— Оставь меня, пожалуйста! — выкрикнул вдруг Гарри, обвел бешеным взглядом толпу и громко крикнул: — Оставьте меня все!
Хогвартс, 10 октября 1997 года, вечер
— Тебе холодно?
— Нет…
— А почему ты дрожишь?
— Я не дрожу.
— Ты дрожишь. Тебе страшно?
— Нет…
— Тебе страшно… Хочешь передумать?
— Драко… я…
— Это страшно?
— Нет…
— Это больно?
— О… нет…
— А теперь?
— О… Драко… пожалуйста…
— Иди сюда…
— Оооо…
— Позволь мне… вот так… ложись… тише, котенок, тише…
— О… Драко, Боже… Драко!..
— Тише, радость моя… шшш…
— О… не издевайся надо мной!..
— Вот видишь… связная фраза… Ты слишком нетерпелив, сладкий…
— А-а-аххх!.. О, еще!..
— Так?
— Та-а-ак…
— Малькольм… мальчик… сладкий… маленький… котеночек… нежный…
— Драко… Господи… сильнее… еще…
— Мой…
— Драко…
— Котенок…
— Посмотри на меня…
— Только мой…
— Посмотри…
— Любимый…
— Дра-а-ако-о-о…
— О… Бо-же… мой!..
* * *
Склоненная к маленькому дракончику белокурая голова не повернулась, когда Гарри вошел и остановился в дверях.
— Ты же велел оставить тебя в покое… — произнес ледяной голос, от которого стыли вены.
— Прости меня… — прозвучало в ответ. Она обернулась, и Гарри увидел всплеск слез в светлых глазах.
— Что я тебе сделала? Ты мне мстишь за что-то, что тебе сделал Драко? А я тут при чем? Объясни мне, ради Бога, что происходит!
— Я люблю тебя, — Гарри шагнул вперед, обхватил руками тонкую талию, зарылся носом в белые волосы, пахнущие солнцем. — Вот что происходит. Но до тебя я любил другого человека. Я им отравлен. Когда я вижу его, мне кажется, что все иное — ложь, и только он — истина. Но я люблю тебя… Прости…
— Я никогда не стану делить тебя ни с кем! — яростно произнесла Мина.
— Это закончится, — прошептал Гарри в теплые пряди. — Это закончится… Я люблю тебя… Я хочу любить тебя… Он мне не нужен… Он пройден…
* * *
Сладкий мальчик, разметавшись, мирно спал в его префектской кровати, а Драко курил третью сигарету, сидя на подоконнике крошечного окна спальни. Оно было вровень с землей; и потому Драко вспоминал «тайную комнату». Наверное, если сильно постараться, можно даже представить, что это Гарри сейчас спит в его кровати.
Входя в дрожащее, жаркое, податливое тело Малькольма, он закрывал глаза, чтобы хотя бы вообразить себе, что это Гарри, и каких усилий ему стоило не прокричать во всю глотку его имя… Наверное, нельзя так поступать с мальчишкой, но, с другой стороны, он же получил свою порцию удовольствия…
— Он любит тебя…
Драко вздрогнул, обернулся — и выругался сквозь зубы.
— Я надеялся, что это был ночной кошмар.
Рон Уизли ухмыльнулся.
— Всю жизнь мечтал, что ты это скажешь.
Их последняя встреча не была самым приятным воспоминанием из жизни Малфоя…
* * *
— Это мое кольцо.
В первый раз в своей жизни, столкнувшись с Рональдом Уизли, Драко Малфой потерял дар речи. Впрочем, из-за чертового Поттера в жизни Драко в последнее время много чего происходило в первый раз.
Когда, наконец способность говорить вернулась к Драко, он спросил совсем не то, что нужно было спросить:
— В каком смысле — твое кольцо?
— В прямом, — отозвался Уизли. — Ну, впрочем, теперь вряд ли мое — покойники не имеют права на личное имущество. Это мое кольцо, я купил его в прошлом году, чтобы подарить Гарри.
— Гарри? — Драко посмотрел на кольцо. Что ж, справедливости ради стоило признать, что у Уизли был некоторый вкус. Кольцо подошло бы Гарри идеально. — Гарри Поттеру?
— Прости, я не знал, что у тебя так много знакомых по имени Гарри, — кротко улыбнулся Рон.
— Смерть положительно повлияла на твое чувство юмора, — огрызнулся Драко.
— Я буду расценивать это как комплимент, — усмехнулся Рон.
— На черта ты купил кольцо для Гарри? — Драко посмотрел на Уизли в упор. Хмм… Рон выглядел как-то иначе, не так, как хогвартские привидения. Он не был прозрачным и бесцветным. Нет, его трудно было назвать плотным — он не выглядел как живой человек, хотя его одежда — форменная хогвартская роба, гриффиндорский галстук и значок, — были цветными. Но он казался несколько эфемерным.
— Я хотел сделать ему предложение, — в голосе призрака прозвучала легкая грусть.
— Какое предложение? — тупо спросил Драко. Определенно, беседа с душами умерших не была его коньком — он начал слегка тормозить. Рон рассыпался в негромком смешке, и Драко подумал, что он и представления не имел, что привидения умеют смеяться, но если умеют, то этот смех — как раз то самое и есть.
— Руки и сердца, Малфой. Я тогда думал, что раз вы все равно поссорились, возможно, у меня есть шанс…
— Ты был влюблен в Гарри?!
— Малфой, незачем так орать — я услышу тебя, даже если ты будешь просто думать.
— Как ты мог быть влюблен в Гарри?! — прошипел Малфой, понизив голос. — Ты же был его лучшим другом!
— Послушай, ты говоришь это так, как будто я, будучи лучшим другом Гарри, отдал его на съедение соплохвостам, — заметил Рон. — Мне казалось, ты должен понимать, почему можно влюбиться в Гарри.
— Я никогда не был ему другом! — отрезал Малфой.
— Тогда мне было еще проще, тебе не кажется?
— Черт побери! — Драко сел на кровать. Рон присел рядом. Малфой поднял голову от сложенных на коленях рук и с интересом посмотрел на привидение.
— Как ты это делаешь?
— Что?
— Ну… касаешься материальных предметов? Призраки этого не умеют.
— Это чтоб тебе было проще, — ответил Рон. — Я, понимаешь ли, не совсем призрак. Я — дух-посланник, у меня есть задание.
— Какое? — спросил Драко.
— Не знаю в точности, но, думаю, это со временем откроется.
— Ты хочешь вернуть кольцо? — Драко протянул руку с украшением.
— Не думаю, — задумчиво отозвался Рон. — Да и зачем мне…
— Может, нужно отдать его Гарри и передать ему, как ты его любил, и все такое?
У Рона был такой вид, будто он что-то напряженно обдумывает. Потом он сказал:
— Нет, не это. Да и я вовсе не хочу, чтобы Гарри про это знал.
— Почему? — удивился Драко.
— Потому что я был его лучшим другом и, слава Богу, не успел этого испортить. И не хочу портить, — терпеливо отозвался Рон. И усмехнулся. — Кстати, давно ты стал таким добрым и любезным?
— Я просто хочу, чтобы ты от меня отвязался, — буркнул Драко. — Как твое кольцо попало к Снейпу? Ты что, перепутал адрес?
— Он нашел его на том месте, где меня убили, — спокойно ответил Рон.
— Кто это сделал? — вдруг спросил Драко.
— А ты не догадался? — удивился призрак. — Питер Петтигрю. Червехвост. Струпик, моя крыса.
И он растаял в воздухе прежде, чем Драко успел что-либо сказать по этому поводу.
* * *
И вот теперь Рон Уизли снова стоял перед ним. Точнее, не то чтобы стоял — он скорее висел в воздухе невысоко над полом, все с тем же благостным выражением на светящейся физиономии.
— Почему бы тебе не начать доставать своих друзей, а, Уизли?
— Я не хочу их расстраивать, — ответил тот.
— А меня, значит, можно?
— Ты никогда не был моим другом. Представь, что с ними станется, если я вдруг перед ними появлюсь.
Он присел на подоконник рядом с Драко. Слизеринцу показалось, что призрак с их прошлой встречи стал еще плотнее.
— Да, — ответил Рон на незаданный вопрос. — Так оно и есть. Опять же, для твоего удобства.
Драко тут же захотелось прикоснуться к Рону, чтобы узнать, насколько он плотен на самом деле. С другой стороны, вряд ли это уместно по отношению к своему недругу…
— Ты можешь, — сказал Рон. — Но сейчас я бесплотен. Возможно, если мы еще пообщаемся, твое воображение обеспечит мне и плоть.
— Ты не являешься предметом моих ночных фантазий, Уизли, — выплюнул уязвленный Драко. — И прекрати читать мои мысли!
