– Мы знаем твою давнюю ненависть к нашему народу, но все же просим: оставь ребенка в покое. Не нужно учинять так много зла.

– При чем здесь «нужно»? Мне хочется. Вот и все.

– Тебя не пугает даже ненависть других демонов?

– Кого-кого? – Некрос склонила голову к плечу. – Ты совсем дурной? Моим собратьям плевать на меня. Как и мне на них. Отойди, старик, пока я не пустила меч по твоим пустым костям.

– Пожалуйста, оставь нас в покое. Ребенок останется в нашей деревне и будет воспитываться как один из нас. Он не попадет к людям, тем более – к христианам.

– Ты меня раздражаешь, – демоница скривила рот. – Может, забыл, но он наполовину человек. А люди всегда стремятся к своим, даже если для этого нужно пройти тысячи дорог, миллионы гор и миллиарды океанов. Ты можешь воспитывать его хоть пятьдесят лет, но как только он узнает, что наполовину человек – пойдет к людям. Ближайшие поселения принадлежат Христу. А там он станет врагом всему нечеловеческому. Даже вам.

– Он не узнает, – спокойно ответил старейшина деревни.

– Мне сказали, что выглядит ребенок как человек. Значит, узнает. Когда-нибудь увидит свое отражение. И вы не сможете держать в тайне его природу.

– Некрос, прошу… дай нам шанс.

– Шансы нужны только слабакам и глупцам. Ни те, ни другие у меня не в почете. Если бы я была в вас уверена – оставила бы все как есть. Но вы всего лишь эльфы, один из глупейших народов в этом мире. Нет вам доверия. Ни от меня, ни от кого-либо еще.

– Мы знаем больше тебя.

– Поэтому смотрите сверху вниз и не видите, что творится над вашими головами. Это ли не глупость – разглядывать червей? Я смотрю только вверх, и там я вижу вашу смерть.

Лезвие вошло в грудь старику. Его полые кости захрустели, с легкостью ломаясь на осколки. Кровь потекла по коре на его коже, каплями падая на землю. Эльф смотрел на Некрос спокойно.

– Как знаешь. Но перед смертью – проклинаю тебя.

Клинок проник глубже. Демоница яростно провернула двуручник в груди. Эльфы подняли руки вверх.

– Проклинаем тебя! – закричали они.

Старейшина коснулся пальцами рукояти меча Некрос.

– Пусть дерево это, – зашептал он, и другие эльфы подхватили, повторяя проклятие за умирающим, – станет ребенком твоим, таким же красноволосым и жестоким, но неумелым, бесполезным и злым на весь мир. Проклинаю тебя, Некрос, демоница, рожденная под именем Рена, запятнанная демоническим и порочным. Проклинаю тебя на воспитание сына, что принесет этому миру лишь зло, боль и смерть! Он будет мертвецом, как и ты, как и твое имя. Он же будет свидетелем твоей гибели, он же станет тем, кто отправится скитаться по миру, безумный и отчаявшийся без матери. Рукоять, что впитала в себя кровь и пот убийцы, сама превратится в такого же убийцу! Прими свое проклятие…

Красное дерево оплавилось и потекло. Демоница зашипела и отпустила меч, отстранилась. Эльф упал на спину. Лезвие воткнулось в землю. Рукоять полностью сползла, превратившись в небольшое яйцо, утонувшее в потоках крови на животе эльфа.

Проклятие Некрос пульсировало, впитывая в себя влагу и увеличиваясь в размерах. Демоница некоторое время смотрела на это, а потом усмехнулась.

– Спасибо за ребеночка, но он мне не помешает закончить начатое.

Ухватившись за меч без рукояти, она выдернула его из трупа и пошла прочь, пропускаемая эльфами. Они глядели ей вслед, без слез, без улыбок – невыразительно и молчаливо пропуская безнадежного убийцу.

Некрос знала, где находится детеныш. Она видела этот дом, она видела окно, из которого глядят людские глаза. Поднимаясь по крепкой лестнице из лоз и веток, она все сильнее чувствовала, как внутри поднимается холодная ярость и отвращение.

Ей предрекли смерть. Что же, демоница знала, что не сможет жить вечно. Ничего здесь ужасного нет.

Дверь громыхнула под сапогом женщины. Мальчишка с черными волосами в ужасе жался к стене, пытаясь спрятаться за грубо сколоченным стулом.

– Не прячься. Уже бесполезно, – холодно объявила Некрос, ударом ноги освобождая путь.

Перед смертью мальчонка всхлипнул и закрыл лицо руками, съежившись под тенью лезвия. Его два сердца бились вразнобой, одно сильнее и чаще, другое слабее и реже. Это демоницу всегда бесило в полукровках. Их несовершенность. Конструкция, созданная из двух несовместимых частей.

Меч рухнул на хрупкое тело, расколов его на две части, словно спелый фрукт, словно хрупкую косточку, внутри которой хранился росток. Кровь брызнула на лицо Некрос. Она оскалилась. Замахнулась и вновь ударила. Плоть чавкнула. Сердца истерично выплескивали кровь из артерий, отпуская жизнь навсегда.

– Дрянь, – сплюнула Некрос, обтирая клинок об одеяло. – Даже эльфам доверять нельзя. А получеловеку, полуэльфу? Никогда.

***

– Ты закончила свои странствования?

– Меч мне уже не нужен.

Некрос повязала на шее тряпку, внутри которой было то самое кровавое яйцо. Она не могла его оставить. Не хотела. Потому носила у своей груди, даря теплоту и ожидая. Демоница чувствовала, что из яйца на нее дышит смерть, но это не пугало.

– Что же послужило причиной? Неужели то дитя, что тянется к твоим грудям через скорлупу?

– Да, Тласолтеотль. Этот ребенок будет свидетелем моей гибели, его обрекли на это. Но я хочу обойти проклятие. Старый идиот сформулировал его неточно.

– Пусть так. Тогда оставь меч и ступай.

Уверенным движением воткнув клинок, демоница попятилась. Деревня впереди дышала жизнью, соблазнительной и наглой.

А меч, лишенный рукояти, оставленный в земле, пробудил в Некрос грусть. Ей было тоскливо покидать своего верного друга. Но женщина чувствовала, что должна. Демоницу ждала битва с пророчеством старого эльфа. И бороться придется до конца жизни. Это сражение не требует меча. Лишь ума и спокойствия. Тем более, если ей подарили сына-убийцу… И если он действительно будет таким же, как она сама – Некрос, то разве нужен теперь меч? Новое оружие гораздо лучше.

Утешившись последним взглядом на клинок и Тласолтеотль, положившую руку у того места, где раньше была рукоять, Некрос пошла прочь.

***

Костер пылал среди ночи. Демоница сидела, положив голову на плечо сыну. Его красные волосы и глаза были чистым отражением матери.

– Мама…

– Что?

– Почему ты не дала мне имени?

Некрос усмехнулась, не отрывая взгляда от глубин огня. Кожаный доспех под ее щекой скрипнул: сын шевельнулся, усаживаясь поудобнее.

– Свое первое имя я нашла сама. Хочу, чтобы ты сделал так же, – призналась демоница, прикрывая глаза.

А еще, такие, как ты, его не заслуживают.

Но она этого не сказала. Конечно же, не сказала…

Ее сын знал, что появился от проклятия. Но он не знал ни одного слова старого эльфа. Некрос не хотела тревожить юный разум. А еще, он не знал истинного отношения матери. Наверное, потому что этого она и сама точно не знала.