— Пойдем быстрее!

— Куда?

— Отсюда, — невпопад ответил Гарри. — Сейчас еще приглашать начнут…

Гарри, конечно, был прав — уже несколько хищных пар глаз, в том числе и Джинни Уизли, устремились в их сторону.

— Пойдем, — согласился Драко, и они поспешно, изо всех сил стараясь делать вид, что это вовсе не бегство, выскочили из Большого зала.

Поэтому-то они и не увидели того, что даже много лет спустя передавалось из уст в уста как одна из главных легенд Хогвартса. Они не видели, как Сольвейг поднялась с места и решительно, словно от этого зависела вся ее жизнь, направилась к преподавательскому столу. Она остановилась возле Снейпа, и те, кто случайно оказался рядом, могли слышать, как она, чуть наклонившись к профессору зельеделия, тихо произнесла:

— Разрешите, господин директор?

Поджав губы, Снейп все же позволил своей руке взять маленькую тонкую ладонь, поднялся на ноги и проследовал следом за Сольвейг в центр зала. Они закружились в танце, и снова тот, кто случился рядом и обладал хорошим слухом, смог бы разобрать слова, обращенные Сольвейг к Снейпу:

— А ты не мог бы быть менее каменным? А то мне тяжело тебя таскать по всей площадке?

И тогда этот невольный слушатель услышал бы самый невероятный звук из всех, когда-либо звучавших в стенах Хогвартса — тихий, но самый настоящий и искренний смех профессора зельеделия Северуса Снейпа.

— Ну и куда ты меня тащишь?

— В больничное крыло.

— Это то место, где мы еще не… ну, ты знаешь, что?

— Эээ… не совсем… то есть, да, конечно, но… короче, сам увидишь…

— Позови меня на свою предвыборную речь, когда будешь баллотироваться в мэры Лондона, Поттер. Ты изумительный оратор, ты знал?

— Заткнись, Малфой.

— Оригинальный ответ…

Перед входом в больничный отсек Гарри наконец остановился и отпустил руку Драко. Тот начал с преувеличенной тщательностью растирать запястье.

— Драко! — выпалил Гарри. — Драко, я хотел тебе сказать… нет, давай сначала войдем.

— Ради Бога, — надменно передернул плечами Малфой.

Пара отпирающих заклинаний — и дверь открылась. Юноши оказались в общей палате, сейчас совершенно пустой и темной — только чуть светился ночник, скрытый ширмой. Туда-то и направился Гарри, снова крепко стиснув запястье Драко.

За ширмой оказался тот самый ночник, стоящий на прикроватном столике, и… колыбель, в которой спал, сжимая пухленькие кулачки, младенец. Драко дернулся назад.

— Поттер, это же…

— Да, — твердо произнес Гарри. — Это она.

Он наклонился и бережно и довольно неуклюже поднял малышку на руки. Она проснулась, открыла глаза и заворчала, но плакать, чего больше всего боялся Драко, вроде бы не собиралась.

— Это наша дочь, — произнес Гарри, глядя в зеленые и до ужаса любопытные глаза малютки.

— Гарри, мне не хотелось бы напоминать тебе, что ее вряд ли можно назвать желанным ребенком…

— Драко, подумай…

— Тем более что мне предстоит решить сложный вопрос — дочь она мне или племянница!

— Драко, я прошу тебя… — произнес Гарри, и Драко замолчал. — Спасибо. Послушай меня, хорошо? Потом будешь говорить все, что захочешь, — он перевел дыхание. — Я пришел сюда, чтобы спросить, станешь ли ты моим мужем. Чтобы сделать тебе предложение. Я, правда, не купил кольцо…

— Гарри…

— Дай мне сказать! Понимаешь, независимо от того, согласишься ли ты, что это твоя дочь, или нет, я делаю тебе предложение. Если ты поставишь передо мной выбор — ты или она, я выберу тебя. Но, Драко, посмотри на нее. Это шанс, единственный, такого больше не будет. Без усыновлений и суррогатных матерей. Ребенок, твой и мой, действительно твой и мой. В ней нет зла, — Гарри протянул девочку Драко, словно предлагая убедиться. — Я точно знаю. Она — просто ребенок. Какими бы ни были обстоятельства ее рождения, она же ни в чем не виновата!

— Гарри, мы с тобой сами еще дети…

— Уже давно нет, — покачало головой Гарри.

— Возможно, ее захотят удочерить, какая-нибудь нормальная семья…

— Обстоятельства ее рождения уже стали достоянием общественности. Кто захочет ее удочерить, Драко? Кто вообще станет с ней возиться?

Гарри замолчал, умоляюще глядя на Драко, и Драко тоже молчал, потому что у него больше не было аргументов. Точнее, он знал, что Гарри найдет ответ на любое его возражение. Кажется, он уже все решил…

— Гарри, — тихо произнес Драко. — Поклянись мне, что это не в память о Мине…

— Что? — удивился Гарри. — Да ты в своем уме? Она мне две недели подряд снилась в кошмарах… — он передернулся. — Ты же помнишь, что сказал Вольдеморт? Она отказалась от ребенка, она не оставила ему памяти своей души. Это наша с тобой дочь, Драко. Твоя и моя…

— О, Боже… — пробормотал Драко, протягивая руки, и улыбающийся Гарри передал ему ребенка. Девочка загукала и, выпростав крошечную ручку, попыталась схватить сияющий локон. — Я еще пожалею об этом… — он легонько покачал малышку. — Она светловолосая, совсем как я.

— Она вообще похожа на тебя, — заметил Гарри, заглядывая в лицо малышки с другой стороны.

— Ага. Только глаза зеленые. Твои.

— А вы что здесь делаете?!

Обернувшись на командный голос, Драко не удержался и прыснул. Мадам Помфри, суровая и заспанная, в чепце и халате, взирала на них как на преступников.

— Мы решили навестить нашу дочь, — ответил Гарри. — Где ее кормилица?

— Спит, — опешила медсестра.

— Она должна спать здесь, рядом с ребенком, — вступил Драко, укладывая девочку обратно в кровать. — Кстати, предупредите ее, чтобы готовилась к отъезду. Если она не хочет или не может, сообщите нам, мы наймем новую кормилицу. Так, что еще?

— У нее достаточно всяких там пеленок и прочего? — изо всех сил стараясь попасть в тон Драко, спросил Гарри. Мадам Помфри растерянно кивнула. — Это хорошо. Мы завтра вернемся. Да, Драко?

— Верно, — кивнул Драко, и парни, напоследок погладив девочку по голове, вышли.

— Вот ведь, а? — мадам Помфри повернулась к кормилице, которая как раз выползала из отведенной ей комнатушки. — Вам придется ночевать рядом с девочкой, милочка. Ну, чего ты разоралась? — это уже относилось к ребенку. — Ну вернутся они, вернутся…

— Сначала оформим опекунство на Нарциссу, а потом, когда нам стукнет по двадцати одному, мы поженимся и официально удочерим ее, — говорил Драко, пока они шли по коридору прочь от больничного крыла.

— А обязательно ждать три года до свадьбы? — спросил Гарри.

— Ну, мы же все равно будем учиться, — ответил Драко. — Да не бойся, я не передумаю.

— Это я не передумаю! — возмутился Гарри. В ответ Драко поцеловал его…

Через двадцать минут Драко сказал:

— Мы кое-что забыли?

— Что? — спросил Гарри сонно.

— Имя.

— Чье?

— Ее. В смысле, мы не придумали, как ее назвать.

— Точно, — Гарри сел, выпрямляясь. — Предлагаю назвать ее Лили.

— Я знаю, что так звали твою маму, — Драко встал и протянул Гарри руку. — Но я не согласен.

— Ладно, это нечестно, — согласился Гарри, поднимаясь. — А ты что думаешь?

— Тебе нравится имя Аделаида?

— О Господи! — вырвалось у Гарри. — А что-нибудь менее… ммм… высокопарное? Мэри, например?

— Сам ты Мэри! — рявкнул Драко. — Ты еще скажи — Джейн! Виктория — прекрасное королевское имя…

— Ммм… — Гарри поморщился. — Ты же не серьезно?

— Тебе не угодишь! Антуанетта?

— Драко, прекрати! Не может быть, чтобы тебе всерьез нравились такие имена! Пусть она будет Люси…

— Щас тебе! — буркнул Драко. Они замолчали, крайне недовольные друг другом. Наконец заговорил Гарри:

— Ладно, давай не будем ссориться. Поступим так — первый встречный человек пусть будет тем, чье имя мы дадим нашей дочери.

— Ага, а если это будет Снейп, то как мы ее назовем? — возмутился Драко. — Севериной, что ли?

— Я о девушках говорил!

— Ладно, — Драко кивнул. — Надеюсь, это будет не МакГонагалл…