– А тут все дышит и пышет? – с усмешкой спросил я.

– Не буду же я в таком дворце жить одна, – пожала плечами Некрос.

– Но ведь ты не особо любишь общение?..

– Кто сказал, что они могут разговаривать? – в свою очередь спросила демоница.

Я снова вспомнил слова ее сына, и они все больше казались мне обоснованными. Мертвецы? Ей прислуживают такие же трупы, как и я?

Некрос приблизилась к одной из дверей. Ее пальцы коснулись изящной ручки, и я ожидал увидеть еще один коридор – но нет. Был виден стол, накрытый белоснежной скатертью. Вот только концов его я не увидел.

– Проходи, – улыбнулась демоница, пропуская меня вперед.

Комната была действительно впечатляющая, хотя в этом дворце таким было, кажется, все. Гобелены, развешенные по стенам, огромнейший стол, предназначенный, наверное, для какой-то прожорливой орды. Хотя сейчас он был почти полностью пуст. Лишь в самом конце стояли блюда. Но тем не менее – подсвечники горели все. И словно пылающий хребет какого-то зверя, стол растянулся, горя свечами, блестя по-костлявому белой скатертью и расширяясь стульями-позвонками...

– А вон и мой сын, – Некрос медленно прошла мимо меня.

Оторвав взгляд от пышности и мрачности комнаты, я пошел следом. Парень с акульей улыбкой сидел во главе стола и во всю радость своих клыков грыз мясо с кости.

– Здравствуй, – поздоровался я, обойдя стол и садясь по левую руку от поглощающего пищу юнца.

Второпях кивнув, он продолжал обсасывать кости.

– Мы редко говорим за едой, – улыбнулась Некрос. – Все-таки, еда для того и существует, чтобы есть, а разговоры можно отложить на потом.

Кивнув, я неуверенно коснулся крышки блюда. Под ним оказалась тарелка с совершенно обычной едой: овсяная каша, залитая молоком, и несколько кусков хлеба. Не сказать, что я разочарован, но почему-то, глядя на хозяев дворца, я ожидал чего-то более зловещего.

Взяв тяжелую фарфоровую ложку, я принялся за еду. Честно, за всю свою жизнь я привык к относительно «походным» вариантам: чаще всего я ел на улице. Во время учебы в Академии время приема пищи заставало нас посреди тренировок, и чтобы мы не отлынивали, нам давали еду прямо на месте. А потом перевод в Грид и нудная служба на ночном дежурстве, когда все кабаки закрыты и приходится питаться из деревянных посудин, сидя за хлипким столом под дырявой дощатой крышей дежурки. Поэтому завтрак во дворце, кто бы им ни обладал, был для меня своего рода событием. Во всяком случае, деревянное кресло было до жути неудобным, особенно мешали низкие подлокотники: и руки не обопрешь, и бедра сжимает… Фарфоровая ложка была слишком грузной и неудобной после грубо отесанных деревянных. Тарелка из того же материала была вообще плохой затеей – каждая попытка загрести кашу сопровождалась раздражающим звяканьем. Единственное, что порадовало, это мягкий хлеб, еще горячий после печи. «Даже и не верится, что его испек мертвец, – подумал я, намазывая масло. – Если, конечно, намеки ее сына верны».

Клыкастый продолжал грызть мясо. Кости хрустели на острых зубах юноши, а тот, судя по лицу, получал неимоверное удовольствие от еды. Некрос же степенно брала нарезанные дольками фрукты и, о чем-то думая, медленно ела.

В какой-то момент все кончилось. Фарфоровая ложка звякнула о тарелку в последний раз. Кучка костей перед клыкастым сыном демоницы окончательно сформировалась, явив собою совершенное творение завершенного акульего пира. Пальцы Некрос перестали касаться фруктов и начали мять ткань салфетки. Я откинулся на жесткую спинку кресла.

– Поели, теперь о делах, – сказала Некрос, подняв взгляд на меня.

– О делах?

– Есть поговорка, одна из любимых у меня. «В тихом омуте черти водятся», слышал? — Некрос с улыбкой стреляла в меня глазами. — Ты никогда не думал над ней?

– Сомневаюсь…

– Это может показаться скучным, но если смотреть не на омут, а на чертей, то все будет выглядеть немного иначе. Давай переставим слова. «Черти водятся в тихом омуте». На какие мысли тебя это наводит?

– Понятно, на какие. Черти предпочитают шумным омутам тихие. То есть, им легче находиться там, где все спокойно и недвижимо. Ты это хочешь сказать?

– Да, – довольно кивнула Некрос. – Ты инквизитор. Можешь как-то это обдумать с позиции охотника на… «чертей»?

Я посмотрел на «клыкастого». Тот задумчиво обсасывал кость, глядя куда-то в пустоту, будто бы его совершенно не интересовала обсуждаемая тема. Мне вспомнился бес, которого мы с Алисой встретили в небольшой деревеньке.

– У меня не очень много опыта охоты, я больше дежурил, – начал я. – Но в этих словах есть логика. Я никогда не встречал опасных тварей в шумных местах.

– Да… – снова кивнула демоница. – Ты выбрал правильный ход мысли. Чем опаснее существо, тем тише и спокойнее выглядит его… омут.

– И к чему ты ведешь?

– Как думаешь, Леса Силы являются тихим омутом? – спросила Некрос, откладывая салфетку.

– Хм. Нет. Там настоящий винегрет из монстров. Вряд ли им слишком комфортно всем вместе.

– Ты многое знаешь об истории появления Лесов? – Некрос сложила руки на груди. – Знаешь ли ты, почему после смерти Люцифера появилась Орда тварей, которые на самом деле шумным нападениям и вечной скачке предпочитают тихие омуты?

Закусив губу, я попытался вспомнить истории, изложенные в Писании. Демоница задала правильный вопрос, ведь после распада души Всевышнего Зла все твари могли тихо-мирно разойтись, но они именно бежали, сминая и сжирая все на своем пути, подобно саранче, терроризирующей поля. Только вот… неужели Некрос хочет сказать, что это была не саранча, перелетающая с одного «пастбища» на другое, а что-то иное? Панический побег? От чего?

– Хочешь сказать, что Орда не имела перед собой цели уничтожения всего живого?

– Многие, почти все, считают, что всевозможные существа, появившиеся после смерти Люцифера, являются осколками его души, уничтоженной копьем Господа. А я думаю, что это не так. Во всяком случае, мне пока не удавалось расщепить душу на что-то иное, да и сомнительно это, – Некрос раздраженно махнула рукой. – Сам подумай – выходит, из наших душ тоже может в итоге родиться что-то подобное? Бред, иначе бы весь мир существовал по иным законам.

– Тогда откуда взялась Орда?

– Смотри. Как думаешь, что будут делать твари, если барьер, сдерживающий их, неожиданно исчезнет? Если Леса Силы вдруг перестанут существовать. Что?

– Они… – я запнулся, – побегут?..

– Разбегутся как тупой скот, понявший, что загона больше не существует, – усмехнулась Некрос.

– Значит, когда Люцифер умер, кто-то просто выпустил всех тварей из их «загона»?

– Если бы они действительно были осколками души Отрока, то все произошло бы совсем иначе. Они не бежали бы во все стороны, словно мыши от тапка.

– Тапка?..

– Да, я уверена, что тапок был. Ты ведь понимаешь – после смерти Отца от места его гибели разбегаются твари. И спустя некоторое время все земли, по которым они пробежали, оказываются заточены в барьер. Значит, Леса Силы огораживают то место, где погиб Люцифер. Я пока не встречала того, кто собственными глазами увидел бы тело Отрока. Или его остатки.

Внутри меня все похолодело. Я облизнул пересохшие губы.

– Хочешь сказать, что он может быть жив?