— Значит, вы должны помнить, — настаивал он, — с какого именно.

— Должна, — понуро согласилась Дежкина, — но… не помню. Было уже темно. Горели фонари. Я как-то сразу очутилась в толпе и не успела толком оглядеться. И потом… я не придала этой истории никакого значения. Ну поговорили — и ладно… Кто же думал о таких последствиях.

Веня ей сочувствовал.

— Я бы тоже запутался. Клавдия Васильевна, и все-таки попытайтесь вспомнить какой-нибудь ориентир… вдруг поможет.

— Да вот он, ориентир, — чуть не плача, простонала Дежкина, — рекламный щит с Жириновским. Я еще подумала тогда: ну и физиономия. С таким личиком в кино бы сниматься. Вместо Крамарова… Вон тот дом — тоже ориентир. И супермаркет в цокольном этаже здания — тоже помню. Столько ориентиров — и никакого толку.

— Может, вы вспомните какие-нибудь особые приметы внутри обменного пункта? — подсказал Веня.

— Приметы?.. — Клавдия старательно пыталась восстановить в памяти интерьер помещения. — Лампа под потолком… дневного света. Что еще?.. Кабинки с окошками, в окошках жалюзи… Да, — встрепенулась она, — там еще плакат был ПОКУПКА — ПРОДАЖА… я по нему и догадалась, что это обменный пункт!..

Она с надеждой поглядела на собеседников, надеясь, что ее слова вызовут у них какую-нибудь подсказку.

Увы, Беркович лишь кисло усмехнулся, а Веня пожал плечами.

Дежкина огорченно вздохнула.

Кажется, она впервые оказалась в роли человека, дающего свидетельские показания, и теперь вынуждена была признаться, что не такое уж это простое дело.

— Что же делать? — виновато пробормотала она.

— Действовать! — решительно воскликнул фотограф. — С какой стати мы тут расселись и размышляем, что да как! Надо пройти по всем обменным пунктам, авось и найдем.

— Ну да, — отмахнулся Беркович, — будем ходить и спрашивать: «А не у вас ли, скажите, пожалуйста, допрашивали следователя городской прокуратуры и угрожали расправой?»

— Можете оставаться, — заявил Веня. — А мы с Клавдией Васильевной пойдем. Согласны, Клавдия Васильевна?

Дежкина благодарно кивнула.

Они выбрались из микроавтобуса. Инспекторша, слегка помедлив, последовала за ними.

Беркович надулся и отвернулся к окошку.

У первой же двери следственную бригаду ждал сюрприз.

— Вход по одному, — распорядился невидимый динамик, едва они попытались войти.

— Мы из городской прокуратуры.

— Да хоть из кабинета министров.

— У нас полномочия…

— Ничего не знаю. Вход по одному, — упрямо отвечал «казенный» голос.

— Звучит похоже, — шепотом сообщила Дежкина. — Я, пожалуй, пойду первая — осмотрюсь.

Она очутилась в небольшом помещении, вытянутом в длину, по правую руку виднелись одинаковые узкие кабинки.

Сумрачный охранник, вооруженный автоматом, показал Клавдии на крайнюю из них.

Дежкина нерешительно двинулась вперед, пытаясь отыскать запомнившийся ей плакат с надписями: ПОКУПКА — ПРОДАЖА.

Плаката не было, — как и задней двери.

— Гражданка, — рявкнул охранник, — вы сюда на экскурсию пришли или деньги менять?

— Извините, я передумала, — ответила Клавдия и выбежала вон.

Веня и инспекторша по ее лицу сразу поняли, что этот пункт — пустой номер.

— Двинулись дальше, — распорядился Веня.

Они обследовали пять точек; в каждой Клавдию встречал мрачный вооруженный бугай, как две капли воды похожий на предыдущего, называл номер кабинки и провожал подозрительным взглядом. В каждой кабинке были одинаковые оконца с жалюзи изнутри. И каждый раз Дежкина возвращалась с мрачным лицом: нет, не то.

Помещения обменных пунктов, обустроенные в цокольных этажах зданий, были обставлены одинаково. Под потолком каждого сияла стандартная цилиндрическая лампа дневного света.

В трех пунктах Дежкина обнаружила задние двери. Злополучного плаката нигде не было. Но ведь убрать его из помещения было проще простого. Возможно, это и сделали.

Стоп!

Дежкина просто окаменела от своей внезапной догадки. Застыла на полпути к очередной кабинке, и наблюдавший за нею охранник невольно сжал покрепче приклад автомата.

— Извините, — пробормотала Дежкина, — я передумала…

— Он?! — в один голос крикнули Веня и инспекторша.

Клавдия покачала головой — нет.

— Ребята, — тихо произнесла она, — кажется, я поняла, ЧТО нам надо искать.

— В каком смысле: что? — удивился Веня. — Разве мы уже не ищем обменный пункт?

— Нет, — сказала Дежкина. — Вместо обменного пункта мы должны искать совсем другое…

Сказав эту странную фразу, она устремилась вперед, на ходу осматривая стены зданий. Ничего не понимающие спутники едва поспевали за ней.

— Вот! — остановившись у железной двери, сказала Клавдия. — Вот это место.

На вывеске значилось: ОБЩЕСТВО «ДРУЖОК». И чуть ниже — «ВАКЦИНАЦИЯ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ И КРУПНОГО РОГАТОГО СКОТА».

Клавдия провела ладонью по оббитой бугристым железом поверхности и осторожно потянула за ручку.

— Закрыто, — обернулась она к своим спутникам. — Я думаю, надо вызывать подмогу и вскрывать дверь.

— А вы не ошибаетесь? — с сомнением в голосе спросила инспекторша. — Это, я бы сказала, не совсем то, что вы нам описывали.

— Не ошибаюсь, — уверенно ответила Дежкина. — Веня, тащи сюда Берковича, нечего ему в машине прохлаждаться. Будем вырабатывать план совместных действий!

Фотограф опрометью понесся к микроавтобусу.

Ни он, ни Клавдия, ни инспекторша угро не знали, да и откуда им было знать, что в этот самый момент из окна четвертого этажа здания напротив за их действиями наблюдает внимательная пара глаз.

— Алле, милай? Сергей Сергеича мне. Это бабушка Василиса говорит. Вы просили позвонить, ежели что. Так вот: она опять пришла. И стоит у двери. Уж этого я не знаю… я только сейчас увидала. Не одна. Три человека их. Машина подъехала. Четвертый выходит. По-моему, дверь открывать собираются. Так что приезжайте, ежели чего…

Клоков молчал. Что там творилось в его буйной головушке, Чубаристова не интересовало. Охотника не должны интересовать мысли зайца. Иначе промахнется.

— Так кто убил Долишвили? — повторил он вопрос.

— Это ты узнаешь в самую последнюю очередь… — ответил Дум-дум. — Ты хочешь все и сразу, а я предпочитаю держать в рукаве козырного туза до конца кона.

— Зайдем с другой стороны. Кому была выгодна смерть Долишвили?

— Без комментариев.

— Но ты ведь знаешь, кто отдал приказ прикончить Резо?

— Догадываюсь, — неопределенно ответил Клоков. — Я более чем уверен в том, что ты не имеешь никакого представления о Долишвили, о его характере, о мировоззрении, о его взглядах на жизнь.

— Я сравнивал показания свидетелей. Противоречивая натура.

— Вот именно, — сказал Павел. — Он не был бандитом по своей сути, он был другим, будто не от мира сего. Он хотел сделать жизнь лучше…

— Чью жизнь? Только без патетики.

— Жизнь всего нашего общества, всей России.

— Ну-ну-ну, прямо какой-то святоша получается, — улыбнулся Чубаристов. — Ангел-мессия с руками по локоть в крови.

— Насчет крови — это вопрос спорный. Резо боялся ее.

— Еще бы, станешь тут бояться. Если слить всю кровушку его жертв в одну емкость, получилась бы железнодорожная цистерна.

— Резо не убивал.

— Неужели? А как ты в таком случае это объяснишь?

— Резо не убивал… — повторил Павел. — Это все наговоры, пасквили. Легче всего свалить свою вину на покойника, он же не сможет оправдаться. Ты, Виктор, поддался на провокации. Клюнул. Заглотил наживку. Осторожно, не подавись… У Резо даже не было воровской клички, а это уже о многом говорит. Он был не таким, как все.

— А откуда взялась твоя кличка? — Виктор резко сменил тему, вовремя смекнув, что Клоков начинает заводиться. — Почему «Дум-дум»?

— Есть такие разрывные пули — «дум-дум».

— А-а-а, в этом смысле…

— Это Рекрут как-то назвал меня в шутку Дум-думом за мой взрывной характер. Так и закрепилось…