— Так эти белые пятна — гнезда?

— Ну да. Я поставил туда специальные датчики несколько недель назад, когда приезжал на пустошь с Расимом и Ларисой, моей ассистенткой. И вот, пришло время для малышей увидеть свет. Увы, девять из десяти ждет скоростное свидание с грустным финалом…

Бойцы обомлели. Они переглядывались меж собой, не до конца понимая, шутит ли этот растрепа или говорит всерьез. А Вит невозмутимо щелкал клавиатурой компьютера, проверяя, все ли камеры работают исправно. Жадное воодушевление уступило место профессиональному любопытству.

Кирилл принял в руки ящичек с завтраком, но ему теперь и кусок в горло не полезет, после такого-то анонса.

— Под землей имеется теплое водное течение, — Вит продолжал, как ни в чем не бывало. Оно обожал просвещать бестолковых неучей. — Кроме того, на пустоши ничего питательного для растительноядных не растет. Нет антилоп — нет и львов. Так что яйца здесь находятся в относительной безопасности, место для динозавров не самое привлекательное. В относительной — потому что аристозухи все-таки пронюхали, что здесь лежат вкусности, и хорошо поели несколько гнезд, распустив дразнящий запах по всей округе. Но это мелочи, ведь перед нами шесть десятков целехоньких гнезд, в каждом по семь-восемь яиц. Учитывая влияние аристозухов, четыреста с небольшим лусотитанов вот-вот проклюнутся.

Миколай, Элвин и Кшиштоф все же пересилили себя и начали поедать завтрак, пусть и без большого аппетита. Рациональное начало возобладало — им требовалась энергия, иначе об остром внимании и хорошей реакции придется забыть. Кирилл, поколебавшись мгновение, все же последовал примеру коллег, стараясь как можно быстрее проглотить как можно больше еды.

На экране монитора высвечивались четыре не слишком аккуратных гнезда с огромными яйцами, разбросанными по настилу сухих растений в хаотичном порядке. Вит прилип к окулярам своего оптического прибора.

Кирилл торопился есть, откусывая от бутерброда с ветчиной крупные куски и щедро запивая их крепким, чуть кисловатым кофе. Литровую бутылку воды он решил пока оставить, скоро она пригодится, а пока жажда не слишком мучит — влажная прибрежная жара только вступала в свои права.

— Как далеко мы отъехали от городка? — спросил Кирилл у остальных.

— Километров сто тридцать, — Миколай отвечал с набитым ртом — он тоже спешил разделаться с пайком. — Направление северо-восточное.

— Да, это я понял… Слушай, а… — Кирилл осекся.

По окрестностям прокатился рев такой мощи и глубины, что колени начали самопроизвольно подгибаться, а пальцы рук похолодели и задрожали. Захотелось взяться за оружие и высадить весь магазин на звук. А потом перезарядить и еще раз выплюнуть все двадцать патронов одним протяжным залпом.

Из восточного редкого в воздух взмыли многочисленные птицы — археоптериксы — рассыпавшись по небу темными пятнами.

— Не одни мы в курсе, — поведал Вит, оторвавшись от созерцания гнезд. — На такие банкеты гости являются без приглашения. Наш VIP-посетитель уже на подходе. О! Гляньте! Началось!

Вит с такой страстью уткнулся в окуляры, что Кирилл всерьез испугался за его глаза. Боялся он напрасно, ученый чувствовал себя превосходно или же, поглощенный стремительным развитием событий, не чувствовал боли.

На экране ноутбука началось шевеление — продолговатые яйца мелко задергались, пошли сетью трещин. Их скорлупа не выдерживала напора новой жизни и податливо ломалась, обнажая темное нутро.

Камера давала слишком увеличенное изображение, и Кирилл, махнув рукой на монитор, подошел к самому краю обрыва и, прикрыв глаза ладонью на манер козырька, принялся наблюдать. В масштабе картина оказалась еще более интересной.

Пустошь вся ожила, зароилась, повсюду началось какое-то мелкое суетливое движение, словно змеи вдруг все разом завозились в болоте. Водитель джипа, до сей поры неприметно сидящий за рулем своего вездехода, вышел на улицу и витиевато выругался. Никто не сделал ему замечания, потому что каждый из собравшихся всецело разделял точку зрения шофера. Тот хотел закурить, но на выездах это строжайше возбранялось, и водителю оставалось нервно крутить в пальцах авторучку.

Хищники подтягивались со всех сторон. Они не рычали друг на друга и не сшибались меж собой, понимая, что еды сегодня в достатке на всех и разумнее заключить короткое перемирие. Грациозные сципиониксы, похожие на галок или ворон подвижные аристозухи, массивные цератозавры и совершенно потрясающие конкавенаторы, коих Кирилл имел честь лицезреть впервые — все дружно шагали к «столу».

Конкавенаторов было трое, все примерно одного размера — такого же, как цератозавры. Правда, покрытые красивыми черными перьями с яркими красными участками на боках и горбу ящеры на фоне цератозавров казались более гибкими, легкими и даже хрупкими. Однако не стоило обманывать себя — мощные задние лапы, широкий могучий хвост и крепкий торс говорили о том, что это чудовище ничуть не милее и не добрее. Передние лапы конкавенатора были маленькими и неразвитыми, напомнив Кириллу ручонки тираннозавра. Зато задние конечности могли разогнать хищника до скорости, недосягаемой ни для кого из здешних сухопутных животных, кроме, разве что, гипсилофодонтов.

Горба конкавенаторов поднимались вверх и опускались в такт поступи, напоминающие паруса старинных кораблей. Несмотря на свой колоссальный размер — три метра вышиной при семи в длину — конкавенаторы все же очень напоминали птиц. Куда больше, чем тот же цератозавр или даже торвозавр.

Наконец, с южного направления выступило массивное чудовище — хозяин здешних зарослей, полей и болот. Выступило и замерло, словно стыдливо прячась за толстенными стволами редких, уходящих далеко ввысь секвой.

Когда только что вылупившиеся лусотитаны, маленькие, тоненькие, со светло-зеленой шкуркой подались на юг, Кирилл понял мудрость маневра торвозавра. Коль скоро гора сама так и бежит к Магомеду, то чего ради ему куда-то идти?

С первыми шагами юных зауроподов над пустошью разнесся удар неслышимого гонга, и все хищная братия бросилась в атаку.

Вряд ли кто-то из собравшихся, за исключением, разве что, Вита, когда-либо видел подобную вакханалию. Сотни малышей-лусотитанов торопливо и нетвердо семенили к лесу, но им наперерез метнулась целая орда разномастных жителей преисподней. Даже мелкие верткие аристозухи сполна вкусили крови зауроподов, которые уже год спустя перестали бы замечать подобную мелочь под своими крепкими ногами.

Оравой в несколько дюжин особей аристозухи облепляли длинношеих детенышей по одному и начинали пожирать их живьем — тонкая шкура легко поддавалась мелким зубам любителей ящериц и насекомых. Аристозухи возбужденно пищали, и издалека Кириллу казалось, что над пустошью зависла плотная туча голодных комаров.

Сципиониксы действовали куда гуманнее. Этим существам не нужно было много времени, чтобы расправиться с детенышем — тот был по меньшей мере вдвое ниже стройного хищника, и тонкая шея оказывалась беззащитной перед бритвенно-острыми зубами. Убив детеныша, сципионикс сразу приступал к трапезе, словно боясь, что его вот-вот спугнут, и одновременно посматривал влево-вправо, стараясь вовремя приметить более крупных конкурентов. Кирилл насчитал десять или одиннадцать динозавров с синим оперением. Негусто, если учесть, что аристозухов навскидку не меньше сотни.

Цератозавры орудовали вдвоем и, кажется, это была все та же пара, причинившая столько беспокойства бариониксу. Один из рогатых хищников выглядел несколько потрепанным и исхудалым — должно быть, нанесенная рыболовом рана не зажила и затрудняла охоту. Зато теперь мяса навалом.

Пара могучих плотоядных делала именно то, чего Кирилл боялся больше всех. Цератозавры убивали про запас. Они без труда догоняли жертву и смыкали на ее боках свои жуткие пасти, разом превращая лусотитана в бесформенную массу, истекающую кровью и ощетинившуюся на такой жестокий свет белыми костями.