— Как тебе сказать… — задумчиво произнесла Сольвейг. — Это довольно глупо, тебе не кажется? Скучать по игре… Но вот — я почему-то хожу и смотрю на их тренировки. А иногда Драко меня замечает, и у него становится виноватый вид. Ты когда-нибудь видела виноватого Малфоя?

— Нет, — слегка усмехнулась Гермиона. — А что, такое бывает?

— Это редкое животное, оно занесено в Красную книгу, — ответила Сольвейг. — Нет, правда, зрелище стоящее, — она неожиданно взяла Гермиону за руку, переплела их пальцы и повела гриффиндорку прочь от поля. — Фигня все это, Грейнджер. Черт с ней, с игрой… Глупо было ходить сюда. И вообще, теперь у меня стало больше свободного времени.

— А что ты делаешь в свое свободное время? — спросила Гермиона. Сольвейг метнула на нее короткий взгляд, и Гермиона поправилась: — Ну, в свободное от меня, например…

Сольвейг задумалась.

— Да, по правде говоря, у меня, похоже, нет свободного от тебя времени, — призналась она.

— Совсем? — удивилась Гермиона.

— Почти. Если тебя интересует, что я делаю, когда меня никто не видит — я лежу на полу.

— Зачем?

— От сидения болит спина.

— Разве можно просто лежать на полу и ничего не делать?

— Ну, я делаю…

— Что?

— Я думаю.

— О чем?

— О разных вещах, — Сольвейг неопределенно махнула рукой. — В последнее время — в основном о Северусе.

Знаешь, вспоминаю наши разговоры… глупости разные… — она прикусила губу. — Я тебя сильно разочарую, если заплачу сейчас?

— Нет, — немного испуганно отозвалась Гермиона. — То есть…

— Ладно, не буду, — фыркнула Сольвейг. — Послушай, она ведьма…

— Что? — внезапный скачок мысли сбил было Гермиону с толку, но тут она заметила, что Сольвейг пристально смотрит на трибуны, где сидит, наблюдая за игроками, Вельгельмина Малфой. — Ну… — осторожно произнесла Гермиона — она знала, что Сольвейг терпеть не может Вельгельмину, но ей самой белокурая драконозаводчица даже нравилась. — Мы все ведьмы…

— Ты знаешь, о чем я, — возразила Сольвейг. — Наверняка не обошлось без магии. Приворотные чары и все такое…

— Паркер, по-моему, ей не нужны Приворотные чары…

— Она увела Гарри у Драко! Докажи мне убедительно, что это возможно без Приворотных чар!

— Может, дело в том, что она — девушка?

— Распространенный девичий миф, что гея можно перевоспитать, — высокомерно хмыкнула Сольвейг.

— Ну, можно же… — Гермиона улыбнулась. Сольвейг хмыкнула и отвернулась от трибуны, на которой, почти незаметная на таком расстоянии, все так же неподвижно сидела Мина. Внезапная мысль поразила Гермиону.

— Паркер, а как ты ее увидела?

— Глазами, — удивилась Сольвейг. — Она что, носит Кольцо Всевластья? Я знала, что тут нечисто…

— Прекрати валять дурака! Ты шесть лет носила очки — думаешь, я не знаю?! А сейчас ты без них!

Сольвейг смутилась.

— Ну, предположим, не шесть, а пять, со второго курса.

— Ты перешла на контактные линзы? — Гермиона взяла слизеринку за подбородок и повернула ее лицо к свету, внимательно заглядывая в глаза. — Нет, вроде…

— Грейнджер, ты же знаешь подходящие заклинания…

— Еще я знаю, что они действуют по нескольку часов и их нельзя применять регулярно, иначе они теряют силу, а зрение сильно садится. Что это, Сольвейг? Снейп сварил какое-то новое зелье? Что ты улыбаешься? — опешила Гермиона, увидев, что губы слизеринки растягивает нежная улыбка.

— Ты назвала меня Сольвейг, — она слегка пожала плечами. — Не знаю, должно ли это что-нибудь значить…

Гермиона почувствовала, что краснеет, и внезапно осознала, что пальцы ее все еще касаются подбородка Сольвейг. Она попыталась убрать руку, но кисть Сольвейг, удивительно горячая, неожиданно легла поверх ее ладони.

— Сольвейг, ну… — Гермиона пыталась собрать мысли воедино, в то время как кто-то приговаривал у нее в голове: «Ну, рука, что такого, ну, горячая…» — А ты знаешь, что твое имя означает «солнечный путь»? — выпалила она первое, что пришло в голову.

— Ммм… — этот звук, должно быть, означал согласие, и с высоты своего роста Сольвейг наклонилась к Гермионе, обдавая гриффиндорку теплым дыханием и знакомым запахом горячего металла и спаленной травы, от которого у Гермионы внезапно сжалось сердце.

— Хочешь… драконов посмотреть? — тихо произнесла Сольвейг, и ее шевельнувшиеся губы почти коснулись гермиониных.

— Ага… — Гермиона качнулась назад, контакт распался, и снова две девочки, каждая из которых вряд ли рискнула бы назвать другую подругой, стояли друг напротив друга, пытаясь найти слова, чтобы снять неловкость ситуации, и чувствовали, как затихает бешеное биение крови в ушах.

— Ну… — Сольвейг вытянула руку, но Гермионы не коснулась — просто сделала жест, который мог означать «следуй за мной». И они неторопливо побрели в сторону драконьего загона.

— Смотри-ка, теплицы, — сказала Гермиона только затем, чтобы прервать молчание.

— Спасибо, Грейнджер, я никогда раньше их не замечала, — очень серьезно отозвалась Сольвейг. — Я же не училась шесть лет в Хогвартсе и не посещала Гербологию.

— Прости, — Гермиона смущенно покосилась на слизеринку. — Я просто…

— Ради Бога, Грейнджер, я не пыталась тебя смутить, дискредитировать или, упаси Господи, соблазнить! — рассмеялась Сольвейг. — Но ты и в самом деле можешь звать меня Сольвейг. Только если вздумаешь сократить, называй лучше Паркер.

— Это совершенно одинаково по длине, — заметила Гермиона. — Кстати, мое имя Гермиона.

— Н-да? — удивилась слизеринка. — Малфой ввел меня в заблуждение, мерзавец.

— И не вздумай звать меня Герми, Герм или еще как-нибудь в этом духе, — предупредила Гермиона.

— Это похоже на герметизацию, — согласилась Сольвейг и неожиданно замерла на месте. Гермиона по инерции сделала еще несколько шагов и остановилась, обнаружив, что слизеринки рядом нет. Обернувшись, она увидела, что Сольвейг пристально смотрит на теплицы.

— Что такое? — спросила Гермиона, подходя к ней.

— Там какая-то фигня… — пробормотала Сольвейг. — Пойдем, посмотрим.

Чем ближе они подходили к теплицам, тем яснее становилось, что слизеринка была права. Теплица номер три была разрушена — дверь вышибли, а магическое стекло, укрывавшее теплицу, разбито. Сольвейг, хмурясь, вошла внутрь, Гермиона последовала за ней — и в ужасе замерла на пороге.

Растения погибли. Некоторые были вырваны из земли с корнем, некоторые — из теплолюбивых — судя по черным пятнам на листьях, замерзли.

— Мандрагоры! — неожиданно громко произнесла Сольвейг, и девушки одновременно сорвались с места и бросились к мандрагорам, которых месяц тому назад профессор Спраут со второкурсниками рассадили по отдельным горшкам.

Мандрагоры не замерзли и не были вырваны. Их словно облили какой-то ядовитой дрянью, и она, грязно-желтые, мертвыми кучами лежали в своих кадках.

— Интересно, да? — тихо сказала Сольвейг. — Кто-то сильно не хочет, чтобы Миртл рассказала нам то, что видела.

Гермиона передернулась.

— Я позову профессора Спраут.

Они закончили тренировку только тогда, когда стало уже слишком темно, чтобы играть. Гарри очень хотел поговорить с Шеймусом, но едва игроки опустились на землю, Шеймус сунул свою метлу в руки Сьюзи и, слегка покачивая бедрами, направился к смутно видимой в полутьме высокой фигуре, поджидающей у кромки поля.

— По-моему, это кто-то из драконозаводчиков, — заметила Джинни, прищурившись вслед Шеймусу. — Надеюсь, хоть у этого все будет хорошо.

— И давно ты лучшая подруга Шеймуса Финнигана? — реплика прозвучала немного резче, чем хотелось бы Гарри. Джинни слегка нахмурилась.

— Может, это тебе и покажется странным, Гарри, но мне есть дело и до других людей, не только до себя самой.

Знакомое раздражение вновь охватило Гарри, и, возможно, он наговорил бы Джинни резкостей, но чей-то взгляд в спину отвлек его от перепалки с девушкой. Повернувшись, Гарри увидел тонкий силуэт, увенчанный светящимися во тьме волосами. Драко? Вельга?