— Тогда пошли, — улыбнулся кавалер.

Лене очень хотелось взять его под руку, но она подумала, что правильней бы это сделать ему.

Поэтому она ограничилась тем, что сорвала с куста ветку с поздними тускло-оранжевыми листьями и сморщенными коричневыми ягодками и помахивала ею на ходу.

Она очень жалела, что ее не видят в этот момент девчонки из класса, и прежде всего Шевелева. Сдохла бы от зависти.

— Ты на «чертовом колесе» каталась? — чуть свысока поинтересовался ухажер.

— В парке Горького? Не-a. Что я там потеряла?

— А в кино? — не знал, как продолжить беседу, Вовка.

— В кино теперь только дети ходят, которым делать нечего.

— А ты, значит, не ребенок? — усмехнулся Пучков.

Лена поглядела на него, старательно приподняв бровь, — эту гримасу она тоже подглядела в каком-то фильме и долго репетировала потом перед зеркалом.

Вздернутая бровь пришлась теперь как нельзя кстати.

— Конечно, я не ребенок, — сказала Лена. — А ты что, сомневаешься?

Вовка поглядел на часы и озабоченно произнес:

— Я сомневаюсь? Нет. Ты мне давно понравилась.

«Ну вот, начинается! — с замиранием сердца подумала Лена. — А если целоваться полезет?»

От этой мысли у нее закружилась голова.

— Говорят, у нас тут за углом бар открыли… очень симпатичный, — покачивая веткой, заявила она, стараясь сохранить независимый вид, — там кабинки закрытые… уютно, говорят.

Пучков, казалось, пропустил эту информацию мимо ушей.

— Ты слышишь, Вова? — Лена заглянула ему в лицо. — Я говорю: может, в бар пойдем, а то что-то холодно.

В закрытых кабинках, девчонки рассказывали, удобно целоваться, не боясь, что кто-нибудь помешает.

— В бар? — рассеянно переспросил Пучков. — Можно. Только я приятеля жду, он вот-вот должен подойти. По делу…

— По какому делу?

— Много будешь знать, скоро состаришься, — усмехнулся Вовка.

Лене не терпелось затеять светскую беседу, и, так как образовалась пауза, она решила заполнить ее изысканным разговором.

— Вова, а правда, что ты машину умеешь водить? — поинтересовалась она.

— Ну…

— А «мерс» — тоже можешь?

— «Мерседес» разве не машина? — снисходительно буркнул кавалер.

Лена мечтательно закатила глаза.

— Вот я, когда вырасту, только на «мерседесе» ездить буду. Никаких троллейбусов! Надо жить шикарно, а не как эти… «совки». У моей мамаши на уме одни авоськи, продукты и работа. Как будто больше ничего нет на белом свете.

— Это ты дело, старуха, говоришь, — кивнул Пучков. — Когда купишь «мерс», зови меня, я тебя с ветерком прокачу.

Лена поняла последнюю фразу как залог любви и преданности и расплылась в счастливой улыбке.

— Где же твой дружок? — спросила она. — Опаздывает?

— Он такой, — отвечал ухажер, оглядываясь по сторонам.

Лена увидела, что к ним, перебежав проезжую часть дороги, направляется сутулый и весьма помятый субъект с лицом-грушей и маленькими глазками.

— Ты Пучок? — поинтересовался он, сплюнув на обочину.

— Ну я, — а ты кто такой?

— А я от Сереги. Ты его ждешь?

— Ну.

— Он не сможет прийти. Передал, чтобы я тебе все сам сказал. Косуха у меня. Деньги вперед.

— Черная? — прищурившись, спросил Пучков.

— Черная, — подтвердил субъект, — кожаная. Супер-пупер, высший класс.

— Сколько?

— Договоримся.

— У меня денег нет с собой, — выпалил Пучков.

— А уж это не моя печаль. Будут бабки — будет куртка. Только гляди, пацан, я долго ждать не могу. Не хочешь, я любому корешу ее спихну, и он мне еще спасибо скажет.

— Слушай, Лен, — озабоченно обернулся к спутнице Вова, — тут клевое дело подворачивается, косуху себе по дешевке купить собираюсь. Короче, надо за деньгами сбегать.

— Куда? — растерялась Лена.

— Да не тебе. Я сам… Мигом обернусь. А ты пока постой тут с этим корешем и обязательно меня дождись. В бар пойдем. Идет?

— Идет, — пожала плечами Лена.

Вовка подмигнул субъекту и был таков.

Лена переминалась с ноги на ногу, от нечего делать тоскливо озираясь по сторонам и не зная, как себя вести в такой ситуации. Наверное, думала она, для взрослых подобное — обычное дело, и, стало быть, держаться надо соответственно.

— Ты чего, его подружка? — с кислой улыбкой поинтересовался субъект.

— Да, — кивнула Лена. — А что?

— Ничего. Может, мы ему сюрприз сделаем?

— Какой?

— А вот какой, — оживился субъект. — Мы сейчас быстренько ко мне слетаем и курточку прихватим. Он с бабками прибежит — а косуха уже тут как тут, его дожидается.

Лена замялась.

С одной стороны, ее всегда учили, что нельзя заговаривать с незнакомцами и тем более идти с ними неизвестно куда.

С другой же стороны, этот человек — знакомый Вовки и, стало быть, ничего дурного сделать ей не может.

Если ему доверяет Вовка, то должна доверять и она.

И, самое главное, Лене очень хотелось сделать Вовке приятное. Можно себе представить, как он обрадуется, когда увидит желанную косуху в ее руках.

Короче говоря, она пошла следом за потертым субъектом.

— Здесь рядышком, — суетился провожатый, — пять минут ходьбы… и остановочку на метро.

— На метро? — неприятно поразилась Лена.

— Всего одна остановочка… Не боись, подружка!

Они миновали турникет и стали спускаться вниз по эскалатору.

Субъект то и дело оборачивался и улыбался Лене хитренькой улыбочкой, обнажая неровный ряд мелких потемневших зубов.

Поэтому, вероятно, он и прозевал появление у подножия эскалатора высокого тучного милиционера с сердитым морщинистым лицом.

— Ну-ка, Вася, — поманил его пальцем милиционер, — подойди сюда.

— Вы мне? — фальшиво удивился провожатый.

— Тебе, тебе, — подтвердил офицер милиции не предвещающим ничего хорошего тоном. — И подружку свою прихвати, не забудь.

— Я его не знаю, — попыталась возразить Лена, но милиционер кивнул: мол, все вы так говорите — и жестом приказал: следуйте за мной. — Мы случайно познакомились, — бормотала Лена, пока милиционер вел их к неприметной дверце в глубине зала. — Я его вообще первый раз вижу!..

Это было совсем некстати. События принимали какой-то идиотский оборот — пошла на свидание, а попала в милицию. Ленка умоляюще поглядывала на тяжелый, бритый затылок стража порядка. Милиционер возвышался над толпой будто утес.

Затылок его не реагировал на Ленкины взгляды.

«Ничего, — приободрила себя Ленка, — в милиции разберутся. В крайнем случае, позвоню маме…»

В конце концов они оказались в небольшой комнате с плакатами по стенам, живописующими опасность ядерной угрозы. Там были и советы, как спасаться при ядерном ударе.

Милиционер указал Лене на стул в дальнем углу, а субъекту приказал войти в другую, смежную комнату.

— Гражданин начальник, — заискивающе твердил Ленкин провожатый, — вы нас с кем-то перепутали. Мы законопослушные граждане, никого не обижаем, честное слово.

— Иди-иди, — с ухмылкой произнес милиционер и довольно-таки невежливо подтолкнул задержанного в нужном направлении.

Субъект обреченно вздохнул и исчез за дверью в сопровождении грозного конвоира.

Лена осталась одна.

Она растерянно оглядывалась по сторонам и ощущала себя крохотной мышкой, ненароком очутившейся в стеклянной банке. Воля — вот она, рядом, за стеклом, — а не сбежишь.

«Нет, маме звонить не стоит — шум подымет такой!»

Напротив висела картинка, на которой двое — темноволосый юноша и хорошенькая русая девушка — в обнимку бежали от вспучивающегося на горизонте атомного взрыва.

«Боже мой, — с тоской подумала Лена, — а ведь Вовка Пучков наверняка уже ждет меня на прежнем месте и не может взять в толк, куда я подевалась».

Вместо того чтобы потягивать коктейль в полутьме уютного бара, изображая из себя светскую львицу, она сидит где-то под землей на фоне инструкций по гражданской обороне.

Глупо.

Внезапно дверь — не та, за которой скрылись милиционер и Ленкин спутник, а входная — распахнулась, и на пороге возникла полная тетка с метлой в руках, в оранжевой жилетке.