В камере его уже ждали. Развалившаяся на узкой койке блондинка игриво покачивала ножкой в белом кружевном чулке. Эвэлн бросил на нее косой взгляд, но ничего не сказал. Блондинка оценивающим взглядом окинула его мышцы и восхищенно присвистнула.

— Убирайся с моей кровати.

— Зачем же сразу так?

Ухоженные коготки кокетливо царапнули щеку.

— Ты не в моем вкусе. — Насмешливо сказал Лакс, вытягивая ее по спине полотенцем.

— В этом и смысл.

Блондинка хихикнула и подвинулась, уступая ему место, и Эвэлн сел. Блондинка тут же прижалась к его спине и обвила шею руками.

— Пятнадцать лет ты тут, Лакс! — Проворковала она. — Пятнадцать лет в одиночестве, без компании, и не стал более сумасшедшим, чем был! Каково, а?

— Что тебе нужно?

— Забрать тебя. Хватит растрачивать такой талант, как ты считаешь?

— Кто тебя послал?

— Сама судьба, дорогой.

— Кто твой хозяин? — Лакс почувствовал раздражение, отчасти оттого, что ловкая рука блондинки умело делала свое дело и отбивала всякую охоту к сопротивлению.

— Стефан Моритц.

— Этот псих? — Невежливо спросил Лакс. — Он же подох.

— А ты слышал о проекте «Гувер»?

Теперь присвистнул от восхищения сам Эвэлн.

— Сделал, мерзавец! Стоп… эта рыжая девка?! Бродячие псы? Так за этим не Мак-Гинти стоит?

— Мак солдат, а не полководец.

— А ты?

— Я буду, кем ты захочешь. — Блондинка дотронулась кончиком пальца до его носа.

Умная и хитрая. И наверняка опасная, иначе бы ее не послали. Или ее элементарно не жалко?

— Что за дело Моритцу до меня?

— До твоего бесценного опыта, Лакс. Моритц умеет мыслить глобально, но подчас чересчур погрязает в деталях. Ты готов идти?

— Каким образом нас выпустят?

— Это уж не твоя забота.

— А ты? Ты пришла вывести меня… или уговорить уйти?

Блондинка поджала губы.

— А ты не согласен? Нравится гнить здесь в забвении и безысходности?

— Неубедительно.

Эвэлн столкнул ее с койки и лег, вытянувшись во весь рост, закинув руки за голову. Блондинка, помедлив, усмехнулась и села на него верхом.

— А так?

— Продолжай. — Лакс, не меняя позы, повел плечами. — Посмотрим, какие у тебя аргументы.

— Ну здравствуй, шлюха. — Рыжая растрепанная девка встала из-за стола, отодвинув микроскоп. — Привела? Теперь иди отсюда, нам надо поговорить.

Блондинка кивнула и вышла, оставив Лакса и проект «Гувер» рассматривать друг друга в полной тишине.

— Ты выглядишь лучше, чем можно было предполагать. — Наконец, заявил Моритц, делая шаг к дивану и устало потирая переносицу.

— Это важно? — Скептически усмехнулся Лакс, скрещивая руки на широкой груди.

— Я люблю все красивое. — Моритц неопределенно пошевелил пальцами. — Можно, я буду на ты? В конце концов, я все же старше. Как прошел побег?

— Нас просто выпустили. Как это возможно?

— Мы набираем обороты. — Развеселился ученый. — Какой-то «Бойцовский клуб», ей-богу. Народ мне верит. Давай сразу расставим точки над i, ладно? Я не собираюсь захватывать мир, что бы там не говорил Мак-Гинти. У этого мальчика комплекс недооцененности. Я просто хочу тихо заниматься своими исследованиями, получить мужское тело, посадить дерево и так далее.

— Зачем тогда это все? — Лакс тоже сел на диван и неопределенно повел рукой, охватывая жестом означенное «все».

— Для веселья. — Просто ответил Моритц, как что-то само собой разумеющееся. — Это весело. Знаешь, жизнь — это история. Скучная, длинная, унылая — история обывателей. Или она может быть романтической комедией, приключенческим боевиком с погонями и перестрелками, исторической хроникой и так далее. И ты знаешь, в чем истина? Любая история должна заканчиваться вовремя. Она просто когда-нибудь должна заканчиваться. Даже очень интересное, но нескончаемое кино в итоге приедается. Вот ты… твоя история была захватывающей, резкой и потрясающей своим размахом, но что в итоге? Тебя схватили и упекли в тюрьму, как какого-то второсортного злодея из третьесортного фильма про крутых спецназовцев. Тебе нравится такая концовка, Лакс? А я вот не хочу, чтобы моя история управлялась другими. Я, черт подери, режиссер своей истории!

— Но она тоже чересчур длинная.

— Ты не понял. Моя жизнь разделена на несколько не связанных друг с другом фильмов. — Воодушевленный Моритц вскочил, раскинув руки и крутанувшись на одном месте. — История мальчика из трущоб, ставшего одним из бойцов элитного подразделения. История солдата, ставшего ученым, понявшим законы мира. История предателя, ведущего двойную игру. История создателя совершенной боевой машины. К сожалению, тогда моя история прервалась, потому что перестала быть моей. Это было начало истории солдата Гувер. Но это не могло долго длиться, и вот она опять моя, и она в самом начале. История восставшего из мертвых.

— И она кончится быстро, зато эффектно. — Пожал плечами Лакс. — Кейдж не из тех, кто так просто оставляет подобные дела.

— Я знаю. — Серьезно ответил Моритц. — Но все-таки режиссер здесь я. И это будет история любого восставшего мертвеца — возвращение ради мести. Мне только нужно, чтобы она не закончилась открытым финалом. И вот поэтому ты здесь. Я не ставлю условия, я прошу о помощи.

— Сколько у тебя людей? — Лакс, все уже для себя решив, перешел на деловые рельсы. — Каковы вообще ресурсы? Оружие? Деньги?

— Будет тебе все, только назови цифры. — Таинственно усмехнулся Моритц. — А прежде у меня есть для тебя подарок.

Он встал, покопался в ящике стола и достал оттуда фотографию.

— Кто это? — Лакс недоуменно посмотрел на круглолицую девочку, держащую в руке палитру, испачканную красками.

— Твоя дочь. — Моритц заглянул ему через плечо, благо Лакс по-прежнему сидел. — А это Рэйчел. Надеюсь, на твой вкус она не слишком постарела.

Эвэлн сжал фотографии в кулаках, так, что они смялись. Он понял предупреждение.

Предаваться праздным мыслям Солджер любил с детства. И вот сейчас думал о том, что каждый человек считает себя центром Вселенной, думает, что мир крутится вокруг него и для него. Человек живет своей историей, где он главный герой, его друзья и знакомые — статисты, а весть прочий мир — банальная массовка. Татьяна сидела рядом, занятая написанием отчета о прошедшей боевой операции. Внедрение в притон по торговле живым товаром не прошло для нее даром, шпионка то и дело тихо чертыхалась сквозь зубы, покалеченная рука не держала карандаш, которым она отмечала на плане здания свои передвижения. Ее история началась в России, и самое начало терялось в тумане секретов. Часть про службу и перевербовку в иностранную разведку уже была ясна. Наверное, на этом основная часть ее истории заканчивалась, потому что все, что было дальше, не имело уже подобного градуса накала.

Или, например, Рэйчел Прайд. Солджер перевел взгляд на смуглолицую женщину, что-то озабоченно выяснявшую у Марии Кри. Маленькая воровка из бедного сингапурского квартала, дитя всех цветных наций, умудрившаяся обворовать кого-то из шпионов базы. Это было начало. Дальше — обучение, и первое задание, погубившее все. Историей Рэйчел стал Эвэлн Лакс, а она стала его историей.

Мария Кри, глава аналитического отдела. Знойная испанка с взрывным характером, обузданным годами подчинения и слежкой за людьми, любительница молоденьких мальчиков, злобная стерва, вечно конкурирующая с Доусоном. Серый кардинал, лейтмотивом проходящий через все истории базы, начиная малышами-сиротками, заканчивая директором Кейджем. Солджер знал, по какому критерию курсантов на самом деле отбирают в аналитики. В конечном счете, важен не ум, знание людей или умение просчитывать ситуацию на десять ходов вперед. Важно уметь остаться человеком и не сойти с ума, забираясь глубоко в головы других людей, посылая целый отряд на верную смерть, потому что того требует разработанный план. Поэтому Гувер не взяли в аналитики, и она знала, почему. Мерида, вечный спутник, друг детства, зачинщик всех его неприятностей. Расставаться с ней было невыносимо больно.