— Драко… я прошу тебя…

Проси, проси меня, я все для тебя сделаю, любовь моя, счастье мое… проси, чтобы я знал, что мне это не снится, что ты в моих объятиях… проси, пока у меня сердце не разорвалось от счастья.

Он все помнит. Драко гладит кончиком пальца за ухом — он знает, что там щекотно, и знает, что Гарри не выносит щекотки… он смеется, гладя, как Гарри прижимает ухо к плечу и улыбается виновато; он прихватывает зубами кончик уха и раздраженно шипит:

— Боже, Поттер, как меня достали твои очки!..

Зови меня Поттер, зови меня Гарри, зови меня как хочешь… как же мне не хватало твоих ласк, твоего шипения мне на ухо, тебя всего… как же я забыл о тебе?! Ведь ты рядом, ведь ты — вот он… словно я спал и только теперь проснулся…

Он тянет руку к палочке…

— Драко… не надо…

— Не надо? Уверен? Ты отвык, тебе будет больно!

— Пусть… Не надо…

Несколько мгновений они лежали неподвижно, глядя друг другу в глаза, чувствуя друг друга каждой клеточкой обнаженных тел. Потом Драко нежно и как-то просительно провел ладонь по бедру Гарри, и ноги того, словно вспомнив знакомую команду, подняли, оплетая талию Драко.

Драко закрыл глаза от избытка ощущений — и снова открыл их, чтобы видеть Гарри, чтобы знать, что это Гарри, чтобы смотреть, как он прикусывает зубами нижнюю губу и как прикрывает густыми ресницами темно-зеленые глаза… и как вновь открывает их, и губы шевелятся…

— Быстрей…

Ни тени боли… намертво переплетенные пальцы — так, что белеют костяшки… губы прижимаются у губам, и два тела двигаются в одном темпе… быстрее и быстрее… стоны и шепот…

— Я тебя люблю… я тебя люблю… ятебялюблюятебялюблюятебялюблю!

Потом они лежали неподвижно, словно слитые воедино — и Драко бы не удивился, если бы так оно и было… за долгое время это было самое правильное, что с ним произошло. Гарри шептал что-то, и Драко слушал его шепот, не разбирая слов, как слушают шелест листьев или шорох морской волны. Потом он целовал шепчущие губы и мокрые от слез глаза — целовал не жарко, а тепло; поцелуи были нежными, как теплые сливки.

Наконец стало холодно, и Драко приподнялся, чтобы найти, чем укрыться. В спину сильно дуло, словно Гарри не закрыл дверь.

Проем и в самом деле был не закрыт, и в нем стояла тоненькая белокурая девушка. Драко побледнел, увидев ее лицо.

Сейчас оно совершенно не походило на его собственное. Серые глаза сощурились так, что превратились в две белые щелочки. Казалось, что они вовсе лишены ресниц. Ноздри раздувались. Рот оскалился в злой гримасе.

Сморгнув, Драко повернулся к Гарри. Ему вдруг пришла в голову бредовая мысль, что Мина — всего лишь видение, и если не смотреть на нее, она исчезнет.

Почуяв неладное, Гарри нашарил рядом с кушеткой очки и спешно нацепил их на нос.

— Мина! — воскликнул он. Драко вновь взглянул на девушку — и замер на этот раз в изумлении. Теперь это испуганное, ошарашенное личико нисколько не напоминало жуткую маску, которую он видел всего минуту назад.

— Мина… — Гарри попытался встать, похоже, совершенно забыв про Драко, лежащего на нем, и еще про то, что не одет. Мина, всхлипнув, поднесла руку ко рту — и неожиданно стрелой метнулась прочь и исчезла в темноте проема.

Драко подвинулся, давая Гарри возможность встать. Тот судорожно одевался, не обращая внимания на своего любовника. Надо было что-то сказать, но Драко не знал, что. Сцену закатить было бы странно — сейчас это прерогатива Мины. Интересно, с чего он решил, что слова «Трахни меня» должны означать «Я люблю тебя и буду любить вечно»? Вот, значит, что… Наш бисексуал просто соскучился по сильным мужским рукам. Ему захотелось быть трахнутым. Интересно, а при чем здесь я?

Драко открыл рот, чтобы все это высказать Гарри — и не смог. Гарри тем временем застегнул рубашку, схватил робу и, не удостоив Драко ни словом, ни взглядом, выскочил из лаборатории.

Интересно, шлюхи себя так же чувствуют? Да нет, вряд ли… Шлюхам платят. И они не влюблены в своих клиентов. Вот он получил все, что хотел, и ушел. Наверное, он считает, что ты тоже получил все, что хотел. А что будет, если он придет и снова скажет «Трахни меня»? Ты ведь ему не откажешь, чем бы все это не закончилось.

Блуждающий взгляд Драко остановился на запертом шкафчике, где, как ему было известно, Снейп хранил готовые зелья. На букву «я» там можно найти яды. Среди них есть и мгновенно действующие.

Если бы я мог покончить с собой, мне следовало сделать это уже очень давно.

Драко поднялся на ноги, неожиданно ощущая во всем теле блаженную истому, какой никогда не было после игр с Малькольмом. Определенно, тело не хотело умирать. Наверное, все дело было в хорошем сексе с любимым человеком — впервые с начала учебного года Драко испытал вдруг настоящую потребность к действию. Желание бороться. Он даже улыбнулся при мысли о том, что если он начнет борьбу за Гарри, ни у одной девицы во всем мире не останется ни единого шанса. Сейчас в это верилось по-настоящему.

В полумраке коридора Драко разглядел, что у его двери кто-то сидит. Наклонившись, Драко встретил взгляд болезненно огромных, в обрамлении синих кругов глаз Малькольма.

— Бэддок?

— Привет, — тихо сказал Малькольм. — Я могу зайти?

Драко вздохнул.

— Мы же вроде все выяснили…

— Драко, — Малькольм поднялся на ноги, не отводя взгляда от глаз Драко. — Прости, я наговорил тебе ерунды. Я… мне так плохо… — он обхватил себя руками за плечи. — Драко, не бросай меня.

— Малькольм, я тебя умоляю! — раздраженно произнес Драко. — Я люблю другого человека, малыш! Тебе нравится быть заменой?

— Нет, — Малькольм всхлипнул. — Я знал… я всегда знал… я надеялся, что ты… Драко! — он снова посмотрел юноше в глаза. — Пожалуйста. Только сегодня. Ты же не можешь прогнать меня вот так! Я же люблю тебя!

Минуту Драко молча смотрел на мальчика, что стоял перед ним. Потом наконец произнес:

— Ладно. Только сегодня. В последний раз. Но дай мне слово, что не пожалеешь об этом.

— Честное слово, — отозвался Малькольм, и лицо его вспыхнуло нежной улыбкой. — Я не пожалею.

С утра голова тяжко болела. Причина боли лежала рядом с кроватью, поблескивая темным стеклом — большая бутылка из-под красного крепленного вина, которую принес вчера Малькольм. Мальчишка не сделал ни глотка, и все досталось Драко. Конечно, он не мог опьянеть с такого количества вина, но головную боль обычно зарабатывал с первого бокала. Драко со стоном поднялся и поплелся в ванную.

Холодная вода немного привела его в чувство. Выжимая волосы, Драко вытер запотевшее зеркало и проинспектировал свое лицо. Не то чтобы это когда-либо было действительно необходимо, просто такая уж у него была привычка…

Драко замер; забытое полотенце слетело на пол.

— А это что за фигня?!

— Это бывает, мистер Малфой, — сухо сказала мадам Помфри. — Как вы могли заметить, у многих молодых людей вашего возраста с лицом происходит нечто подобное.

— Я не многие молодые люди! — возмутился Драко. — И не надо мне объяснять про подростковый период. Вам не кажется, что семнадцать лет — это несколько поздновато для юношеских прыщей? Тем более для зеленых!

— Они вовсе не зеленые, вам показалось, — возразила медсестра. — Вот, возьмите. Протирайте этим лосьоном лицом утром и вечером. Все пройдет, не беспокойтесь.

— Вы уверены? — хмуро спросил Драко.

— Ваши прыщи, мистер Малфой, не первые в моей практике, — холодно ответила мадам Помфри.

Когда за Драко закрылась дверь, медсестра подошла к камину и бросила в пламя гость кружаной муки.

— Профессор Дамблдор, — позвала она, — мне нужно с вами поговорить.

Хорошо, что было воскресенье. Не надо было идти на занятия или к каким-нибудь дурацким младшекурсникам, чтобы вдалбливать в их тупые головы основы зельеделия. Правда, они оказались не совсем безнадежны, но, положа руку на сердце, Драко начинал понимать Снейпа с его ненавистью к этой мелюзге Определенно, нет ничего хуже детей.