Ехать пришлось и вправду недолго. Через какие-то пять минут Вит попросил остановиться и заглушить мотор.

— И фары выключите. Не хватало их спугнуть, — бормотал он, глядя на монитор своего КПК. Красная точка посреди леса оставалась недвижимой.

— Спугнешь их, ага, — проворчал Элвин. — Разве только на обед пригласишь и себя им подашь в качестве закуски.

— Или аперитива, — вставил слово Кшиштоф.

— Чего-чего? — не понял Элвин. Он вел себя беспечно, потому как сегодня не ему принадлежало старшинство и, как следствие, не на нем лежала ответственность.

— Цыц, — прошипел Расим. — Да что с вами сегодня? Совсем страх потеряли… Кирилл, Вит, Лариса — идете со мной. Кшиштоф и Элвин, двигайтесь правее, параллельно нам.

— А нас не учуют? — забеспокоился Кирилл.

— Нет, костюмы обработаны специальным составом, сто раз говорил уже. Ученых тоже пришлось «намазать», хе-хе. Давайте, не отставайте. На карте видно, что самец уже идет, с северо-востока, в противоположном направлении от нас.

Они пошли сквозь лес, темный, почти черный. Передвинув на шлеме ползунок, Кирилл включил ночное видение. На глаза мягко опустилась тонкая прозрачная полоска, сквозь которую все вокруг стало пронзительно четким и приобрело зеленый цвет, отличающийся лишь оттенками.

Вит и Лариса тоже напялили очки, на вид не отличающиеся от солнцезащитных, что придавало им несколько глупый вид — и вправду, кто в непролазной ночной чаще носит солнечные очки?

Кстати, в последнее время такие стало модно носить в клубах, чтобы в полутьме беспрепятственно любоваться женскими прелестями. Прям мечта школьников, которые, кстати, в большинстве своем и скупали сие чудо техники.

Расим встал, как вкопанный. Кирилл едва не налетел на него, но успел остановиться, а вот Вит с Ларисой не успели, едва не свалив Кирилла с ног. К счастью, все это случилось бесшумно, никто не упал и не издал лишнего звука. Да уж, народ на сегодняшней вылазке сплошь ученый (во всех смыслах) и насквозь опытный.

— Автомат наизготовку, — тихонько произнес Расим, и Кирилл услышал это через встроенные в шлем наушники.

— Готово, — также негромко подал голос Элвин, находящийся в метрах пятидесяти восточнее. — Прикроем вас, если что.

— Не бойтесь бросать гранаты в случае заварушки, — велел им Расим. — Вит, камера готова к съемке?

— Конечно.

— Тогда идем. Осталось немного.

Они сделали всего-то пару десятков шагов, когда до ушей донеслась самая необыкновенная музыка, какую Кирилл когда-либо слышал.

Вит аккуратно установил камеру и направил ее в центр широкой поляны, где завывала самка конкавенатора. Кириллу она казалась порождением Тьмы, и в этом частично был виноват режим ночного видения. Очень уж диковинно выглядел этот вид ящеров, а все из-за торчащего посреди спины треугольного горба, при свете дня бросающегося в глаза багровым цветом. Второй горбик — по сравнению с первым крохотный — был почти незаметен.

Буквально пару дней назад в столовой Вит разъяснил Кириллу предназначение заостренного горба. Оно оказалось куда проще, чем раньше думали ученые, и заключалось только лишь в распознавании себе подобных. И никаких, упаси господь, жировых запасов, как у верблюда.

— Что случится — не вздумай от него бежать, — негромко сообщил Расим по радиосвязи. — Это не цератозавр и не торвозавр. Конкавенатор — лучший бегун из тяжеловесов, грациозный и шустрый. Имей в виду.

Кириллу этого объяснять не требовалось, ибо о конкавенаторах он давно узнал все, что хотел. Динозавр способен на мощный рывок с места, равно как и на длительное преследование жертвы. Правда, вряд ли конкавенатору приходилось долго догонять кого-то — в этих лесах он один мог долго бежать на скорости в пятьдесят километров в час.

Самка лежала на пузе, поджав под себя передние лапки, на предплечьях которых торчали неожиданно длинные и тонкие перья — по меньшей мере втрое длиннее тех, что покрывали тело. Она качала хвостом из стороны в сторону и, задрав тяжелую башку, самозабвенно завывала. И ничего общего с воем волков вокал динозаврихи не имел. Если от волчьего «пения» леденеет кровь, то от серенады горбатого ящера на душе почему-то делалось светлее.

Динозавриха то низко гудела, то вдруг взбегала на несколько октав выше, строя интересную, лишенную ярко-выраженного ритмического рисунка мелодию. Дивный, прекрасный звук подействовал на Кирилла своеобразно, введя его в легкий транс. Кирилл неотрывно смотрел на самку и никак не мог понять, почему же природа решила, что конкретно этот вид динозавров будет вот так вот петь? Какова эволюционная ценность такой эстетики?

— Всем внимание, — донеслось в наушниках. — Второй здесь.

Легко ступая, на поляне показался самец конкавенатора. Двигаясь мягко, подозрительно бесшумно, он выплыл из черного леса как корабль, а горб его казался парусом. Самка умолкла.

Своим изящным сложением и длинной шеей конкавенатор больше любых других крупных ящеров напоминал птицу. Торвозавр тоже имел некое сходство с пернатыми, но не столь выраженное, что уж говорить о цератозавре — этот ассоциировался исключительно с танком.

Конкавенатор — представитель исключительно успешного семейства. На мировой арене его сменят такие именитые двоюродные родственнички, как гиганотозавр и кархародонтозавр, а вот цератозавры доживают последние миллионы или даже тысячи лет. По крайней мере, так было на Земле.

Наконец, самец подошел вплотную к самке. Увы, прекрасные дифирамбы больше не звучали над лесом. Конкавенатор склонил голову к голове самки и осторожно коснулся ее, нос к носу, точно боялся ненароком навредить. При виде такой нежности Кирилл машинально едва не присвистнул. И хорошо, что «едва». За такое Расим пришлепнул бы его быстрее, чем конкавенатор понял, что произошло.

И тут самка разинула пасть и едва не цапнула самца за морду, клацнув зубами в сантиметрах от носа — бедолага едва успел отдернуться. Низко зарычав, самка резво вскочила на ноги и начала ни с того ни с сего атаковать горе-любовника. Тот ловко уходил от выпадов, ничем не отвечая. Самое странное, что в его действиях не было ни малейшей растерянности. Только тогда до Кирилла дошло, что это просто брачный обряд.

Конкавенаторы закружили по поляне. Самка норовила прижать самца к самому краю и дотянуться-таки до него скальпелями, по недоразумению зовущимися «зубами», а тот проявлял прямо-таки недюжинную ловкость и реакцию, то и дело заставляя динозавриху бить впустую.

Все это напоминало какой-то дикий танец, какие, небось, до сих пор выплясывают в какой-нибудь Африке. Земля задрожала под ногами гигантов. Справа мелькнули и унеслись прочь два испуганно пищащих аристозуха, избравших весьма неудачное место для ночевки. Кирилл бросил быстрый взгляд в сторону Вита и хмыкнул — глаза ученого маслянисто блестели. Он наслаждался зрелищем.

Опять заговорил Расим.

— Кирилл, сместись на двадцать метров левее. Видишь огромное дерево? Оно окружено кустами примерно в твой рост.

— Вижу.

— Ступай туда. Автомат взведи.

— Зачем? — искренне не понял Кирилл. — Им же не до нас.

— Да на всякий случай, балда. И не смей больше со мной пререкаться.

— Понял.

Нехотя Кирилл отошел от Вита, Ларисы и Расима и так быстро, как только мог достиг нужных кустов. Пришлось описать полукруг, чтобы гарантированно обойти увлеченных друг другом рептилий. При этом Кирилл был убежден, что он мог пройти прямо перед глазами этих двух, играя на пионерском барабане, и никто бы на него не обратил ни малейшего внимания. И зачем Расиму приспичило перегруппировываться сейчас?

Запоздалая догадка поразила Кирилла, как молния. Он засмотрелся на брачные игры динозавров и совсем позабыл и о записке, и о подозрительном характере самой миссии, если учесть ее состав. У Расима ведь с пяток более опытных бойцов наберется на раз-два, а он позвал Кирилла.

Но и не подчиниться начальнику никак нельзя. Нет, нужно сделать, что хочет Расим, но быть готовым к экспромту. Чему быть — того не миновать. Они Кирилла живым и здоровым не получат, а мертвый он им ни к селу, ни к городу.