— Живешь на всем готовом в центре, богатенькая сучка! — Выплюнул итальянец, перехватывая нож. — Убить бы вас всех!

— Из зависти? Как низко!

В подворотню заглянула целующаяся парочка, но тут же ретировалась, увидев происходящее. Гувер презрительно фыркнула и в пару минут разделалась с итальянцем, после чего нагло ограбила мужчин, а также забрала все оружие.

Когда она вышла из подворотни, то глазам своим не поверила, парочка целовалась у самого входа, и даже не думала позвать полицию.

— Эй! — Крикнула Гувер. — Вы совсем охренели?! Они же убили бы меня там втроем, а вы тут лижитесь!

— Господи, да всем насрать! — Парень оторвался от девушки. — Иди отсюда.

— Попрощайся с веселой жизнью, козел. — С ненавистью прошипела Гувер.

Город разочаровал ее. Вульгарный, крикливый, пошлый и бессмысленный. Но хуже всего были люди. Гувер шла и думала о том, что жизни, загубленные агентами на заданиях, не стоили спокойствия этих людей, тупых, ленивых, способных только брать. И ради них, ради этих, она преодолевала себя, прыгала выше головы, закрывала глаза на пределы возможного, из-за них пил Джо, смерзалась душа Татьяны, не спал ночью Кейдж, слеп над документами Доусон, ради них умер Стивен. Но они не стоили этого, ни капли пролитой крови, ни секунды потраченной мысли. Может быть, как раз это так остро поняла Куколка, об этом говорил Мак-Гинти. Она тоже могла убежать. Раствориться в людском потоке, как капля воды, и ее никогда не найдут.

Гувер зашла в магазин и купила рюкзак, после чего набила его заказами других курсантов. Деньги на базе давались тяжело, солдаты жили на всем готовом, зарплату получали только агенты, поэтому курсанты вынуждены были оказывать старшим всякие мелкие услуги за плату. Наличные девать было некуда, поэтому те же агенты, выезжавшие в город, покупали для курсантов разные мелочи. Однако не все можно попросить купить агента. Гувер же была своей и ценила немудрящие радости жизни по-курсантски. Поэтому заказов ей надавали море, начиная от безобидной жвачки, заканчивая светящимися презервативами с пупырышками.

Но основная ее цель лежала дальше. Гувер вернулась в угнанное такси, по пути ради интереса вытащив кошельки у троих прохожих. Она намеренно делала это очень грубо, но никто ничего не замечал.

— Ничтожества. — Фыркнула Гувер.

— Что? — Переспросил кто-то, подумав, что она обращается к нему.

— Ничтожество ты! — Повторила Гувер. — Червяк.

Парень пожал плечами и пошел дальше, не связываясь с ненормальной.

— А вот мы никогда не проходим мимо! — Заорала Мерида ему в след. — Козлина, слабак!

Путь на кладбища был неблизкий. В таких местах Гувер раньше не бывала, агентов хоронили на специальном кладбище, если от них что-то оставалось, но там не было того, что она искала. Страшилок Мерида посмотрела достаточно, чтобы испытывать нервную дрожь, перелезая через ограду по завиткам фигурной решетки. Аккуратные надгробия стояли рядами, как солдаты на смотре, отбрасывая серебристую лунную тень. Гувер не знала, что ей искать, и направилась к сторожке охранника, справедливо полагая, что портреты американских президентов, которыми были набиты ее карманы, расположат в ее сторону любую патриотичную душу.

У гигантского бульдога были свои соображения на этот счет.

— Еще одна ласточка! — С восторгом заявил подпитый небритый мужчина. — Вот это скорость! Вот это ловкость! Еще никто никогда не мог забраться на это дерево.

— Состояние аффекта. — Буркнула Гувер.

— Ну и кто мы? Готы? Сатанисты? Праздношатающиеся? Расхитители могил? А может, тебе нужен букет белых цветов с могилы ведьмы Грейс? Не вопрос, пять баксов за цветочек, я сам нарву.

— Я ищу друга. — Гувер покосилась вниз, на скалящего зубы бульдога и решила, что слезать пока рано.

— Которого?

Смотритель кладбища кивнул за дом, где у него был импровизированный загон. В загоне, вздыхая, томились разноформатные личности.

— Мертвого. Стивен Солджер. Четыре года назад он умер.

— Нет у меня такого. — Смотритель прищурился. — Не надо врать.

— Я не знаю, где он похоронен. — Гувер начала злиться.

— Решила пройтись по всем? — Хохотнул смотритель.

— Я к вам шла! Пока ваша псина… кстати, я бы могла ее прикончить одним ударом. Так что за вами должок.

— Линкольн, ты это слышал? — Смотритель погладил пса, оскалившего зубастую пасть.

— Просто дайте мне уйти! Или я сама слезу, но тогда вам не поздоровится.

— Да?

— Да.

Гувер спрыгнула вниз, с перекатом, чтобы не отломились каблуки на сапогах.

— А сальто можешь? — Смотритель заинтересованно придержал пса за поводок.

— Двойное сальто с места, без разбега, если скажешь, где похоронен Солджер.

— Ну не у меня точно. Но помочь смогу.

Гувер вздохнула, сняла сапоги, и с места сделала двойной кувырок.

— Охренеть! — Выдохнул смотритель. — Джек.

— Мери.

— Ты циркачка?

— В детстве ходила на спортивную гимнастику.

— Идем.

Джек провел Гувер в свою сторожку, на удивление чистенькую и уютную.

— Мертвые же кругом. — Пояснил он. — Жути и так хватает. Хотя я привык давно. Так, Солджер, говоришь…

Он сел за компьютер и защелкал мышкой.

— В базе кладбищ его нет. — Разочарованно сказала Гувер. — Я искала.

— Детка, у нас своя база. — Джек таинственно блеснул глазами. — Иной раз в могилах совсем не те, о ком написано на надгробии. А иногда — двое сразу. Смотри, семь Стивенов Солджеров. Дат нет, так что ищи лично.

— Спасибо. — Гувер поднялась. — Я что-нибудь должна?

— Разве только еще одно двойное сальто.

Когда Гувер ушла, смотритель достал телефон.

— Куколка? Объект был, направился дальше. Своеобразная малышка. Убитая какая-то.

— Можешь быть свободен. — Приказал женский голос на том конце трубки.

— Отлично.

Джек подошел к незаметной дверце, и выпустил второго мужчину.

— Сделал, что хотел? — Спросил тот, нервно потирая плечо. — Давай вторую половину денег.

Стиви нигде не было. Гувер устала блуждать по ночным кладбищам разной степени запущенности. На прощание Джек дал ей карту, где обвел предполагаемое место могилы Солджера, но и с ней было немало проблем. Нервы Мериды были на пределе, общая усталость, остатки алкоголя, разочарование и тоска по другу буквально изматывали ее. Ночные кладбища же пугали. Только на одном были фонарики, еле освещавшие пространство вокруг. Собственный фонарь Гувер не решалась включить из опасения выдать себя. Первый найденный Солджер был стариком, похороненным с женой аж в начала девятнадцатого века, второй — грудным младенцем, от третьего была только фамилия, но надгробие было гораздо старше четырех лет. Пятый Солджер был то ли трансвеститом, то ли имел не очень умных родителей, на надгробии улыбалась девушка.

— Сти-и-ив! — Тоскливо звала Мерида, вытирая кулаком обидные слезы в уголках глаз. — Стиви!

Солджер не отвечал, а звук собственного голоса пугал Мериду.

«Надо валить, отсюда». — Устало думала он, еле передвигая ноги. — «Пока кто-нибудь не услышал мой голос и не решил, что я неупокоенный дух».

Последнее кладбище было самым жутким. Стиви на нем тоже не было, и быть не могло, последнее захоронение датировалось 1875 годом. Стиля этому кладбищу было не занимать: пыль, паутина, пронзительные крики ночных птиц, фигурные ограды, памятники в виде ангелов с отбитыми крыльями, вальяжно раскинувшихся обнаженных дев, каменных мужских торсов с шестью и восемью кубиками пресса, плачущих детей и прочей архитектурной жути. Еще спустился туман, и луч фонарика, который Мерида все-таки включила, плавал в дымном молоке. Гувер села на лавку и отдышалась. Ее поиски были напрасными, а желудок пустым. Еще очень хотелось спать.

— Стив! — Раздраженно крикнула Гувер, злясь на неуловимого Солджера.

Из темноты неожиданно послышались шаги. Гувер застыла и подобралась, а из тумана вышла девочка.