Старосты и учителя, на главную трибуну!

— Умница, — Драко поцеловал сияющего Малькольма в губы и легким шлепком пониже спины отправил его к прочим слизеринцам. — Ступай в гостиную. Я скоро подойду.

— Нападение на ученика, — произнес Дамблдор, когда старосты факультетов и учителя собрались на центральной трибуне. — К счастью, Деннис Криви не мертв, но он окаменел. Старосты, я прошу сообщить об этом факте ученикам. Никто не должен бродить один по Хогвартсу даже днем. Комендатский час соблюдать строжайшим образом — мистер Малфой, это касается также и вас с мистером Поттером.

— Что это, профессор? — спросила МакГонагалл, прижимая руки к груди. — Опять василиск?

— Не знаю, Минерва, — Дамблдор обвел быстрым взглядом старост, которые — все, кроме Драко и спешно примчавшейся Гермионы — взирали на него с жадным любопытством. — Я знаю только, что Тайную комнату никто не открывал. Пожалуй, следует поговорить с профессором Трелони, поинтересоваться, что нам делать дальше…

Гермиона громко хмыкнула; профессор МакГонагалл покачала головой, явно не одобряя шуток в такое время.

Драко же замечание о Трелони словно и не услышал — подняв глаза на Дамблдора, он спросил:

— Сэр, а где нашли Криви?

— Его нашла мисс Уизли, Драко, — ответил Дамблдор. — На берегу озера, неподалеку от драконария.

Мистер же Поттер, особо упомянутый директором Хогвартса, на совещании преподавателей и старост не присутствовал, и потому замечания Дамблдора о Тайной комнате не слышал. В этот самый миг длинные ноги несли его по школьному коридору — но не в гостиную Гриффиндора, где всем учащимся этого факультета надлежало быть, а в редко посещаемый уголок третьего этажа — к туалету Плаксы Миртл.

Он остановился у двери, держась за ручку и молясь, чтобы внутри не оказалось ни одной девочки. То ли небо было к нему благосклонно, то ли девочки все попрятались, но туалет бы абсолютно пуст. Сейчас он ничем не отличался от тысячи других туалетов для девочек, и Гарри, возможно, взгрустнул бы об утраченном своеобразии этого места, душой которого была Плакса Миртл, но сейчас ему было совершенно не до того. Трепеща от радостного нетерпения, пузырьками вскипавшего в крови, Гарри приблизился к заветной раковине.

С нее счистили ржавчину, но изображения маленькой змейки на кране никуда не делось. Может быть, ее просто не заметили, а может, ошпарила Гарри неожиданная мысль, он был единственным, кто мог ее видеть.

Ну… почти единственным.

Гарри склонился над краном. Змейка смотрела на него блестящими глазами.

— Откройся! — приказал Гарри. Она чуть качнула маленькой головой, признавая его господство, и раковина, заскрипев, поехала в сторону. За ней открылся черный мрачный проход; пахнуло затхлой сыростью.

Гарри решительно сел на край образовавшегося прохода, спустив ноги в черную трубу. Это, конечно, было опасно, но ему не привыкать к опасностям. Он просто обязан выяснить, что же происходит!

Он глубоко вздохнул и медленно, держась руками за край, пополз вниз — чтобы падать было чуть менее высоко. И в этот момент в голове ярко вспыхнула мысль: «А как я отсюда выберусь?»

Гарри в панике рванулся наверх; руки и ноги поехали по скользкой трубе, предавая своего хозяина. Гарри не удержался на краю и, вскрикнув, полетел вниз.

Он очень неловко ударился, приземлившись, и, кажется, потерял ненадолго сознание. Впрочем, вряд ли больше, чем на полминуты; очнулся он в полумраке, где пахло сыростью, а, подняв голову, увидел над собой пятнышко света — спуск, через который он попал сюда.

Видеть-то он его видел, но вот как туда попасть?.. Ты идиот, Поттер, сказал ему внутренний голос, в точности копируя интонации Драко. Кто в здравом уме полезет в дыру, из которой заведомо невозможно выбраться?

Оставалось только звать на помощь. Не самый удачный выход, поскольку сейчас Гарри полагалось находиться вовсе не здесь, а в своей гостиной. Но лучше уж быть наказанным, чем умереть от голода. Тем более что — будем честны! — из школы его все равно никто не выгонит.

В этот момент какая-то тень на мгновение закрыла свет. Гарри вскинул голову, вглядываясь в далекое желтое пятно. Показалось?

— Эй! — неуверенно позвал он. — Там кто-нибудь есть?

Ответа не последовало, но тень мелькнула снова, и на этот раз Гарри был уверен, что ему не показалось.

— Эй! — выкрикнул он снова. — Это я, Гарри Поттер! Я упал! Не могли бы вы мне помочь или позвать кого-нибудь?

И снова он не получил ответа, но тень, закрывшая свет, не исчезла. Наоборот, она стала как будто даже четче. Кто-то стоял наверху, вглядываясь во тьму колодца.

— Вы меня слышите? — неуверенно позвал Гарри. Тень шевельнулась. Кто-то тихонько хихикнул. А потом раздался звук, от которого Гарри заледенел — мерзкий скрип, как будто что-то тяжелое волокут по каменному полу. Не вполне осознавая реальность происходящего, Гарри наблюдал, как меркнет свет, просачивающийся из туалета Плаксы Миртл. С похоронным грохотом раковина встала на свое место, и Гарри оказался в полной темноте.

Стало тихо. Где-то мерно капала вода.

Ужас и паника были такими, что Гарри едва удержался от крика о помощи. Только мысль о том, что он уже здесь был, и тогда ему не было так страшно, удержала его от бесполезных воплей.

Да, тогда ему не было так страшно, но тогда он был не один, он пришел, чтобы спасти друга, и он, наконец, был мальчишкой, а мальчишки вообще бесстрашны. Черт! И еще тогда он не был влюблен…

Не хочу умирать…

Не паникуй, строго сказал он себе. Здесь может быть еще один выход. Где-нибудь дальше. Куда ты не дошел в прошлый раз. Здесь просто обязан быть еще один выход!

В конце концов, разве не затем ты спустился сюда, чтобы выяснить, что происходит?

— Ну?

Две головы склонились друг к другу, отгороженные каминным экраном от шумной и взволнованной последними известиями гриффиндорской гостиной.

— Я говорила с ней.

— И что она сказала?

— Она рассказала мне об этом своем заклинании. Она считает…

— Не все ли равно, что она считает? Ты думаешь, это ее рук дело?

— Нет. Честно, нет. Она любит их обоих. Знаешь, она их любит… вместе.

— Понимаю.

В наступившей тишине слышно было только, как трещат дрова в камине. И еще — гул фоном — разговоры в гриффиндорской гостиной.

— А что у тебя?

— Я разговаривал с ним. Узнал кое-что интересное о прошлом годе. И еще я получил письмо.

— Откуда?

— Из Дурмштранга.

— Что?! Из Дурмштранга? О… ней? Но как?

— У меня там друзья, — легкая самодовольная улыбка скользит по нежно-розовым губам.

— И?..

— Они знали ее. Рассказывают много интересного.

— Например?

— Например, ее выгнали из школы.

— Я слышала об этом, вроде бы, у нее что-то было неладно с поведением…

— О, да, и еще как! Ее выгнали из Дурмштранга за злоупотребление черной магией. Такая была формулировка. Что в точности она сделала, никто не знает, но представь, что это должно быть, если ее выгнали из Дурмштранга!

— А палочка?

— Палочку сломали, так мне говорят. Ну, для того, чтобы работать с драконами, палочка особенно-то и не нужна…

И снова стало тихо. Тонкий наманикюренный пальчик задумчиво крутил прядь огненно-рыжих волос.

— Ты думаешь, мы вправе делать из этого какие-то выводы? То есть, я понимаю, черная магия, Дурмштранг… но ведь это еще не значит, что она…

— Я и не собираюсь делать никаких выводов, — светлые глаза пристально смотрели огонь, и в них зловеще поблескивало отражение язычков пламени. — Пока.

— А что ты думаешь, — короткий взгляд из-под каштановых ресниц, — по поводу всего этого?

— Ты имеешь в виду, кто это делает? С Плаксой Миртл и Деннисом?

— Да.

— А ты что думаешь?

— Ты знаешь. Я не думаю, я знаю.