155
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 255.</b>
…я не просто собираю черепки, по которым уже ничего не восстановишь. Ср. первые фразы романа Янна «Угрино и Инграбания» (Угрино и Инграбания, с. 31):
На дне моей души лежит особый мир; но он как будто разрушен и разбит, ибо упал с высоты. Я даже не помню последовательность помещений в крепостях и замках, которые имею в виду; они — как распавшиеся части целого. И деяния, которые там совершались, подобны тысячам прочих деяний, друг с другом они не соотносятся. Сколько бы я ни пытался думать о прошлом, никаких воспоминаний у меня нет.
156
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 256.</b>
…сам я — лишь инструмент, у которого выманивает слова отзвук из дальней дали. Это особого рода чудо — что ветер времен ко мне прикасается и играет на мне… Ср. слова Тучного Косаря в «Новом „Любекском танце смерти“» (Деревянный корабль, с. 250): «Друзья мои: наше тоскование натянуто в тесноте. Наша боль — музыкальный инструмент, звучащий лишь короткое время».
157
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 257.</b>
Кустики красивоголовника… Красивоголовник, или калоцефалус, — кустарник, достигающий в хороших условиях около 1 м. в диаметре и столько же в высоту. Стебли и листья покрыты серебристо-белым опушением.
158
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 258.</b>
Мы стоим перед толстыми — толщиной в дюйм — стеклянными стенами аквариума. Ср. начало речи Тучного Косаря в «Новом „Любекском танце смерти“» (Деревянный корабль, с. 250): «Зеленая водоросль покачивается в стекле морской воды. Водоросль стоит — при отсутствии зыби, — словно дерево, поддерживаемая потаенной силой жидкого. <…> Это иносказание. Вроде: пышное цветение и жалкое увядание. И вместе с тем — промежуток, отделяющий бодрствование от сна. Наподобие грезы».
159
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 260.</b>
…молодые воины племени масаи… Масаи — полукочевой африканский народ, живущий в саванне на юге Кении и на севере Танзании.
160
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 260.</b>
Нуэры, живущие в заболоченных верховьях Нила… Нуэры — один из крупнейших племенных союзов Восточной Африки, проживают в Южном Судане и на западе Эфиопии.
161
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 268.</b>
Итак, девушка от меня не ушла. Она осталась. Я не мог с ней заговорить. Я знал, что она меня не поймет. Я подумал, что сейчас и Тутайн о казался в чужой комнате наедине с девушкой. Эпизод с двумя негритянками соответствует алхимической стадии «Соединение» (coniunctio). Юнг об этой стадии пишет (Психология переноса, с. 195–196):
Море сомкнулось над царем и царицей, и они вернулись к хаотическим истокам, к massa confusa [неупорядоченная масса]. Физис заключила «человека света» в страстные объятия. <…> В богатом воображении алхимиков священный брак Солнца и Луны продолжается внизу, вплоть до животного царства… <…> Действительное значение conjunctio в том, что оно ведет к рождению чего-то единого и единственного. Оно возрождает исчезнувшего «человека света», идентичного Логосу гностического и христианского символизма… <…>
При поверхностном взгляде кажется, что природный инстинкт одержал победу. Но если приглядеться повнимательнее, можно заметить, что совокупление происходит в воде, в mare tenebrositatis [море затемненности], то есть в бессознательном. <…> Тексты указывают, что Солнце и Луна являются теми двумя vapores [испарениями] или fiimi [парами], которые постепенно возникают по мере того, как разгорается огонь, а затем как бы на крыльях возносятся…
На этой стадии, как можно понять из других алхимических текстов (там же, с. 205), «два превращаются в четыре… <…> Они — два пара, окружающие два светильника. Эта четверка, очевидно, соответствует четырем элементам… <…> (Если в людях имеются все четыре элемента, то… <…> их пары могут быть дополнены, смешаны и сгущены)». Первое появление негритянок в романе описывалось так (с. 266): «Были принесены две керосиновые лампы. Нашим глазам их мягкий желтый свет показался ошеломляюще ярким. Лишь через несколько секунд мы обратили внимание на две фигуры в японских шелковых кимоно… Чересполосица пестрых узоров… Зеленое, темно-синее, брызжуще-красное… Из этого разноцветья выглядывают бархатно-черные руки — две и две…»
162
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 269.</b>
…луна нарисовала фиолетовую, с желтым отливом, фигуру: придумав цвет, который чернее черного, который представляет собой инверсию светящего пламени. Это было настолько красиво, что мой страх усилился. Ср. у Юнга (Психология переноса, с. 124):
Как только бессознательное содержание констеллируется, оно начинает проявлять тенденцию разрушения отношений сознательного доверия между врачом и пациентом, посредством проекции создавая атмосферу иллюзии, которая либо ведет к непрерывным ложным интерпретациям и недоразумениям, либо порождает совершенно сбивающее с толку впечатление гармонии. <…> Ситуация облекается в некое подобие тумана, и это целиком согласуется с природой содержимого бессознательного: оно «черно чернее черного» (nigrum nigrius nigro), как верно замечают алхимики, и вдобавок заряжено опасными полярными тенденциями, inimicitia elementorum [враждой элементов]. Мы попадаем внутрь непроницаемого хаоса; в самом деле, хаос — один из синонимов таинственной prima materia [первоматерии].
См. выше (с. 124–125) описание воскурений в лавке китайца Ма-Фу: «Эти цветные струйки, поначалу раздельные, вверху смешивались. Но как только они стали мутно-фиолетовым плоским облаком, это облако вспыхнуло желтым, будто к его поверхности пробился новый клуб дыма: из мерцающего золота».
163
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 269.</b>
…два бледных лунных камня, оправленных в серебро… Лунный камень — камень Луны и созвездия Рыб, символ Венеры и Нептуна; считалось, что он укрепляет душу; свойства лунного камня особенно хорошо проявляются, если он оправлен в серебро.
164
<b>Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 270.</b>
Я был один в почти недоступной церковной крипте… Сегодня ночью я был наедине с окрашенным луной фиалковым телом. Эпизод в церковной крипте имеется и в романе «Угрино и Инграбания» (Угрино и Инграбания, с. 55):
В гробу лежала, укутанная в лиловую ткань, дивной красоты женщина с закрытыми глазами, тлением не тронутая. Но от нее одной, казалось, исходил весь холод этого помещения. <…> Тут я понял, что это моя мать.
Фиолетовый цвет обычно символизирует духовность и раскаяние; переход от активного к пассивному, от мужского к женскому, от жизни к смерти; духовное начало, связанное с жертвенной кровью; символика этого цвета основана на смешении красного (страсть, огонь или земля) с синим (интеллект, вода или небо). В литургии связывается с идеей покаяния, с искуплением и самоуглублением. В письме художника-экспрессиониста Франца Марка Августу Маке от 12 декабря 1910 года символика цветов описана так (Marc/Macke, S. 27–30):
