Церковь Святого Симеона Столпника на Поварской.
Успенский собор Новодевичьего монастыря.
Покровская надвратная церковь Новодевичьего монастыря в Москве.
Церковь Троицы в Никитниках.
К тому времени оставались в живых два сына Алексея Михайловича. Старший, Иван, от первого брака царя с Марией Ильиничной Милославской, был слабоумен, но имел энергичную сестру — царевну Софью. Младший, Пётр, был сыном Натальи Кирилловны Нарышкиной, второй жены царя Алексея. Между Милославскими и Нарышкиными начались раздоры. Хитрая Софья пустила слух, будто Нарышкины хотят «извести» царевичей. Стрельцы ворвались в царские покои в Кремле и убили двух братьев Нарышкиных, дядей Петра I. Третий уцелел чудом, спрятавшись в чулане. По преданию, над дверью этого чулана висела икона Спаса Нерукотворного, и Лев Кириллович Нарышкин взмолился Христу о своём спасении, дав обет построить церковь.
Время исполнить обещанное настало в 1689 г., когда Пётр I утвердился на троне и пожаловал Нарышкиным богатые подарки. Льву Кирилловичу помимо прочего досталось село Фили. Наверное, до никоновского запрета Лев Кириллович решил бы построить шатровый храм: ему не нужно было большое помещение, потому что церковь предназначалась для его семейства, но зато хотелось, чтобы постройка была высокой и представительной. Для него построили в 1690–1693 гг. церковь нового для Руси типа, пришедшего с Украины. Основание её представляет собой куб (четверик). Со всех сторон к кубу примыкают полукруглые выступы, так что план церкви выглядит как цветок с четырьмя лепестками. Сверху на куб поставлен широкий восьмигранник (восьмерик), на него ещё один поуже, с проёмами для колоколов, а сверху третий — восьмигранное основание главы. Здание получилось высоким, цельным, но оно не устремлялось ввысь, как копьё, нацеленное в небо, а поднималось торжественно и плавно.
Мастера не пожалели белого камня на отделку: затейливые наличники обрамляют окна, по углам тянутся колонки, а каждый ярус постройки завершается гребнями, напоминающими белокаменную пену, — «петушиными гребешками». Новый архитектурный декор стал похож на тот, который был моден в Западной Европе; это уже не былое узорочье, а предчувствие грядущих перемен. Белый камень и красный кирпич нарядно смотрятся на фоне неба в окружении зелёной листвы летом или белого снега зимой. Но особенно хороша церковь осенью, когда желтизна увядающих листьев сливается с золотым блеском пяти больших глав (одна над храмом и четыре над боковыми лепестками-притворами). По народному преданию, червонцы на их позолоту дал Пётр I. И конечно, не случайно под крестом на боковой главе приютился золочёный двуглавый орёл — знак родства хозяина с царским семейством. Церковь в Филях двухэтажная. Первый этаж, полускрытый гульбищем (галереей), занимает Покровский храм, названный по стоявшей здесь раньше деревянной Покровской церкви. Этот храм невысок и темноват внутри; в нём служили в зимнее время. На втором этаже находится церковь Спаса Нерукотворного, названная так в честь чудесного спасения Льва Кирилловича. Она высока и просторна, потому что храм бесстолпный. Под самый свод поднимается великолепный резной иконостас, выполненный царским мастером Карпом Золотарёвым. Позолоченные виноградные гроздья, листья, гирлянды цветов и плодов образуют вокруг икон богатые рамы. Одну из икон — изображение архидьякона Стефана — считают портретом молодого Петра. Резьбой украшены и клиросы места для певчих, где пел сам Пётр I, когда приезжал в имение своего дяди. А на стене напротив иконостаса укреплён деревянный балкон — ложа. Отсюда слушал церковную службу хозяин имения.
Подобная архитектура получила у исследователей название московского, или нарышкинского, барокко. Однако, хотя отдельные сё детали выполнены в стиле европейского барокко, в ней не меньше мотивов, восходящих к зодчеству ренессанса и маньеризма (см. «Введение»). Нарышкинские постройки обладают удивительной органичностью, цельностью и художественным совершенством. Развитие русского искусства всегда отличалось своими особенностями, которые не укладывались в европейские рамки. Когда в Европе расцветало Возрождение, на Руси ещё было глубокое Средневековье; когда страны Европы переживали закат Ренессанса, на Руси появилось лишь предчувствие грядущих перемен. Это предчувствие, родственное закату европейского Средневековья, пронизанное ренессансными ожиданиями, породило архитектуру нарышкинского стиля. Она стала мостиком между старым и новым, между византийским и европейским, между Москвой царя Алексея Михайловича и Северной пальмирой его сына императора Петра Великого.
Гражданская архитектура XVII века
Подъём гражданской архитектуры, ярко проявившийся в конце XV — начале XVI в. в строительстве Кремлёвского дворца, имел достойное продолжение в XVII столетии. В невиданных прежде масштабах возводились дворцы, административные сооружения, жилые дома, гостиные дворы. В их архитектурном облике сказывалось не только желание зодчих следовать лучшим традициям прошлого, но и стремление создать совершенно новые типы построек, выработать новый стиль. Теремной дворец Московского Кремля, построенный в 1635–1636 гг., своими размерами, пышным великолепием декора словно бросал вызов строительным традициям предшествующего столетия. Зодчие использовали привычный принцип сооружения деревянных хоров: ярусно-ступенчатое чередование объёмов, живописную асимметрию пристроек, островерхие завершения крыш. Но уже дают о себе знать элементы нового стиля — симметрия и регулярность: фасады, равномерно расчленённые пилястрами и оконными проёмами, создают чёткий ритм. Пышность и нарядность фасадам придавали прежде всего наличники окон, украшенные растительным орнаментом, а также рельефные лопатки и карнизы с изразцами. Многие белокаменные детали имели многоцветную подкраску и эффектно смотрелись на ярко-красном фоне стен. Архитектура Теремного дворца на несколько десятилетий опередила своё время и оказала влияние на строительство других зданий Кремля.
Уникальным творением русского зодчества XVII в. был деревянный дворец в подмосковном селе Коломенское, построенный в 1667–1669 гг. Он состоял из многосрубных хором, поставленных на подклётах (нижних этажах, имеющих хозяйственное значение). Фасады жилых парадных помещений были богато украшены резными наличниками и разнообразными завершениями в виде шатров, бочек, кубоватых и уступчатых крыш. Живописная композиция срубов с многочисленными выступающими крыльцами и яркой подкраской деталей производила праздничное впечатление. По словам иностранца Я. Рейтенфельса, дворец напоминал «только что вынутую из футляра драгоценность».
Хоромный принцип строительства, в исторической основе которого лежал деревянный сруб, особенно заметен в композиции каменных жилых домов, возводившихся в Москве, Пскове, Нижнем Новгороде, Ярославле, Рязани и других городах. Богато украшенные, похожие на дворцы дома принадлежали родовитым боярам и высшему духовенству. Москвичи, например, хорошо знали нарядные палаты думного дьяка Аверкия Кириллова (1657 г.), В. В. Голицына (1689 г.), И. Б. Троекурова (XVII в.), великолепные архиерейские палаты Крутицкого подворья (вторая половина XVII в.). В их архитектуре всё больше проявляются светские пристрастия заказчика и зодчего. Примечательны в этом отношении палаты Аверкия Кириллова, сохранившиеся до наших дней. Сквозь позднейшие наслоения в стиле барокко явно проступает образ усадебного дома с затейливым ритмом окон, вынесенным вперёд красным крыльцом и разнохарактерными кровлями.
Жилая архитектура провинции в большей мере отражала местные традиции. Нередко над жилыми каменными палатами возвышались деревянные покои, жить в которых считалось более полезным для здоровья. Но из-за частых пожаров богатые горожане всё чаше отказывались от деревянных надстроек. Живописность жилой архитектуры подчёркивалась нарядной асимметрией крылец и подкраской декоративных деталей, как, например, в доме купца Коробова в Калуге (вторая половина XVII в.). Но постепенно начинает преобладать принцип регулярности, чему ярким примером могут служить Митрополичьи палаты в Ярославле (1680 г.).
Отсутствием декоративных элементов и внешней суровостью отличалась жилая архитектура Пскова, представленная, в частности, домами богатых купцов. На белёной шероховатой поверхности стен, сделанных из местного плитняка, выделялись лишь глубокие проёмы окон, порой обрамлённые наличниками простой формы. Но суровые и неприветливые извне фасады выглядели гораздо уютнее со стороны двора.
Быстро развивающаяся торговля нуждалась в современных торговых дворах для русских и иностранных купцов. Гостиный двор в Архангельске (1668–1684 гг.) строили по специальному плану в границах замкнутого двора. Его территория включала в себя стены с башнями, различные помещения (складские, жилые и торговые) и церковь.
Разнообразные типы гражданских зданий включали в себя также кельи и трапезные монастырей, складские палаты, башни и торжественные ворота, различные административные здания — от небольших сводчатых палат до величественной Сухаревой башни (конец XVII в.). Не только в крупных городах, но и на окраинах государства русские зодчие создавали подлинные шедевры гражданской архитектуры, подобные каменной мельнице Соловецкого монастыря.
