— Предлагаю оставить фургон здесь, а самим спуститься на крыльях и отбить ее, — сказала я.
— А если ее сжигают за дело? — поинтересовался Эни.
Могло быть и такое. У человека, ставшего изгоем из-за своего дара, всегда может найтись в душе место искушению отомстить окружающим за обиды и унижения. Кто-то с таким искушением справится, кто-то — нет. Но я все же полагала, что это — не наш случай.
— Вряд ли. Слишком молодая. Отобьем, расспросим, если за дело — сама сожгу.
Не хотелось бы мне портить отношения с атайцами, а после еще и их работу за них делать, но какие у нас есть варианты? Просто стоять и смотреть? Эни покачал головой — видимо думал о том же, но спорить со мной не стал. И правильно: в конце концов, это моя область, а не его.
— Фургон, мы, конечно, тут оставим, — согласился он с первой частью моего простого плана, и даже направил лошадь в сторону трех дубков, что росли на обочине, — но устраивать показательные воздушные выступления мы с тобой не будем. Кто после этого с нами разговаривать станет? Видишь тот дом? Я открою портал, и мы спокойно и не выбиваясь из сил, окажемся за ним, а уже оттуда и будем действовать. Может быть, удастся решить дело миром. Так, где мой меч? Сонечка, ты мой меч не видела? А, вот он…
Способностей Эни вполне хватает, чтобы открывать порталы на пару километров, в Ицкароне — и подальше. Он мне как-то объяснял — там ткань реальности тоньше, от этого и магам дышится легче, да и замещения неспроста именно в Ицкароне случаются. Здесь не Ицкарон, но расстояние с большим запасом соответствовало его возможностям. Так что возражать я не стала.
Пока Эни парковал фургон, и пока мы переносились поближе к месту действия, к ароматам полевых цветов прибавилась дымная костровая нотка. Это сразу чрезвычайно упростило ситуацию: времени на то, чтобы попытаться проникновенными речами убедить собравшихся не устраивать аутодафе, у нас не осталось. Приходилось действовать, причем действовать быстро.
— План такой: я беру на себя атайцев, — шепнула я, — а ты ее освобождаешь. Все, я пошла.
Возражений я не услышала. То ли потому, что их не было — а какие тут могли быть возражения? — то ли потому, что слишком быстро начала действовать. Но меня будто кто-то в спину толкал и торопил.
— А ну-ка быстро прекратили! — крикнула я, выбегая к костру.
Я не ожидала, что меня послушают. Они и не послушали. Вместо этого на меня напали. Вернее сказать, не напали, а напал. Атаец, тот, что выступал перед толпой, выхватил из ножен кривой меч и заступил мне дорогу. Судя по всему, он был тут за старшего, двое других, сильно моложе — лет шестнадцати-восемнадцати на вид — вероятно, были его учениками. Первым их побуждением было поспешить на помощь своему наставнику, но он крикнул им, что они не должны вмешиваться в нашу схватку, что они должны сторожить ведьму, и что он справится со мною сам. Ну-ну, это мы еще посмотрим, как он справится. Однако мне такой поворот не очень-то понравился: я обещала Эни отвлечь Атайцев на себя, а отвлекся только один. Нехорошо получилось, сможет ли он пробиться к ведьме, когда ему будут активно мешать?
Хрисаора встретилась с изогнутым широким мечом атайца, и я быстро убедилась, что беспокоиться мне сейчас надо в первую очередь за себя — противник мне достался очень непростой. Вообще, он мне Маму напомнил. Не внешне, конечно, внешне — ничего схожего: роста хоть и повыше среднего, но в плечах узковат, ноги чуть коротковаты, зато руки несколько длиннее нормы, глаза — раскосые, как у всех катайцев, черные, блестящие, брови — тонкие, но густые, волосы — цвета вороньего крыла, вероятно, очень длинные, но собраны в аккуратную прическу с высокой шишкой на затылке и длинной косой из нее выходящей. Молод еще — лет тридцать на вид, лицо овальное, красивое такое, скулы острые, губы тонкие, нос прямой, хотя и немного плоский. Схожесть его с сэром Джаем заключалась в том, как он двигался, как смотрел, как держал меч. Движения его были скупы и расчетливы, никакой показушности, какой грешит, к примеру, Эни. Вместе с тем они были еще и красивы — так двигается опасная, уверенная в своем яде кобра. Плавно, спокойно и даже расслабленно. Но за этой расслабленностью пряталось неординарное мастерство, какое не приобретешь за два-три урока у заезжего учителя фехтования. Чтобы так двигаться, надо начинать тренироваться с мечом с самого детства и заниматься каждый день. А еще очень желателен природный талант.
Он не стал тратить время на то, чтобы прощупать меня, а вместо этого сразу пошел в атаку. Удары были очень опасные — сильные и нереально быстрые, но я, конечно, их парировала — Соня эр Нурани, знаете ли, тоже не бальными танцами с детства занималась. Я ответила, не сдерживая себя; теперь уже атаец парировал, причем очень четко и чисто. Красавец! Я бы с большим удовольствием и интересом понаблюдала со стороны за тем, как он работает мечом; приятно, знаете ли, видеть профессионала за любимым делом. Однако в этот раз мне досталась другая роль, и роль эта была не слишком завидна.
Следующие несколько его атак показали мне, что я в большой опасности: пока что я могла защитить себя, но сколько я смогу простоять против такого мастера? Его, определено, кто-то поддерживал, так же как меня в Ицкароне поддерживал Нуран. Собственно, гадать, кто именно накачивал его своей силой, не приходилось — тут, в Катае, есть только один бог, причем бог очень сильный. Так что рассчитывать на то, что я могу взять его жреца измором, было глупо. Физической силой он мне не уступал. Скоростью — пожалуй, тоже. Конечно, у меня есть еще один, главный козырь в рукаве, но я не торопилась его предъявлять — трансформация собственного тела отнимает много сил, которые сейчас разумнее было потратить на оборону, пока Эни освобождает ведьму.
Кстати, а что Эни? Я быстро оглянулась. А Эни молодец: успел справиться с одним из атайцев-учеников — юноша в синем кэси лежал на земле без сознания, причем меч Эни по-прежнему находился в ножнах. Голыми руками он его что ли оглушил? Не поплатился бы он за свою нелюбовь к оружию! Второй ученик-атаец стоял против моего спутника шагах в трех, сжимая тяжелый боевой посох с бронзовым набалдашником в виде полумесяца, и готовился броситься в атаку, а Эни, склонив голову на левое плечо задумчиво его рассматривал.
— Слушай, а у тебя шнурок развязался, — услышала я слова Эни, адресованные своему противнику, к слову сказать, босому.
Что там дальше произошло, я не увидела. Надолго отвлекаться, когда тебя пытаются разрубить пополам — извините, я не настолько беспечна. Однако я услышала глухой удар и короткий вскрик, а в следующий момент толпа крестьян, что были зрителями аутодафе, недовольно заворчала. Впрочем, мне вдруг стало настолько не до этого, что я даже прислушиваться к происходящему перестала — мой противник атаковал меня так яростно, что решительно ничему и никому более я не могла уделить и капли своего внимания. Только его глазам и его мечу. Только его атакам, которые сыпались на меня буквально со всех сторон, норовя пробить мою защиту.
Скажу, не хвастаясь: в мире немного найдется противников, которые смогут сражаться со мной на равных, а уж тех, кто способен меня победить, можно по пальцам одной руки пересчитать. Я знаю троих, может быть через год-другой их будет четверо. Но сегодня я встретила еще одного, и он вполне стоил остальных. Скорее всего, Мама смог бы его победить, да и на Криса у меня были определенные надежды, но я — я мало что могла противопоставить этому напору, этой нечеловеческой силе, этой ярости. Разве что свою ярость, а в ней у меня сейчас вдруг недостатка не оказалось.
Я разозлилась, да так, как никогда еще до этого: разозлилась на атайца, что был так хорош, разозлилась на Эни, который не пойми чем занимается, вместо того, чтобы помочь мне, разозлилась на себя саму, привыкшую считать себя неуязвимой. Эта ярость заставила меня забыть об осторожности, я наплевала на все и отбив очередной удар атайца, плюнула ему в лицо кислотой, отрастила хвост, оперлась на него и прыгнула, метя левой клешней под ноги. Мой меч при этом норовил отрубить атайцу голову, а мои длинные липкие щупальца старались схватить его за руки. Он такого поворота в нашей схватке не ожидал и отступил назад; теперь пришло его время уклоняться и защищаться. А я, отогнав «синего кэси» от себя, приняла излюбленную боевую форму: широкий у основания, сужающийся к концу, шипастый хвост с ядовитым жалом, копыта вместо ступней, дополнительные опорные ноги-шупальца по бокам удлинившегося туловища, чешуйчатая хитиновая броня на груди, удлинившиеся руки, способные изгибаться в суставах под практически любым углом, три рога на голове и два небольших костяных нароста на спине — для противовеса и просто для красоты. В дополнение к мечу в правой руке, на левой я отрастила длинные когти. Ну что, не ожидал такого сюрприза, атаец?
