— Что-что-что-что-что? — не мог остановиться от возмущения Виктор.

— Ты все прекрасно расслышал. — Голова Дум-дума укоризненно качнулась. — Это необходимо. Мне сейчас не до шуточек… Я бы на твоем месте не возмущался. Пойми, дело обстоит гораздо хуже, чем ты себе представляешь.

— О чем ты? — насторожился Чубаристов.

— Принеси прибор.

— Где я его возьму?

— В магазине шпионской техники.

— А разве есть такой?

— Ты отстал от жизни, Витя. Выполни еще одну мою просьбу. Я третьи сутки не ел.

— Боишься, отравят?

— Приходится предпринимать меры предосторожности.

— Значит, тебе и жрачки еще принести? Что именно? Блюда кавказской кухни, французской, китайской? — Чубаристов издевательски подтрунивал над Клоковым. К тому моменту он уже твердо решил, что это была первая и последняя встреча с сумасбродным уркой. — А может, кошерного изволите?

— Да, действительно, лучше кошерного, — не замечая иронии, проговорил Дум-дум. — У тебя рубашка лишняя есть? Рубашку принеси. Белую, сорок восьмого размера. И галстук. Нет, галстук не надо… он на шее затягивается.

— Наверное, это жутко интересная штука — жить в постоянном страхе. Ты как считаешь?

Клоков оторвался от стены и обернулся. Виктор увидел перед собой не жалкого припадочного старика, а настоящего Дум-дума, того самого, что был запечатлен на архивной фотографии — крепкого, волевого, решительного, беспощадного пахана.

— У тебя появится возможность испытать это на себе, когда ты узнаешь все то, что знаю я, — Клоков хищно улыбнулся. — Вспомни последнее слово из моего письма. Я думал, что оно навеет кое-какие ассоциации. Но ты не понял. Жаль. Я был о тебе лучшего мнения.

— Оставь это мнение при себе. — Чубаристов был уязвлен и лихорадочно соображал, на что могло намекать простенькое словцо «физкультпривет». Пока что ни одного мало-мальски подходящего варианта не наклевывалось.

— Кстати, каким образом ты пронес сюда пистолет? — поинтересовался Клоков. — Ты же должен был оставить его на КПП.

— Я же не спрашиваю, как ты передал на волю письмо. — Виктор вдавил в стол красную кнопку, вызывая конвоира. — У каждого свои профессиональные секреты.

— Мне ждать тебя? — с надеждой спросил Дум-дум.

— Не хочется тебя расстраивать, но…

— Не продолжай, все ясно, — заключил Клоков. — Что ж… Как говорится, не сошлись характерами. Дурак ты, Витя… С такой легкостью упускать, казалось бы, неизбежное повышение в звании… Прощай. — Он заложил руки за спину и ласково обратился к парнишке-конвоиру, вытянувшемуся перед ним по стойке «смирно»: — Всегда страдаешь, когда разочаровываешься в людях. Веди, браток, свидание окончено.

Минуту, а может и больше, Дежкина стояла в пугающей тишине. Рукой она пыталась нащупать дверь за спиной и отворить ее, но дверь не повиновалась.

— Добрый вечер, — громко сказала Клавдия, рассчитывая своим приветствием привлечь к себе внимание.

Никакого ответа.

По звуку собственного голоса она смогла лишь определить, что помещение, в котором очутилась, не слишком больших размеров и при этом явно не пустое. В пустом помещении гуляет эхо. Здесь же этого не было.

«Попалась, голубушка… — подумала Клавдия. — И поделом. Нечего по всяким подворотням разгуливать неизвестно с кем».

Она пыталась убедить себя, что все это какая-то глупость, недоразумение, однако на душе скребли кошки.

В глубине помещения вдруг раздался слабый шорох — и опять тихо.

Клавдия прислушалась, но как ни напрягалась — ни звука, мертвая тишина.

— Ну вот что, — сказала она громко, — или вы объявитесь, или я ухожу! Что за дела…

Она не успела договорить.

Под потолком зашелестела, разгораясь, лампа дневного света. Ее тусклое свечение озарило тесноватую комнатку со стоящими в ряд у стены глухими кабинками.

Дежкина с изумлением увидела прямо перед собой стенд с пустыми ячейками и надписями: «ПОКУПКА», «ПРОДАЖА», «КУРС ВАЛЮТ».

Это был, надо полагать, обменный пункт.

— Третья кабинка, — донесся вдруг из динамика металлический голос.

В первую минуту Клавдия не сообразила, что означают эти слова, настолько все происходящее было невероятным.

— Войдите в третью кабинку и затворите за собой дверь, — распорядился тот же голос.

«Что же это такое?..» — в который раз задала себе вопрос Дежкина, на который не было ответа.

— Войдите в третью кабинку и закройте за собой дверь, — повторил голос, и Клавдии не оставалось ничего другого, как подчиниться.

Она вошла.

Прямо перед ней, на уровне груди, находилось зарешеченное оконце и еще кроме решетки изнутри — жалюзи.

За узкими горизонтальными просветами нельзя было ничего разглядеть — чернота.

— Представьтесь, — приказал голос. Как и прежде, он доносился из динамика под потолком комнаты, однако Клавдия догадалась, что говоривший находится за темным оконцем.

Ей показалось даже, что она ощущает на себе тяжелый взгляд чьих-то немигающих глаз, от которого по спине побежали мурашки.

— Принято, чтобы мужчина представлялся первым, — ответила Дежкина.

— Как зовут?! — гаркнул голос.

Клавдия не ответила.

— Дежкина Клавдия Васильевна, — невозмутимо продолжал голос, — следователь Московской городской прокуратуры. Верно?

Клавдия пожала плечами. Зачем спрашивать, если и так все известно.

— Ваша осведомленность делает вам честь, — с усмешкой произнесла она.

— Назвать домашний адрес, номер телефона и паспорта, имена домочадцев и место их работы и учебы? — спросил голос.

— Спасибо, я помню.

— Превосходно. Надо полагать, вы успели правильно оценить ситуацию и не потребуется говорить о том, что этот разговор может иметь для вас самые серьезные последствия. Будьте благоразумны, и ни с вами, ни с вашими близкими ничего не случится.

— Это шантаж?

— Отнюдь. Простое разъяснение правил игры.

— Насколько мне помнится, я ни с кем и ни во что не собиралась играть.

Клавдии послышался хохоток. Или это показалось?

— Странно, а как же ставки в букмекерской конторе?

Ого! Выходит, невидимый противник и вправду владеет более чем исчерпывающей информацией.

Клавдия с трудом удержалась, чтобы не выразить свою досаду.

— У каждого человека есть свои маленькие слабости, — она даже попыталась беззаботно улыбнуться.

— Как же, как же… В гастрономы ходите, как на экскурсию, потому что денег маловато. Но все же урезаете семейный бюджет для ставок на тотализаторе. Интересно, что бы сказал об этой маленькой слабости Федор Иванович?

Дежкина твердо решила больше не удивляться осведомленности собеседника и сделала вид, что пропустила последнюю фразу мимо ушей.

— Вы пригласили меня затем, чтобы обсуждать подробности моей семейной жизни? Давайте ближе к делу.

Возникла пауза. Казалось, некто за зарешеченным окошком тянет время, не зная, что сказать.

— Итак?.. — напомнила о себе Дежкина.

— Вы принесли, что было сказано? — поинтересовался голос.

— Не понимаю.

— Вы получили записку?

— Да.

— Вы должны были передать мне кое-что.

— Что именно?

— Предупреждаю, вы играете с огнем…

— Послушайте, господин огонь, — Клавдии уже надоела эта игра в кошки-мышки, — я действительно получила записку, но ничего не поняла в ней. Я не брала чужих ключей… мне своих достаточно. Если вы хотите получить от меня что-то конкретное, то хотя бы потрудитесь объяснить — что. Тогда и будем вести разговор.

— Я вижу, вы не желаете идти нам навстречу.

— Господи, я не иду на встречу? Я пришла сюда, можно сказать, по первому требованию. И что же? Вы даже не представились. Теперь требуете отдать вам то, не знаю что, и вдобавок пытаетесь угрожать мне и моей семье. По-моему, ерунда какая-то происходит, не находите?

Вновь наступила пауза. На этот раз она продолжалась куда дольше предыдущей.

Из-за зарешеченного оконца не доносилось ни звука. Но, странное дело, Клавдии почему-то казалось, что невидимый собеседник советуется с кем-то, как вести разговор дальше.