<b>Немой.</b>
<…> Смотри, смотри: творение зодчего стоит, зачарованное, мертвое, — а все же тысячи его линий живут. Это — одна из целей Вечности.
<b>Ханс Генрих.</b>
Кто такие рабы Божии?
<b>Немой.</b>
Те, кто ради Его Творения отвоевывают у хаоса всего преходящего окровавленные, отягощенные слезами линии — путеводные нити к времени безвременья, — и восхищают их для вечности, для некоего отдаленного места, где они будут впредь пребывать в своем неподкупном постоянстве.
Возможно, эту идею Янн когда-то позаимствовал из «Леонса и Лены» (1838) Георга Бюхнера (перевод Э. В. Венгеровой; Бюхнер, с. 184):
<b>[Реплика Леонса.]</b>
Я знаю, чего ты хочешь: мы разобьем все часы, запретим все календари и будем считать дни и месяцы только по цветочным часам, только по соцветиям и плодам. Мы уставим все наше маленькое королевство зеркалами, чтобы зимы не было вовсе, а летом стояла бы жара, как на Искье и Капри, и целый год будем проводить среди роз и фиалок, среди апельсиновых деревьев и лавров. 440
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 719.</b>
Я обнаружил на нем разверстый рот большой раны. См. об иконографии дьявола (Средневековый образ, с. 167):
Пожираемый грешник нередко выходит из нижней части его
[дьявола. — Т. Б.]
тела; в том случае, когда на животе Люцифера изображается второе лицо, — грешник выходит из этого нижнего рта (дьявол, пожрав жертву, тут же то ли испражняется ею, то ли выблевывает, то ли рожает ее). Круговорот грешника в дьявольском теле на визуальном уровне порождает симметрию верха и низа — как у Джованни ди Модены.
441
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 723.</b>
…в пещерах Овьедо, Фон-де-Гом, Эпаленж, Гурдан, Комбарель, Альтамира, Марсула, Нио, Тюк д’Одубер… Имеются в виду пещеры с верхнепалеолитической живописью: Овьедо и Альтамира в Испании; Фон-де-Гом, Гурдан, Комбарель, Марсула, Нио и Тюк д’Одубер во Франции; Эпаленж в Швейцарии.
442
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 723–724.</b>
У Клопштока или Лессинга нет ни одного текстового фрагмента, где бы они выступили против казни посредством колесования. Ни строчки — против бесчинств гнусного Закона! Они бы согласились, чтобы Тутайну, живому, переломали кости… Кости ног и рук переламывали приговоренным к колесованию. Казнь посредством колесования практиковалась в Баварии до 1813 года, в Пруссии — до 1841-го.
443
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 725.</b>
Разве бросок костей, определивший его, Тутайна, бытие, был сделан шулером? Вероятно, аллюзия на поэму Стефана Малларме «Бросок костей никогда не исключает случайность» (1897 и 1914).
444
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 727.</b>
…были расплавленным металлом, медью или оловом, небесной и земной любовью. В большей степени — именно земной любовью. Красной медью. Идея земной и небесной любви, двух Афродит и двух Эротов, восходит к «Пиру» Платона (Пир 180d; Платон, с. 726; перевод С. Апта):
Все мы знаем, что нет Афродиты без Эрота <…>; но коль скоро Афродиты две, то и Эротов должно быть два. А этих богинь, конечно же, две: старшая, что без матери, дочь Урана, которую мы и называем поэтому небесной, и младшая, дочь Дионы и Зевса, которую мы именуем пошлой.
О земной и небесной любви у Плотина см. выше, с. 870. Медь — металл Венеры, олово — Юпитера.
445
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 732.</b>
Уже пять раз прошло по семь лет. В самом начале «Свидетельства» мысль о семилетних жизненных циклах высказывает таинственный собеседник Хорна, а Хорн пытается его мнение опровергнуть (с. 11):
Он ответил мне:
— В любом случае вредно считать прошлое чем-то реальным или даже правдивым. Человек кардинально меняется через каждые семь лет. У него уже не прежние мускулы. Не прежними глазами смотрит он на землю. Кровь его за такой срок многократно очищалась. Другим языком ощущает он вкус пищи. В нем зреют зародыши других маний. То, что было с ним прежде, улетучилось вместе с дыханием из легких, вытекло из почек вместе с мочой; вытолкнутая пища: вот что такое прошлое.
446
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 735.</b>
К кавалеру ордена Серафимов… Орден Серафимов — высший орден Швеции.
447
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 738.</b>
…речь шла о всегда нечистоплотном научном интересе… В пьесе Янна «Врач / его жена / его сын» (1922) доктор Менке отрекается от медицины и от науки вообще, потому что научное мировидение предполагает, что на мир следует смотреть как на совокупность отчужденных объектов (Dramen I, S. 486, 488, 490–492):
Мы не понимаем друг друга — да и образность моих мыслей ничего привлекательного для вас не содержат, потому что происходит из языческого храма. <…> Ради научного чванства я не стану совершать убийство. Во мне слишком мало сохранилось от скотины… или от врача, что одно и то же. <…> У европейского человечества — по крайней мере, у него — больной этос. <…> Я считаю свою деятельность аморальной, убийственной для культуры, унижающей человека. Я мешаю живым существам познавать себя, мир, Бога. <…> Из-за нашего вырожденчества, из-за воли к цивилизации, которые, в противоположность искусству и магии, на каждой ступени оказываются несовершенными, гибнет красота мира. <…>
Воистину, наука была бы хороша, если бы оставалась делом людей благой воли; но в ней находят выражение злое желание вредить и мешать, зачумленное дыхание бессовестной Европы. Растения, животные, люди во имя науки подвергаются вивисекции, расчленению, надругательству. <…>
Не говорите мне об экспериментах! Ради того, чтобы вылечить инфицированного человека, вы убиваете здоровое животное! И готовы нести за это ответственность. Чтобы сохранить непостижимый принцип полезности, человека, зверя и природный ландшафт — под этими небесами — заставляют склониться под ярмо, которое ужасно и исключает всякую надежду.
448
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 744.</b>
Так, как когда-то увидел тебя на французской картине. Я вижу — здесь и сейчас — ангела, ангела цвета «английский красный», каких Жан Фуке нарисовал на картине, где Агнес Сорель, знаменитая возлюбленная Карла VII Французского, представлена в образе Девы Марии. Ангелы на этой картине отчасти синие и отчасти красные, так изображается в книгах по анатомии схема нашего кровообращения. Имеется в виду так называемый Меленский диптих Жана Фуке (ок. 1420–1481), «королевского живописца» и миниатюриста, работавшего в Туре. На правой части диптиха, изображающего Мадонну с младенцем (Королевский музей изящных искусств, Антверпен), весь фон заполнен фигурами красных и синих ангелов, похожих на самого младенца. Диптих был выполнен по заказу королевского казначея Этьена Шевалье (он изображен на левой части диптиха со своим покровителем Святым Стефаном). «Давняя традиция, отмеченная в XVII веке знатоком древностей Дени Годфруа, утверждает, что Мадонна воспроизводит черты Агнессы Сорель, любовницы короля, к которой Шевалье не скрывал своей страсти» (Хейзинга, с. 269).
