Будь у Кирилла больше энергии, он бы разом заставил хищников развернуться и очистить путь. Но теперь те противились. Кирилл попытался подключиться к каждому по очереди, но даже детеныш всеми силами выдавливал инородное присутствие из своего сознания, и при том весьма успешно. Взрослые же и вовсе вышвыривали незваного гостя сразу же, стоило тому попытаться внедриться в их святая святых.

— Нам нужно двигаться, — негромко произнесла на ухо Марья. — Не сдавайся, действуй.

Кирилл и не сдавался. Справедливо определив подростка как слабое звено, он начал крушить его оборону. Увещевания и просьбы послушаться эффекта не возымели. Пришлось запугивать.

«Помнишь, как я испугал тебя? Я ведь тебя убью. У меня есть оружие. Твои родители наверняка его видели. Видели, что оно может. Я могу убить тебя прямо отсюда, сверху. Ты ничего не поймешь, просто упадешь и умрешь. И больно будет! Проваливай отсюда! Убирайся! Пошел вон!!!», — Кирилл чувствовал, что в очередной раз обильно потеет. Соленая вода бежала по лицу, шее, груди и спине. В последние слова он вложил столько, что они вырвались не только из сознания, но и из горла. — УБИРАЙСЯ!!!

И вновь голос Кирилла зазвучал дивно, непривычно, и как-то даже пугающе. Однако сомнений уже не было, голос принадлежал именно Кириллу, а не какому-то демону, поселившемуся внутри.

Даже Марья чуть отшатнулась, сразу взяв себя в руки.

Испуганно пискнув, детеныш к полнейшему недоумению родителей припустил в сторону болот, окончательно добив расхристанный кустарник, который после броска папаши и так представлял собой жалкое зрелище. Утробно и зловеще зарычав, самка метнулась следом. Самец же, словно учуяв подвох, поднял голову вверх. Кирилл видел только ноздри, глаза зверя остались закрытыми кроной дерева, но он ощущал на себе этот ненавидящий взгляд. В любом случае, самцу ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться инстинкту и последовать за семьей. Цератозавр, сукин сын! Он ведь понимал, что дело нечисто. Даже подозревал, что все это — проделки человека.

— Что-то мне как-то подурнело, — признался Кирилл сдавленным, слабым голосом.

— Крепись, — пожала плечами Марья. — И еще — тебе бы не мешало помыться. Воняешь, как бомжара.

— Смешно, ха-ха, — вяленько посмеялся Кирилл. — Ты, наверное, пахнешь не лучше — столько миль за мной отмотала.

— Нет, дружок, я даже не вспотела, — покачала головой Марья. — Теперь из-за тебя обратно подъемник разматывать, иначе не спустимся. Сил у него нет…

— Выгоняла бы их сама, — пробурчал Кирилл.

Марья извлекла из все того же неприметного кармана все то же нехитрое на вид снаряжение, приспособила его, прицепила трос куда-то на костюм, за затылок, и, подхватив Кирилла под мышки, принялась спускаться. Тоненькие устройства больше напоминали детские игрушки, но Кирилл от комментариев воздержался. Все-таки, на этих детских игрушках его сюда и подняли.

Девушка крепко держала его, но Кирилл все равно боялся выскользнуть и обвил руки Марьи своими. Сверху донеслось чуть недовольное «кхм-кхм», но Кирилла это не смутило. Пусть даже не рассчитывает на сексуальные домогательства.

К слову, от Марьи и впрямь исходил приятный аромат, отлично гармонирующий с лесным миром Лорданы. Сладковатый аромат, какой часто источают цветущие кустарники, с легкой примесью чего-то терпкого, дурманящего.

Ноги с трудом встретили твердую землю и чуть подогнулись, но Кирилл в последний момент нашел в себе сил встать и мягко освободиться от захвата Марьи. Та податливо разомкнула руки.

Пока девушка снимала подъемник и вновь прятала его в недрах чудо-комбинезона, Кирилл глубоко вдыхал и выдыхал, плавно и размеренно. Ему становилось лучше. Даром что стопы горели от долгого марш-броска, ботинки от Гроско все еще держались отлично и до последнего оттягивали всевозможные болевые ощущения, которые неизменно возникают после продолжительной ходьбы. Они неплохо амортизировали, спасая коленные суставы, иначе Кирилл после таких забегов мог бы передвигаться разве что на руках.

Кирилл упер руки в бедра, пару раз глубоко вздохнул и, наконец, почувствовал себя чуть лучше.

— Я готов, — сказал он Марье. Та как раз закончила.

— Отлично, идем. Выберемся из этого проклятого места и поговорим.

Не дожидаясь ответа, девушка пошла первой, давая Кириллу понять, что в данный конкретный момент он — ведомый. В ее руке появился черный пистолет с длинным и тонким стволом, но Кирилла это не пугало. Оружие явно было не для него.

Так или иначе, с каждой секундой загадок становилось все больше, и Кириллу не терпелось поскорее узнать от литовской невидимки хоть что-то.

Кириллу пришлось подождать со своими расспросами. Раз он попытался было заговорить, но Марья, идущая впереди, подняла руку. Мол, помалкивай, не до тебя сейчас.

Она сверялась с картой на встроенном прямо в рукав компьютере. Тот имел гибкий экран и в выключенном состоянии совершенно никак не выделялся на фоне невероятного комбинезона. Кстати, тот совершенно не пачкался, чудесным образом оставался белым. Кирилл посматривал на ноги Марьи при ее ходьбе.

На стопах располагались то ли приклеенные, то ли прикрепленные другим способом белые же подошвы. Они оставляли рифленые следы. Те самые, по каким Кирилл гнался за тогда еще неизвестным невидимкой.

Несмотря на неразговорчивость девушки, Кирилл внутренне благодарил ее и за то, что она спасла его, и за то, что продолжала оставаться видимой все это время, даже не пытаясь включить главную функцию своего костюма — только накинула тоненькую пленку-забрало. Как она дышала, Кириллу оставалось лишь догадываться. Наиболее логичным казалось наличие маленьких вентиляционных отверстий на пленке, но в лесном полумраке, помноженном на сгущающиеся сумерки, Кирилл их не видел.

— Ищу нам место для ночевки, — сообщила, наконец, Марья. — Почти пришли. Тут есть небольшое озерцо. Только я тебя умоляю — помойся, не то за нами вес лес соберется скоро. В это время просыпаются сципиониксы, они почти весь год гуляют по ночам, и тогда придется отбиваться. Если ты их не заколдуешь, конечно.

— Эх, а я-то думал, что Расим говорил правду, и костюм не пропускает запахов…

— Ты ведь снял шлем, — укоризненно заметила Марья, а потом со злостью добавила. — А о Расиме больше ни слова. Он погиб по твоей вине, хотя планировал тебя спасти.

— Ого! — воскликнул Кирилл и мысленно одернул себя — так можно привлечь хищников. — Так вы с ним заодно?

— Да, — просто ответила Марья и с легкой ноткой грусти добавила. — Были заодно.

Эти два слова сказали все. Кирилл и сам не понял, почему он вдруг заревновал, ведь Марья ему никто. Да, она крутила шашни с Сеней, и вроде бы у них даже все было серьезно, но… Что-то было в этой девушке, что-то, чего Кирилл ни в ком больше не находил. Он не хотел ее, не желал, не питал страсти, но почему-то мысль о том, что белокурая бестия сохла по начальнику охраны, его раздражала. В памяти всплыли все еще живые и яркие кадры, на которых Расим безнадежно пытался вырвать голову из пасти конкавенатора. Он барахтался, аки рыба в сетях, уже, наверное, осознавая свою обреченность.

Кириллу стало нехорошо, не по себе как-то. Он ведь и вправду убил Расима, убил, как ни крути. Пусть и не сам, не своими руками, а опосредованно, но… В конце концов, Кирилл вполне осознанно отдал конкавенатору приказ, вполне четкий и однозначный. И не спишешь даже на состояние аффекта, не было, аффекта этого. Голова оставалась холодной.

— Прости, — глухо промолвил он. — Я не знал.

— Ничего не поделаешь, — ответила Марья с сухостью в голосе. — Я попробую закончить задуманное.

Кирилл вдруг встрепенулся, пронзенный простой догадкой.

— Постой-ка!

Девушка остановилась. Обернулась вполоборота и выжидающе замерла. Всем своим видом Марья давала понять, что пустопорожние разговоры обременяют ее.

— А как же Сеня?

— Он в безопасности. Их с Юлей Фэнлоу кинул в камеру, в подвале. Ты должен знать о ней.