Ворон взвился в воздух, скользнув в дверной проем. Я выдохнула. Несмотря на то, что птицемордый мне помогал, он меня порядочно бесил.

***

Солдаты спали, охраняемые лишь парой-тройкой добровольцев, которые по собственному желанию остались дежурить в импровизированных казармах. Я позволила уснуть каждому человеку, находившемуся в Доме Купцов. Каждому, кто хотел того, – Михаил и так был бодр, а усатый начальник и без того успевал нормально отдыхать, потому что его офицеры справлялись с поставленными задачами как обычно эффективно. Настолько, насколько вообще возможно в рядах простой городской стражи. На самом деле, несмотря на все карканье птицемордого, люди и сами понимали, почему все так сложилось. Как говорил Михаил, воины недовольны не мною, а тем, что это вообще произошло. Кто-то проклинал Бога, кто-то – молил его.

А потом мой адъютант сказал мне то, что заставило меня задуматься. Он сказал: «Никто не может жить спокойно, когда за стенами раздается топот, рычание и вой». Я осознала, что мне абсолютно безразличны эти звуки. Настолько, что я даже не замечаю их. Возможно, во всем Доме Купцов я была единственной, кто сохраняет спокойствие не из-за силы духа, а потому что испытывает искреннее безразличие к посторонним звукам и постоянной опасности. Не знаю, происходит это из-за того, что я вампир, или из-за того, что вместо пальцев у меня бритвенно-острые лезвия. Но знаю, что даже птицемордый не может сохранять спокойствие. Я поняла это после слов Михаила. Демон боится – не только моей смерти. Этот город почему-то нужен ему. В конце концов, он сам намекнул, что его мотивы разнообразны, и они касаются не только желаний Джордана.

Возможно, мои люди могли бы быть более довольны происходящим, испытай я страх вместе с ними. Возможно, если бы я сама испугалась, я бы смогла удовлетворить своих солдат, понять их нужды, их потребности.

Найти щель в Доме Купцов несложно. В конце концов, туман легко проскользнет даже сквозь баррикады и двери. Поэтому… я должна выйти на улицу и собственными глазами увидеть то, чего так боятся все.

На несколько минут я искренне захотела испытать страх. Глубинный, необъятный ужас…

***

Я легко ускользаю через доски, прохожу под мешками, вырываюсь на свободу из щелей под дверьми. Туман выходит под полуденное солнце. И я оказываюсь на площади. Она выглядит почти как обычно. Лишь кровавые останки на ней намекают, что город переживает далеко не самый спокойный день в своей истории. Я брезгливо убрала сапог с чьей-то руки и подняла взгляд. На меня смотрело множество лиц.

Это то, чего они так боятся. Уродов, вооруженных клыками, когтями, шипами, рогами… Разнообразие упырей описать было сложно. Я вздрогнула, когда чья-то морда ткнулась в мое бедро. Они чувствовали, что я пахну иначе, не так, как люди, к которым они успели присластиться. Туповатые зубы пробуют впиться в мою ногу, но лезвие разрубает череп на две части. Я отхожу в сторону.

Может быть, не все из тех тварей, что были на площади, упыри. Некоторые выглядели… породистыми. Так, возможно, со временем стал выглядеть человек – привычным, не лишенным уникальных черт, но все же похожим на других. Другие же монстры являли собою уникальные проявления безумия Люцифера. Сложно описать это словами. Первым лицом, с которым я столкнулась взглядами, было обезображенное нечто. Время не трудилось над тварью – я сразу поняла, что она такая с рождения. Обвисшая кожа, которую словно плавит что-то. Кровавая слюна грязного коричневого цвета. Воспаленные глаза, каждым своим движением выталкивающие гной из-под век. Волосы, беспорядочно покрывающие лишь отдельные участки тела: одну из рук; часть черепа, почти лишенного скальпа; нижнюю часть позвоночника… Тварь вертелась на месте с неведомой мне целью. Просто прыгала, раскручиваясь в воздухе, словно спятившая белка. А затем замерла, посмотрев на меня всеми четырьмя глазами. И бросилась.

Туман успел меня спасти: толстые и короткие когти вырвали камень из мостовой, вызвав секундный взрыв земли. Я встала неподалеку, привлекая внимание еще нескольких тварей. Они бросились с места, оторвавшись от своих трапез – кровавых куч, происхождение которых определить было сложно.

Уклоняясь от атак, уходя с места на место, то пропадая в тумане, то появляясь из него, я привлекла больше десятка тварей. Они охотились за мной не из жадности, но из любопытства – вкус вампирьей плоти был им неведом, но они жаждали его познать. Некоторые из монстров устроили драку между собой. Соревновались в остроте зубов и быстроте движений. Блевали друг на друга едкой желчью, кололи, рвали, кусали, разрезали… Вскоре монстрам я оказалась не нужна. Они дрались между собой, демонстрируя безумный замысел Люцифера – если каждая из этих тварей вылезла из его нутра, мне было бы интересно посмотреть на отца.

Я стояла в тени зданий, наблюдая за образовавшейся бучей. До того монстры сосуществовали, ведь еды хватало на всех. Но стоило появиться мне, и жадность застлала их… разумы? Я не была уверена, что они имеются.

– Подойди сюда, – сказал кто-то сбоку от меня.

Повернув голову, я увидела кентавра. Он был почти таким, каким его рисовали в книгах и ткали на гобеленах. Лишь вспоротый живот, из которого вылезали внутренности, выбивался из классического образа.

– Что тебе нужно? – спросила я, подойдя к лежащему под стеной существу. – Тебе конец. Вижу, кишки рассекло. Вряд ли я смогу помочь.

– Я знаю, что умираю. Но ты ведь вампир? У вас слово чести много значит. Даже не ждал увидеть кого-то вроде тебя… Ты могла бы передать сообщение моему?..

Я не дала закончить просьбу. Клинок разрубил глотку кентавра. Не так, чтобы он мгновенно погиб. Но так, чтобы смерть стала быстрее, а слова потерялись в потоках крови.

– Ты прав, для вампира слово чести много значит. Как и предсмертная просьба. Поэтому я не хочу, чтобы ты заканчивал ее. У меня сейчас слишком много дел, я не смогу взять на себя еще одно.

Глаза кентавра, затуманенные смертью, на секунду озарились пониманием. Грустным, но умиротворенным. Его голова легла на сгиб человеческой руки, а тело обмякло.

Я обернулась на воюющих тварей. Их добыча давно ускользнула, а они даже не заметили. Эти монстры лишены разума. Вряд ли они проберутся в Дом Купцов. Стоит опасаться лишь тех, кто как этот кентавр – обладает умом и способностью мыслить. Но у них, судя по всему, и своих забот хватает. Им не до людей, спрятавшихся в большом здании на площади очередного города.

Бояться пока что нечего. Все идет по плану. Если не считать мерзкого вида монстров: такого уродства даже я не могла ждать.

***

– До меня дошли ваши слова, – объявила я людям, когда те собрались в главном зале, отоспавшись и наевшись. На улице стояла глубокая ночь. – Я слышала, вы боитесь. И сейчас, стоя перед вами, я вижу страх на заспанных лицах. Я вас не узнаю. Когда мы заходили в церкви и несли стремление сражаться на своих плечах, ваши глаза горели огнем. Вы с готовностью скручивали лже-проповедников, несших страх и покорность, чтобы предать их каре. А сейчас… вы боитесь Бога? Вы боитесь тварей за стенами нашего убежища? Вы боитесь голодной смерти? Чего еще вы боитесь, воины? Того, что я всех вас уничтожу – вас, кто достоин наивысших похвал? Вы смогли воспрянуть духом после растлевающих речей церковников. Вы рискнули пойти против воли Божьей. Вы взяли в руки мечи, чтобы дать отпор тем, кто сунется к вам и вашим женам. Даже женщины готовы сражаться с нечистыми тварями. Так чего же вы боитесь? Вы думаете, что монстры за стенами – непобедимы?! – я замолчала, вглядываясь в лица людей. Они были для меня скотом, но я желала вылепить из них нечто большее. – Что же, сегодня, пока вы спали, я вышла на улицу. Все, что я увидела, – лишь тупое уродство. Бездумные дьяволовы отродья пожирали плоть и кровь погибших собратьев и тех горожан, что пытались выйти на улицы. До смешного некрасивые лица посмотрели на меня с жадностью. Они попытались убить меня, но как видите – я здесь, перед вами. Ваш лидер, тот, кто первым пойдет в бой, защищая город и его горожан. Вы боитесь, воины? Тогда вот, узрите лицо ваших страхов, посмотрите в его мертвые глаза и поймите, что боитесь вы жалкую гниль, но не нечто величественное и сильное!