Гарри подошел ближе. Это была Вельгельмина, хмуро поглядывающая на него из-под отросшей челки.

— Поттер, — бросила она, — я хотела извиниться.

— Вы, Малфои, невыносимы, — сказал Гарри, силясь сдержать улыбку, в которой против воли расползались губы.

— Перестань сравнивать меня с ним! — огрызнулась Мина. — Иначе я опять стану ругаться — имело ли смысл просить прощения?

Гарри протянул руки и заключил девушку в объятия.

— Я люблю тебя, — тихо произнес он. — Ты знаешь, что я люблю тебя?

Мина вздохнула и что-то пробормотала ему в шею.

— Что? — переспросил Гарри.

— Что-что… — буркнула Мина. — А то ты не знаешь? Что обычно отвечают на эту реплику? Я тоже люблю тебя…

Гарри, все еще слегка улыбаясь, прикоснулся губами к ее губам. Но даже когда поцелуй стал глубже и страстнее, в голове, как Люмос на конце волшебной палочки, зажглась мысль: «А Драко бы ответил — Я знаю…»

«Интересно, что бы сказал Снейп, если бы узнал, что зелья отменяют из-за квиддичного матча?» — думал Малькольм, рассеянно ковыряясь в тарелке с овсянкой. Господи, сегодня с утра еще и Трансфигурация! Что человек, интересно, в состоянии воспринять, если он весь на взводе в ожидании матча?

Стыд-то какой! Вот Драко сидит, спокойный и хладнокровный… А ты трясешься, как второкурсник перед первой игрой.

— Надеешься обыграть Гарри Поттера, Бэддок? — Шеймус Финниган нахально оседлал скамью рядом с Малькольмом.

— Да, — сдержанно ответил Малькольм.

— А ты знаешь, что это дурная примета? — нежным голосом осведомился Шеймус, потянувшись к мальчику. — Седрик Диггори тоже обыграл Гарри…

— Это слизеринский стол, Финниган, — надменно проговорил Драко. — Что, благородные гриффиндорцы уже не хотят сидеть с тобой за одним столом?

— Что за намеки, Малфой? — мгновенно окрысился Шеймус.

— Да какие тут намеки… — взгляд Драко лениво и бесстыдно блуждал по телу Шеймуса. — Ты бы шел к этим… — он кивнул в сторону преподавательского стола, где сидела шумная компания драконозаводчиков. — Ты там нарасхват…

— Зато за тебя особенно не рвут глотки, как я заметил, Малфой, — сощурился Шеймус. — Может, ты с дефектом?

— Лучше быть с дефектом, чем продуктом многоразового использования, — парировал Драко. — Впрочем, — он снова лениво улыбнулся, — каждый зарабатывает своими умениями…

— В таком случае жду не дождусь, когда увижу стриптиз с твоим участием, — Шеймус поднялся на ноги. — Ведь ты такой великолепный танцор…

И удалился своей блядской походкой.

Малькольм перевел взгляд на Драко.

— Прости, я…

— Он хотел поругаться со мной, — отмахнулся Драко. — Не обращай внимания, солнышко.

Малькольм растаял мгновенно. Нежное прозвище он заработал в прошлое воскресенье, во время их прогулки в Хогсмид. Самой лучшей прогулки за всю жизнь Малькольма.

Хогсмид всегда был событием, но Хогсмид с Драко… С утра Малькольм был занят тем, что придирчиво отбирал мантию по случаю — не мог же он появится перед всегда безупречным Малфоем Бог знает в чем. Он собирался так долго и тщательно, что едва не опоздал — Драко назначил ему встречу в холле, в одиннадцать часов утра.

Когда Малькольм, на ходу застегиваясь, вылетел в холл, Драко уже ждал его там, и хотя Малькольм опаздывал, но, увидев Малфоя, он замер в дверях, не осмеливаясь подойти. В голове мелькнула паническая мысль, что Драко забыл о нем и назначил встречу кому-то еще, или что он, Малькольм, неправильно его понял, или перепутал день и время, потому что все это не могло быть для него. На Драко была темно-серая мантия, распахнутая, так что видны были черные брюки и джемпер под цвет глаз, волосы, не залитые на этот раз гелем, рассыпались, и длинная челка прикрывала половину лица. Он чуть хмурился и нетерпеливо постукивал ногой по полу. Набрав воздуху в легкие, Малькольм шагнул к нему.

— Прости, я опоздал…

— Я это переживу, — усмехнулся Драко и, взяв Малькольма за руку, вышел с ним во двор.

Осень подарила еще один сияющий день — наверное, специально для Малькольма. Где-то далеко, в северном углу горизонта, копились мрачные свинцовые тучи, предвещающие длительную непогоду, но пока солнце весело светило Малькольму в глаза, и порывы легкого ветерка играли прядями волос Драко.

Они бродили по Хогсмиду, и Малькольму казалось, что он до сих пор никогда не был здесь. Он не мог припомнить, чтобы это место было настолько чудесным. Они объелись сладостями в «Рахатлукулле», вдоволь развлеклись в хохмагазине Уизли — и Малькольму даже странно было видеть сдержанного и всегда такого серьезного Малфоя развлекающимся, как будто он был обычным мальчишкой. Из-за меня, пело что-то маленькое и гордое в груди Малькольма, из-за меня…

Потом Малькольму удалось затащить Драко в «Последний взмах моды», хотя тот и морщил презрительно нос на «магазин готового платья». Впрочем, быстро сдавшись, Малфой даже купил Малькольму шарф. Сначала долго выбирал — рассматривал принесенные молоденькой продавщицей кашемировые и ангоровые шарфы, шелковые шейные платки, наматывал их Малькольму на шею, отходил, смотрел, подходил, снимал, брал другой, и, казалось, даже не замечал, как от его легких прикосновений к шее, щекам, груди лицо Малькольма заливается яркой краской, а дыхание становится частым, как будто он лежит в горячке.

Наконец, был выбран белый кашемировый шарф, в котором, по словам Драко, Малькольм выглядел «особенно невинным». Еще Драко купил цветной шелковый платок, и они покинули магазин.

К тому времени тучи уже завладели небом, и ученики поспешно возвращались в школу, чтобы успеть до дождя.

— А кому платок? — улыбаясь слегка смущенно, спросил Малькольм.

— Нам с тобой, — ответил Драко.

— Нам с тобой? — удивился Малькольм. — Это как?

— Увидишь, — ответил Драко и подарил Малькольму легкую соблазнительную улыбку.

Все-таки они не успели до грозы. Небо расколола молния, громыхнул гром, дождь хлынул внезапно и словно смыл учеников с дороги. Драко обхватил Малькольма за талию, и они помчались под слепящими струями дождя, перепрыгивая через лужи только затем, чтобы угодить в следующую, и, наконец, вломились в почти слетевшую с петель дверь Шумного Шалмана.

Малькольм, задыхаясь от быстрого бега и безудержного хохота, привалился к стене, Драко — к другой, глядя на мальчика из-под челки странно поблескивающими глазами.

А потом он вдруг в два шага пересек разделяющее их пространство и, ухватившись за концы белого шарфа, притянул Малькольма к себе.

Они целовались… Боже, как они целовались!.. Язык Драко блуждал во рту Малькольма, скользил по губам, что-то вытворял с его языком, горьковатый вкус и запах кружили мальчику голову. Потом Драко опустил руки, сжимающие талию Малькольма, ниже, властно прижимая его бедра к своим, колено утвердилось между ног четверокурсника — если бы не все это, Малькольм не смог бы устоять на ногах. Драко оторвался от его губ, внимательно и почти бесстрастно изучая лицо младшего мальчика, а потом наклонил голову и захватил губами бешено бьющуюся жилку на шее Малькольма. Колено двинулось вперед-назад, и Малькольм, запрокинув голову, забился в оргазме и бессильно обмяк в объятиях Драко.

Руки на его бедрах разжались и легли на плечи. Драко, развернувшись сам и развернув Малькольма, привалился к стене, все так же поглядывая на мальчика из-под мокрой челки. Руки легко и как-то даже ненавязчиво надавили на плечи, и Малькольм медленно, как будто совершая священнодействие, опустился на колени перед своей белокурой мечтой…

С тех пор Драко несколько раз ловил его в хогвартских коридорах между уроками, затягивая в сумасшедше-сладкие поцелуи, но ничего, похожего на вспышку страсти в Шумном Шалмане, больше не происходило. Однако сегодня…

«Если ты обгонишь Поттера в пятницу, мы вдвоем отпразднуем твою победу…»

Так сказал ему Драко. И это сулило очень многое.