. Осторожно сжав драгоценность так, чтобы перчатки не поцарапались об острые края, Тихея внесла ее в антрацитовую тень Старика и постучала рубином по поверхности скалы. Тот заискрился угольками, как ему и полагалось. Тихея сотворила рубин сама по методу высокотемпературной кристаллизации Вернёйля, только добавила пьезоэлектрик, чтобы превращать движение в свет.

«Красотища, — сказал Старик. — Уверен, он будет без ума от счастья».

«Чего? — сказал Тролль. — Ну, может, старый дурак прекратит искать Королевский Рубин и оставит бедную Чан Э в покое. Заходи уже. Ты разволновала нашу сентиментальную руину. Еще немного — и он расплачется. Кроме прочего, тебя все ждут».

Тихея зажмурилась, досчитала до десяти и проползла между скалами, через Потайную Дверь, на Другую Луну.

Едва открыв глаза, она поняла: что-то не так. Дом Яшмового Кролика разрушен! Булыжники, которые Тихея аккуратно ставила один на другой, разбросаны по земле; линии, которыми она обозначила комнаты и мебель, смазаны. (Здесь никогда не шел дождь, потому дом не нуждался в крыше.)

Кто-то еле слышно всхлипнул. Лунная Дева Чан Э сидела у дома Кролика и плакала. Ее шелковые одежды — ниспадающие, пурпурно-желто-красные — лежали на земле грудой и походили на сломанные крылья. По бледному напудренному лицу тек макияж.

— Ах, Тихея! — вскричала она. — Все ужасно, ужасно!

Из ее глаза покатилась хрустальная слеза. И испарилась в вакууме, не успев упасть в пыль. Чан Э была мастерица устраивать драмы — и еще красавица, и она об этом знала. Однажды завела роман с Дровосеком просто от скуки и родила ему детей, но те давно выросли и перешли на Темную Сторону.

Тихея, внезапно рассвирепев, уперла руки в боки:

— Кто это сделал? Сырная Коза?

Заплаканная Чан Э помотала головой.

— Генерал Ку-Ку? Или Мистер Милый?

У Лунного Народа было много врагов; иногда Тихея вела его на великие битвы и рубила каменные армии своим алюминиевым стержнем, который Волшебник переколдовал в ужасно яркий клинок. Но никто из этих врагов не был столь подл, чтобы уничтожать жилища.

— Кто, скажи мне?

Чан Э прикрыла лицо ниспадающим шелковым рукавом и указующе воздела руку. Тут Тихея впервые увидела муравья, бегавшего в руинах дома Яшмового Кролика.

То был не чайник, и не отон, и уж конечно не Лунный Житель. Тихея узрела витиеватый металлический каркас — сплошь углы и сверкающие стержни, ожившее векторное исчисление, — столь прямой и жесткий, что на фоне неровных поверхностей скал он казался призрачным. Словно два тетраэдра вложили один в другой, а на каждую вершину налепили луковицу, блестящую, как око Большого Плохого Места.

Муравей был небольшой, ростом не выше ее коленок. На его телескопической металлической ноге белели буквы МУРАВЕЙ-М3972, хотя на мура- вьев, которых Тихея видела в фильмах, эта штука была не похожа.

Она растягивалась и двигалась, как геометрические фигуры, которыми Тихея дирижировала, когда Мозг учил ее математике. Внезапно муравей перемахнул через сломанную стену; у Тихеи аж перехватило дыхание. Он перемещался по реголиту, странно раскачиваясь и то удлиняясь, то сокращаясь. Тихея вся покрылась мурашками. Под ее взглядом жуткий муравей упал в щель между валунами, но тут же проворно выкарабкался, приподнялся на двух вершинах, подпрыгнул и, как акробат, кувырком перелетел через препятствие.

Тихея не сводила с муравья глаз. В ее груди разгоралось пламя злобы. На Базе она слушалась Мозга, отонов и чайников, потому что дала Обещание. Но Другая Луна была ее вотчиной, она принадлежала ей и Лунному Народу — и никому более.

— Все остальные прячутся, — прошептала Чан Э. — Сделай что-нибудь, пожалуйста. Поймай его.

— Где Волшебник? — спросила Тихея.

«Он точно знает, что делать». Манера муравья передвигаться ей не нравилась.

Пока она мешкала, штуковина оборотилась и, подергиваясь, забралась в пирамиду — будто видела, что за ней следят. «Не такой уж он и мерзкий, — решила Тихея. — Может, получится принести его на Базу, познакомить с Медведусом». Это будет непростая операция: сначала придется заверить медвежонка, что она будет любить его всегда, а потом осторожно представить ему новичка…

Муравей метнулся к ней, и ногу Тихеи пронзила острая боль. Острие, выскользнувшее из вершины тетраэдра, тут же ретировалось. Заворчав, костюм зашил все свои слои числом двадцать один и принялся лечить рану. На глаза Тихеи навернулись слезы, во рту вдруг пересохло. Лунный Народ никогда не обижал ее, даже чернильные человечки, — разве только понарошку. Тихее захотелось включить радио и позвать чайника на помощь.

Потом она ощутила взгляды Лунного Народа, глядевшего на нее из-за окон. Сжав зубы, приказала себе забыть об укусе. Ты — Тихея. Ты храбрая. Не ты ли забралась однажды на пик Вечного света — в одиночку, по кабелям солнечного коллектора, — чтобы посмотреть в око Большого Плохого Места? (Оно оказалось меньше, чем она думала, — миниатюрное, голубое, немигающее, с толикой белого и зеленого, все вместе — сплошное разочарование.)