— Не на-а-адо!

— Не будьте идиоткой. Все подстроено так, что обвинят именно вас. Это я как профессионал вам говорю.

— Что же мне делать?

— Рассказывайте. У нас есть минут семь.

— Семь минут? Почему семь?

— Потому что если это убийство подстроено, чтобы свалить его на вас, то сюда уже едет оперативная бригада милиции. Можете не сомневаться…

— Ой, давайте уйдем.

— Нет, — покачала головой Клавдия, — мы останемся здесь, пока я не узнаю подробности. Хотите успеть — поторопитесь. Все, что знаете, рассказывайте как на духу. Кто такой был этот Эдик, чем занимался… Как он вышел на меня, что ему было нужно? Все рассказывайте. У вас мало времени.

Размазывая слезы и краску по лицу, Ираида Петровна стала говорить. Она строчила как пулемет, сглатывая концы слов, путаясь в выражениях, торопясь своей откровенностью побыстрей убедить собеседницу в собственной невиновности.

Клавдия слушала ее внимательно.

Капли из плохо завернутого крана дробно стучали по колену покойника. Ираида Петровна пугливо взглядывала в сторону ванны, но подойти и закрыть кран не решалась.

Дежкина не стала помогать ей. Она рассудила, что вся эта обстановка подталкивает председательницу к искренности.

— Я не знаю, где он работает, — тараторила Ираида Петровна, прижимая руки к пышной груди, — он мне никогда ничего не рассказывал. А я не спрашивала. Он был богатый человек. Купил эту квартиру с мебелью у родственников какого-то академика за сумасшедшие деньги и любил этим похваляться… По-моему, он занимался бизнесом. Но не простой коммерцией — купить-продать, а чем-то похлеще, чуть ли не на правительственном уровне. Он выполнял чьи-то задания. Чьи — я не знаю, клянусь чем угодно — не знаю!

— Что ему надо было от меня?

— Какой-то ключ.

— А именно?

— Понятия не имею. Честное слово, — для убедительности Ираида Петровна даже прижала ладони к груди.

— Где моя дочь?

— Ваша дочь? — изумилась председательница.

По ее виду Дежкина поняла, что развивать эту тему бесполезно. О Лене Ираида действительно ничего не знает.

— Он давал вам какие-нибудь инструкции относительно поведения со мной?

— Сказал только, чтобы я молчала. В случае чего он бы меня освободил, если бы вы вздумали арестовать.

— И все?

— Все.

— Вы сказали, он выполнял чьи-то задания. В чем они заключались?

— Он что-то привозил, увозил… делал какие-то поставки, — наморщив лоб, вспоминала Ираида Петровна.

— Какие?

— Да не знаю я! Правда, недавно он хвастался, что опять закупил огромную партию аккумуляторов, и еще говорил, мол, где они такого поставщика найдут, чтобы втайне от всех доставил такой товар…

— Что еще за аккумуляторы?

Председательница пожала плечами. На лице ее было крупными буквами написано верноподданническое желание сообщить что-нибудь ценное, но возможности ее иссякли.

Внезапно они обе вздрогнули и замерли, прислушиваясь к происходящему на лестничной клетке.

Лифт с шумом охнул и отворился. Из него кто-то вышел.

— Кто это? — побледнев, прошептала Ираида Петровна.

— Кажется, мы задержались, — ответила Дежкина.

Прозвучали тяжелые шаги, скрежет замка, хлопок двери.

— Слава Богу! — с облегчением выдохнула председательница.

Они покинули квартиру.

— Здесь есть черная лестница? Пользоваться лифтом было бы неосмотрительно, — сказала Дежкина.

— По-моему, за мусоропроводом, — неуверенно ответила Ираида Петровна. — Ой, что это?

Издалека, разрезая тишину, донесся вой милицейской сирены.

— То самое, — заторопилась Дежкина. — Быстрее!

Противницы, а теперь уже как бы и сообщницы, они стремительно побежали вниз по маршам черной лестницы.

Когда до выхода оставалось два-три пролета, Ираида Петровна оступилась и покатилась по ступеням.

Клавдия не успела подхватить ее.

— Каблук, — прихрамывая, сообщила председательница. Она ушиблась, но не очень, во всяком случае от Дежкиной не отставала.

Они распахнули дверь в тот самый момент, когда во двор через ворота упала копна яркого света от фар милицейской машины.

— Сюда! — крикнула Клавдия и увлекла председательницу за угол дома.

А в это время к подъезду уже подъезжал милицейский фургончик.

— Моя машина, — отчаянно прошептала Ираида Петровна.

— Бегите, — приказала ей Дежкина, — с машиной потом разберетесь. Бегите, пока не поздно!

Благодарно взглянув на свою мучительницу, председательница прихрамывая устремилась прочь.

Через несколько мгновений она скрылась в темноте.

Чубаристов вернулся на Ярославку и покатил обратно в Москву. Стрелка спидометра колыхалась между сорока и пятьюдесятью, торопиться было некуда, разве что к ближайшей коммерческой палатке, торговавшей водкой. Хотелось нахлестаться вдрызг, до беспамятства.

Так он и сделал. Купил бутылку «Столичной», откупорил ее ударом ладони по дну, и глоток за глотком, не переводя дыхания — до последней капли…

Не закреплялась у Виктора привычка к убийствам, хоть он и понимал умом, что избавляет мир от дерьма, мрази и нечисти. Его буквально выворачивало наизнанку, а перед глазами стояла страшная картина — мертвенно бледное, но почему-то укоризненно улыбающееся лицо Клокова. Чубаристов знал, что тень Павла будет приходить к нему еще долго, и от этого никуда не деться. Придется терпеть, придется жить с этой болью в душе. Он сам выбрал себе эту дорогу, никто его не принуждал.

Лопату Виктор бросил через забор на чей-то приусадебный участок, наверное, хозяева обрадуются подарочку. Бумага в одно мгновение превратилась в пепел. Пистолетный глушитель полетел в Яузу. Верный «пээмчик» Чубаристов предать не смог, оставил его в кобуре под мышкой, все равно никому в голову не придет отправлять его на трассологическую экспертизу.

Возвращаться в прокуратуру было нельзя — от него на километр несло спиртным. Домой не хотелось, дома — холодное одиночество.

Безжалостно сжигая казенный бензин, Чубаристов наматывал круги по Садовому кольцу, прокручивая в голове последний допрос покойного Клокова, царствие ему небесное. Хотя, какое там — горсть паскуде в адском огне!

Ничего-то он не знал. Больше того, Дум-дум изначально шел по ложному следу, подозревая в убийстве Резо «кого-то из высших сфер». Глупый наивняк… Плел всякую ахинею о какой-то новой «организации», которая якобы пришла на смену старой. Хотя, с другой стороны, что ему оставалось делать, чтобы спасти свою шкуру? Только блефовать, выдавать себя за умника, надеясь, что данную им информацию невозможно будет проверить и подтвердить. И формулировочку заготовил что надо — «кто-то из ваших». Попробуй тут угадай. Наших-то с миллион наберется.

Как Виктор оказался на Фроловском бульваре, он и сам не помнил. Вероятно, сработала моторная память. Лавочка «Овощи — фрукты» занимала полуподвальное помещение дряхлой пятиэтажки. Жалкое, захолустное заведение, не каждый и заметит выцветшую вывеску. Именно здесь, по словам Павла, и был главный банк наличности «организации», возглавляемой Рекрутом и Долишвили. Наверняка очередное вранье…

Чубаристов припарковал «Волгу» на противоположной стороне улицы и, прижавшись щекой к рулевому колесу, сладко задремал. Его просто сморило — сказалась прошлая бессонная ночь, да и водка свое дело сделала.

Ему приснился странный сон — плывущий по небу большой черный шар. И больше ничего. Он тупо смотрел на этот шар и, как ни силился, не мог оторвать от него взгляда. А шар вертелся вокруг своей оси, то ускоряя движение, то замирая на месте… К чему бы это?

Когда Виктор открыл глаза, было уже без пяти минут одиннадцать. Получается, что он любовался шаром целых два часа. Ничего себе…

Как раз в этот момент от «Овощей — фруктов» неторопливо отъезжала «Нива» с зелеными продольными полосами на бортах — инкассаторы забрали выручку и повезли ее в банк. Не успел автомобиль скрыться за поворотом, как к магазину подкатил бронированный грузовичок, из него вышел молодой парень в военной маскировочной куртке, оглянулся по сторонам и, дав знак водителю обождать, постучался в запертую изнутри дверь.