Всё, что она увидела, напоминало одновременно больничную палату и тюремную камеру. Кровать с чётко видимыми захватами для запястий и лодыжек стояла с одной стороны комнаты. На другой стороне располагались стол и стул, а у дальней стены в небольшой нише был устроен туалет и раковина. Окон нигде не было, только верхний свет, отражажённый от устрашающе белых и металлических поверхностей.

И в комнате было пусто.

— Доктор Бирн? — позвала доктор Чо звонким голосом. — Доктор Бирн, я кое-кого привела повидаться с вами.

В ответ тишина.

Доктор Чо шагнула в нишу и присела на корточки. Джози услышала шепот. Затем доктор встала и протянула руку. Из задней части ниши, скрытой в стене, Джози увидела бледную трясущуюся ладонь, протянутую в ответ доктору.

Мама Джози зашаркала в комнату, голова опущена, свисающие грязные волосы скрывают черты её лица. Она не поднимала взгляд. Не задавала никаких вопросов. Просто передвигала вперёд одетые в тапочки ноги, не отрывая их от пола. Её больничный голубой халат был на два размера больше нужного. Он свисал с одного плеча, обнажая костлявое плечо и бледную белую кожу. Болезненно бледную. Кожа выглядела так, словно годами не видела солнца.

Джози пришлось бороться с собой, чтобы не выдать на лице ужас, охвативший её. Мама выглядела совершенно разбитой. Джози хотелось сграбастать её и убежать прочь, но она была беспомощна в этой напичканной охраной больнице. И мысль о том, что ей придётся оставить маму здесь, была невыносима до крика.

Доктор Чо подвела маму к кровати. Она стала перед ней, но не садилась, пока доктор не положила ей руку на плечо и слегка не подтолкнула. Тогда мама неуверенно опустилась и села на край матраса, пальцами ног едва касаясь пола. Джози смогла рассмотреть, как сильно она истощала. Узловатые коленки выглядели слишком крупными для её ног, атлетическое телосложение, от которого всегда веяло бодростью и здоровьем после утренних пробежек, сейчас исчезло, а фигура выглядела слабой и хрупкой, будто её кости грозили треснуть пополам, если бы Джози обняла её слишком сильно.

Более того, Джози заметила густые багровые синяки, окружающие мамины запястья и лодыжки, а на руках и ногах следы глубоких порезов. Словно длинные грубые отметины от когтей.

Её желудок судорожно сжался. Слишком хорошо ей были известны эти раны.

— Доктору Бирн нравиться резать себя, — сказала доктор Чо. Она проницательно взглянула в лицо Джози. — Поэтому мы должны её сдерживать. Для её же блага. Не так ли, доктор Бирн?

Мама Джози едва уловимо кивнула, но ничего не ответила.

— Я вижу, — отозвалась Джози. Солнечная улыбка доктора Чо вдруг показалась ей зловещей. Мама не резала себя. Джози распознала бы эти шрамы где угодно. Они были точь-в-точь как те, что на Джозиных руках: неровные, покрасневшие, глубоко вспоровшие её кожу. Они остались после атаки ноксов. Как мама могла их получить, находясь здесь, и почему доктор Чо лгала об этом?

— Ваша дочь пришла на свидание с вами, — сказала доктор Чо. — Не хотите ли поздороваться с ней?

— Это не моя дочь, — медленно ответила мама, не взглянув на Джози.

Её голос звучал сухо и скрипуче, но Джози сразу узнала его. Модуляции, интонации.

— Мам?

Мама вздрогнула. Явно вздрогнула. Она медленно подняла голову, и тусклые пряди волос сползли с её лица, открывая глубокие голубые глаза, так хорошо знакомые Джози. В этих глазах плескался страх и растерянность.

— Джози?

Джози обняла маму за шею.

— Это я, — шепнула она едва слышно. Мама абсолютно не имела понятия, что происходит, и Джози нужно было поддерживать иллюзию как можно дольше.

— Как чудесно! — в восхищении защебетала доктор Чо. — Я оставлю вас на некоторое время. — Она повернулась к двери. — Но не надолго. Мы же не хотим переусердствовать.

Ослепительная улыбка выплыла из комнаты, и двери захлопнулись за её спиной.

— Джози? — немедленно выдохнула мама. Её глаза ощупывали Джозино лицо. — Как? Где?

Джози снова обняла маму, на этот раз крепче. Чувства перехватили её голос, и она боролась с собой, чтобы сдержать рыдания, грозящие вспыхнуть глубоко внутри. Это была её мама. Наконец-то.

— Я видела тебя. — Мамин голос наполнился эмоциями. — Во снах. Ты была дома и делала домашнее задание, как будто ничего не случилось.

Это был кошмар доктора Бирн. Ровно в 3:59. Святой Боже, они делили видения жизни друг друга, так же как Джози делила с Джо. Должно быть, для мамы это было ещё больнее, чем подвергаться пыткам ноксами.

— Мамочка, мне так жаль.

— О, Джози. Те сны…

Ей хотелось тут же рассказать маме всё-всё — о зеркале, вспышке, о ней и Джо — но что-то сдержало Джози. Если они держали её маму взаперти, это было не случайно. Им нужно быть осторожнее.

— Зови меня Джозефиной, — прошептала она в мамино ухо, — они могут подслушивать.

А затем Джози прокашлялась и заговорила ясным громким голосом:

— Я скучала по тебе, мама.

— Я… — мама запнулась, а потом Джози почувствовала, как мамины руки обвили её, — и я скучала по тебе… Джозефина, — добавила она.

Слава Господу! Что бы они с ней ни сотворили, разум Джозиной мамы по-прежнему был с ней. Джози стиснула маму, а потом снова села.

— Прости, что не приходила к тебе раньше, — сказала она. — Я была очень занята. Школа. Папа. Ну ты знаешь.

Она специально разговаривала в слегка напыщенной манере, надеясь, что мама поймёт — скорее всего за ними следят.

— Конечно, — кивнула мама. — Я понимаю.

Джози присела на край больничной кровати и положила голову на мамино плечо.

— Я так соскучилась по тебе, мамочка.

Рыдание подкосило мамино тело. Её руки вдруг обняли Джози, судорожно пытаясь прижать её поближе.

— Тебе нужно бежать отсюда, — заговорила она. — Это место — просто ад. Здесь что-то творится. Злые ужасные дела. — Мамин голос становился всё громче и громче, и её речь становилась нечленораздельной из-за рыданий.

Двери открылись, и в комнату ворвались двое санитаров. Они подхватили маму прочь, удерживая её руки за спиной. Она почти сразу перестала сопротивляться и обмякла в их руках, но по её щекам струились слёзы, а глаза неотрывно смотрели на Джози.

— Не возвращайся, — просила она. — Нет. Не возвращайся снова сюда.

— Я думаю, на сегодня хватит. — В дверях стояла доктор Чо. Она жестом попросила Джози следовать за ней.

Джози направилась за доктором, а её мама осталась тихо рыдать в руках санитаров. Мысль о том, чтобы оставить маму на произвол судьбы, разбивала Джозино сердце. Но ей требовалось время, чтобы придумать план с Ником. И до того времени никто не должен знать про их тайну. Значит, мама тоже должна включиться в игру вместе с ними.

Она бегом вернулась обратно и обняла маму за шею:

— Играем вместе, — прошептала она. — Дай им то, что они хотят, пока я не найду выход.

Отстранившись, она поглядела маме в глаза, стараясь выглядеть и звучать так уверенно, насколько это возможно. Но мгновение страх покинул мамино лицо:

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, мама. — Джози повернулась, уходя. — И я скоро вернусь.

ГЛАВА 34

4:10 ДНЯ

Возвращаясь назад в Боуи, Джози за рулём уже не сдерживала слёз. Они обжигали и слепили глаза, струились по щекам. Ей было плевать на ограничение скорости, плевать на собственную безопасность. Она думала только о том, как вырвать маму из этого ужасного места. Немедленно.

Но Джози не училась на спецагента, а система безопасности в госпитале Святой Марии была явно позаимствована в Лэнгли¹¹. И у Джози не было на примете способа пробраться в госпиталь, одолеть несколько вооружённых охранников и забрать маму.

Её образ — изнемождённой, замученной и отчаянно желающей оградить дочь от вреда — клеймом горел в сознании Джози. Мама всегда была сильной — и физически, и психологическически. Видеть её настолько сломленной было ужасно. Джози тыльной стороной ладони утёрла слёзы и попыталась успокоиться. Нужно напрячь мозги. Перед ней стояла проблема, и требовалось её решить. Вот и всё.