— Ты, может, и не сунулся, а вот другие… Идиотов ведь хватает, причем везде и с избытком. Представляешь, сколько лайков наберет селфи с такой вот махиной на фоне? Многие даже жизнью за это пожертвуют. Бывали уже прецеденты, бывали.

Оба изрядно волновались, но тревога сменилась облегчением, когда Сеня узнал, что его тоже приписали к восемнадцатой бригаде. Вскоре за ними подъедет автобус и прямо с завтрака заберет их на объект.

Несмотря на то, что омлет и бутерброды застревали в горле и упрямо просились наружу, Кирилл продолжал есть. Он знал, что капризный организм в таких случаях не стоит слушать, ибо, пойдя у него на поводу сейчас, уже через час-полтора начнешь загибаться от голода.

Арсентий же, напротив, поражал своим аппетитом. Он смел две тарелки сухих завтраков, закусил яблоком, не глядя проглотил омлет и сейчас цедил уже третью чашку какао, окуная в него печенье.

— Ну, пора, — вынес вердикт Кирилл, сверившись в часами в КПК.

Столовая начала пустеть на глазах, хотя некоторые пока не собирались никуда идти — их смена начиналась в девять или десять, а у кого-то и вовсе был выходной. Однако новички, а Кирилл уже почти всех их выучил в лицо, единым фронтом высыпали на улицу. Снаружи успело значительно потеплеть, и Кирилл с удовольствием отметил, что выданный комбинезон превосходно справляется. Пока даже ни намека на пот, например, хотя лицу под палящим солнцем становится немилосердно жарко. Но в пакетах с формой отыскались еще и тюбики с кремом, так что защита от ультрафиолета имелась. Позже кожа привыкнет к зною и не будет обгорать.

Напротив столовой размещался весьма вместительный паркинг, и туда то и дело подъезжали микроавтобусы, автобусы и здоровенные внедорожники. На бортах виднелись ярко-красные номера, и Кириллу не потребовалось много времени, что сообразить, что есть что. Поэтому, когда показался микроавтобус марки форд с единицей и восьмеркой на борту, Кирилл уверенно направился к нему, как и десяток здешних рабочих из предыдущих заездов.

Водитель вышел и зачитал список:

— Байнман, Елисеев, Казлаускас, Коваль, Остапчук, Спытару. Все новички здесь? Отлично, запрыгивайте и едем.

Шестерка вновь прибывших спешно запрыгнула внутрь, занимая оставшиеся после проворных старожилов места, и автобус начал набирать скорость. У Кирилла возникло неприятное ощущение, что они опаздывают, и бригадир начнет погонять их, не тратя времени на объяснения.

Дорога отняла не больше пяти минут, и вскоре микроавтобус резко остановился между двумя линиями ограды, взметнув клубы пыли. Не дожидаясь команды, бригада быстро, но без суеты пошла наружу.

Осмотревшись, Кирилл быстро сориентировался на местности, благо карту он изучил досконально. Они находились между холмом научного центра и северной стеной, аккурат между главным ограждением и весьма скромным двухметровым забором ученых, построенным, видимо, для защиты скорее от своих, нежели от диких животных. Сейчас в обеих оградах зияла здоровенная дыра от упавшего дерева.

Возле прорыва главного заграждения отирались ребята в крутых костюмах и с ранцами. В их руках виднелись тазеры, а на лицах застыло выражение крайней решительности.

— Итак, всем доброе утро! — рявкнул водитель-бригадир, подходя к выстроившейся в шеренгу бригаде. — Как видите, времени на долгое знакомство нет. Новички, слухай сюда — вам достаточно знать две вещи. Первая — меня зовут мистер Оллис. Вторая — час назад, пока вы кушали блинчики с джемом, обвалилась вот эта сорокаметровая хреновина.

Оллис показал большим пальцем за спину, как будто остальные не видели гигантского гинкго.

— Как вы помните, высота нашего основного ограждения — семь метров, поэтому, что весьма логично, от такого удара ему пришли кранты. Скоро подвезут секции под замену, а нам пока надо убрать сраное бревно, понятно? Ну, тогда за работу, раз понятно!

Дерево оказалось крепким, хоть и сухим. Кто-то из работников сказал, что гинкго «болело», и потому преждевременно состарилось и рухнуло, подточенное хворью изнутри. На всех бензопил не хватило, и, пока старички жужжали моторами, новые рабочие вооружились топорами и пошли войной на ветки и сучья.

Недовольный скоростью работы, Оллис изо всех сил подгонял бригаду — хищники прекрасно знают, кто живет за высоким забором, и дыра в нем вполне может стать для них привлекательной. Памятуя о размерах доминирующих в этих краях хищников, Кирилл мог с уверенностью сказать, что их не смутят ни бензопилы, ни топоры. Тут даже автоматом много не навоюешь.

— Они умны, очень умны, — приговаривал Оллис — бригадир неожиданно предпочел топор пиле и сейчас возился рядом с Кириллом и Сеней. — Я бы даже сказал, что они умнее собак. Например, эти страхомудины, большеголовые и с рогом на носу…

— Цератозавры, — подсказал Кирилл, в определенном смысле уже подкованный в теме динозавров.

— Во-во, они самые, — кивнул Оллис, размашисто срубил толстую ветку, ногой отфутболил ее и продолжил. — Орудуют обычно по двое, рисковать не любят. Травоядных гонят по лесу, пока те не влетят в болото, а потом стают на сухие бережки и кушают животину, у которой ноги-руки уже увязли, а все остальное еще нет. Класс, да? Живьем жрут, сволочи.

— Н-не очень классно, — похоже, страх Сени перед динозаврами усилился в несколько раз. Он принялся усерднее махать топором и украдкой бросать на прореху в ограждении подозрительные взгляды.

— Торвозавру на нас, в сущности, до лампочки, но вас им шугнули здорово, да? Не бойтесь, он слишком большой, главное, не подходить близко. Мелочь всякая с нами не сладит. А вот среднеразмерных тварей стоит бояться, — Оллис еще раз продуктивно взмахнул топором и подытожил. — Средние — самые скотские, их надо мочить сразу, как увидишь, а то потом не успеете. Ладно, парни, работайте — там уже грузовик с новым забором подъехал, я побег принимать.

Заткнув топор за пояс, Оллис широкими шагами пошел к здоровенной фуре, в чьем кузове покоились уже знакомые металлические секции. На ходу бригадир крикнул:

— Туск, Шиманюк, Чизел — давайте со мной!

Трое работников побросали пилы и послушно пошли за начальником. Вчетвером они принялись споро выгружать элементы секции и складировать их в штабеля возле следующего, уцелевшего участка ограждения.

Тем временем работа с деревом близилась к финалу. Кирилл сам удивлялся своей продуктивности. Он никогда не работал с топором, но довольно быстро набрал темп и вошел во вкус, четко выверенными ударами круша ветви. Результаты работы новичков стали видны уже через час — ствол стал полностью «голым», и теперь его спокойно можно было катить.

Кроме того, дерево уже распилили на полтора десятка бревен, два из которых остались лежать за пробитым забором.

— Чертово гинкго, — пробормотал кто-то из опытных работников. — Такая здоровая гробина, а бесполезная.

— Это почему? — решил прояснить для себя Арсентий, заодно воспользовавшись завязавшимся диалогом для передышки.

— Не горит оно, — ответил парень, чья бритая под ноль голова вся блестела от пота. — Придется его туда скатывать.

Он кивнул на дыру в заборе шириной с автобус. Дерево проделало ее до самой земли, что в некотором смысле упрощало задачу.

— Так там обрыв?

— Обрыв — не обрыв, так, пологий спуск начинается через тридцать метров. Но нам эти бревна на территории ни к чему. Вот была бы сосна или ель, тогда другое дело. Их мы на дрова для фермы могли бы приспособить, они там иногда пригождаются.

Остаток первой половины дня вся бригада провела весьма насыщенно. Оллис все же передумал выбрасывать свежераспиленные бревна в пробоину, велев просто собрать их всех вместе, перекатывая каждое по двое-трое, и вызвав два манипулятора.

— Проще вывести барахло на машине и скорее залатать брешь, — сказал он и, посмотрев на Кирилла, вдруг добавил. — Хорошо справляешься, новичок. Продолжай также, и хорошая премия у тебя в кармане.

От такой новости на душе сделалось теплее. До первой зарплаты осталось всего-ничего, сегодня, считай, идет уж девятый день из тридцати одного. Вот-вот он сможет помочь матери, уже совсем скоро. Теперь, когда Кирилл увидел вокруг себя сотни весьма довольных жизнью и работой людей, его последние сомнения касательно возможного мошенничества с зарплатами развеялись. Если б зарплату задерживали или не давали вовсе, лица были бы куда более хмурыми.