— Что ж… Я подскажу своему приятелю, что тут могут быть задействованы подземные телефонные линии. Пусть обратит особое внимание. Метро, вы говорите?

— Или что-то подобное…

Алпатов взял нож и принялся намазывать на хлебный ломоть повидло.

— А вы знаете, — внезапно произнес он, — что Москва под землей просто-таки изрыта всевозможными коммуникациями? Про правительственное метро вам наверняка известно, хотя мало кто представляет себе, что это такое. Как говорится, лучше один раз увидеть… Правда, боюсь, нам с вами эта перспектива не светит. Кремлевские шишки не поскупились для собственного комфорта. Подземные ветки связывают центр Москвы с их домами, дачами, закрытыми пансионатами. Н-да, они отлично умеют бороться с собственными привилегиями, — усмехнулся майор. — Впрочем, это еще не предел. В свое время Сталин приказал строить специальную скоростную линию метро от Кремля до Куйбышева. Говорят, он рассчитывал в случае опасности стремительно бежать из Москвы.

— Неужели до Куйбышева? — поразился Максим. — Это, кажется, нынешняя Самара, да?

— С географией у вас все тип-топ, — кивнул Алпатов.

Клавдия вертела в руках стакан.

— Осторожно, Клава, разольешь, поставь ты этот стакан, — засуетился Федор.

— Ох, простите. — Клавдия поставила стакан, из которого так и не отпила ни капли.

— Но метро до Куйбышева — это еще не самое интересное, — продолжал майор. — Представьте, в юго-западной части Москвы находится целый подземный город. С заводами, кинотеатрами, бассейнами. Его проектировали в расчете на «ядерную зиму».

— А что это такое? — вновь не утерпел Максим.

— Молодой человек, — усмехнулся Алпатов, — сразу видно, что вы росли в новое время. Еще в начале восьмидесятых каждый дошколенок знал, что такое ядерная угроза.

— Ну почему, я тоже знаю, — надулся Максим.

— Так вот, в пору холодной войны у нас без конца строили всевозможные укрытия, бомбоубежища и прочее. Подземный город — одно из таких убежищ, надежное, вместительное, рассчитанное на долгое автономное проживание под землей значительного количества людей. Если открыть его пищевые запасы, полгода всю Москву кормить можно.

— Ничего себе!

— А что, если попытаться проникнуть в этот город и поискать Лену там? — вдруг предложила Клавдия.

Майор поперхнулся чаем, которым запивал бутерброд с повидлом.

— Забудьте… немедленно забудьте об этой бредовой идее! — крикнул он. — Считайте, что мы тут ничего не слышали, а вы ничего не говорили. Этот город охраняется как сверхсекретный военный объект. И кроме того, с тем же успехом можно искать иголку в стоге сена. Бесконечно долго и абсолютно безрезультатно.

— Что же делать?

— Ждать звонка, — твердо произнес Алпатов. — Кроме того, необходимо все-таки попытаться понять, что от вас хотят эти люди. Какой именно ключ? Имея в руках раскрытый секрет, вам проще будет торговаться с ними.

И тут выступил Федор Иванович. Изобразив на лице значительную улыбку, он заявил:

— А мы уже все разгадали!

— Перестань, Федор. Нашему гостю это ни к чему, — попыталась остановить мужа Клавдия.

Но Федора распирало от гордости.

— Максим, мой сын, провел серьезную исследовательскую работу, и мы пришли к выводу, что слово ХРЮКАЛОНА, из-за которого и произошел весь сыр-бор, всего-навсего банковский шифр. Каждая буква обозначает цифру, если считать номер по алфавиту…

Майор пожал плечами.

— Ну, если честно, этого недостаточно, — произнес он. — В мире десятки, сотни, тысячи банков.

— Мы знаем, о каком именно банке идет речь! — торжественно произнес Дежкин. — Максим!

Сын вынул из кармана шоколадную плитку и прочел:

— «Ло-Шо-де-Фон».

Алпатов с недоумением поглядел на парня.

— А что это такое?

— Это город в Швейцарии.

— Куда уж яснее! — подытожил Федор Иванович.

— Вот что, ребята, — сказал майор. — За ужин — спасибо. Я думаю, все будет в порядке. Наберитесь терпения и не совершайте опрометчивых шагов, — он выразительно поглядел на покрасневшего Дежкина. — Будем ждать звонка. Обещайте, что без меня вы не станете действовать. — На сей раз его взгляд посвящался Клавдии. — На карту поставлено слишком многое. У вас в руках потрясающая информация. Держите язык за зубами и ждите. Я сделаю все, что смогу.

— Ну вот, я так и знал! — вскочил Федор, потому что неловким движением Клавдия таки опрокинула стакан и чай попал Алпатову на рукав.

— Ох, простите, какая я неловкая…

Лицо офицера осветилось вдруг яркой улыбкой.

— Все теперь будет хорошо!

«Мужик и ахнуть не успел, как на него медведь насел. Медведь и ахнуть не успел, как на него мужик насел. Насел и ухнуть не мужик, как на него успел медведь…»

Чубаристов машинально переставлял слова, доводя строки басни до абсурда. Было от чего двинуться умом. Ночь сплошных сюрпризов.

Он так и сидел в машине, не решаясь ни выйти из нее, ни уехать восвояси.

Если он сейчас поднимется к вдове, если он схватит ее за горло… Нет, это не годилось. Она ему ничего не скажет. Уж он-то ее знал.

А следить? Но вдова до утра вряд ли выйдет. Отмывка денег — это только так называется. Деньги не в стиральной машине отмывают Это длительная операция. Опасная и кропотливая.

Виктор повернул ключ зажигания, «Волга» фыркнула и завелась.

Делать ему здесь нечего…

Вдова вышла из дома как раз в тот момент, когда Чубаристов сворачивал на шоссе. Он увидел ее в зеркальце заднего обзора.

Она и не подозревала, что за ней могут следить. Переоделась. В руках теперь была не большая спортивная сумка, а элегантный атташе-кейс.

Виктор Сергеевич мигом выключил мотор и загасил фары.

Она ничего не заметила. Прошла мимо. Ни машины, ни велосипеда. Значит, идти ей недалеко.

Чубаристов последовал за ней.

И действительно, дошли только до конца улицы.

Это был старый, но хорошо сохранившийся кирпичный дом, черные глазницы его окон прямиком выходили на «Современник».

Чубаристов нагнал вдову в полутемной парадной, у самого лифта. Навалился всем телом, прижал ее лицом к стене, выдернул из руки кейс.

— Вякнешь хоть одно слово — кончу… — изменив голос, прошипел ей в ухо.

Но вдова узнала его. Узнала по едва уловимым, присущим только Виктору интонациям. У нее был абсолютный слух.

— Порфирий Петрович?

— В какую квартиру? Быстро!

— Ты же меня не тронешь, Малюта Скуратов?

— На куски порежу, сука! В какую квартиру?

— Тридцать третью.

— К кому?

— К хозяину.

— Пароль?

— Нет пароля.

Он изо всей силы саданул ей по ребрам, но она не издала ни звука. Он ударил еще раз.

— «Яблоки из Чернобыля», — стиснув зубы, произнесла женщина. — Берия…

Виктор оттащил ее под лестницу, накинул на шею удавку. Она не сопротивлялась, прекрасно сознавая, что это бесполезно. Он ее не убил, лишь придушил до потери сознания. Затем завел руки за спину, сковал наручниками. Ноги стянул своим брючным ремнем. Из носового платка смастерил кляп. Пусть полежит здесь часок-другой, за это время он все выяснит, узнает что к чему…

Он вдавил кругляшок электрического звонка, и через мгновение тоненький лучик света, пробивавшийся из дверного глазка, исчез — на него смотрели. Спустя минуту мужской голос настороженно осведомился:

— Кто там?

— Яблоки из Чернобыля.

Ответом удовлетворились. В дверном проеме появилась фигура здоровенного парня в камуфляжке с металлоискателем в руке.

— Проходи.

В просторном коридоре еще один, тоже в камуфляжке. Стоит на стреме. Ну-ну, стой, голубчик, стой. Знать бы, сколько вас здесь.

Металлоискатель тревожно зазвенел.

— Оружие есть?

— Есть.

— Выкладывай.

Чубаристов расстегнул пуговицы пиджака, выдернул из кобуры «пээмку», с натянутой улыбкой протянул пистолет верзиле.

— Это все?

— Можешь обыскать, если не веришь.